Ольгерд с Сайшесом повернулись и замерли, не в силах оторваться друг от друга. Потом медленно сняли цепочки и все так же, не разрывая взгляда, глазами говоря о своей любви, надели свои монеты друг на друга.

Ольгерд расстегнув верхнюю пуговицу камзола, осторожно вытащил из-за пазухи веточку... полыни и протянул ее Саю.

- Вот... – он неуверенно улыбнулся. – Огнецвет уже есть в венках, а это... как воспоминание о нашем первом... о нашей первой встрече...

Сайшес взял веточку в ладони и, зарывшись лицом в чуть помятые листья, вдохнул всей грудью терпкий, чуть горьковатый аромат, а когда поднял голову, его скулы заливал румянец.

- Спасибо... – прошептал он счастливо и чуть смущенно.

- Вспомнил... – улыбнулся Ольгерд.

- И не забывал...

- А теперь дайте мне ваши руки. Вы первые, кто осмелился любить, несмотря на то, что один из вас посвящен был свету, а другой - тьме. - Арт соединил вместе их руки, перевязав красной шелковой лентой, испещрённой вязью заклинаний, на языках Хёльда и Лирии, охраняющих домашний очаг. - Вы берегли и защищали свою любовь, рискуя жизнью, и заслужили счастье. Пусть богини не оставят вас милостью, а я нарекаю вас супругами! Счастья вам на многие годы!

Ольгерд, сжав ладонь Сая, вскинул соединённые алым шёлком руки вверх. Над площадью прошел восторженный крик, а по четырем углам помоста вспыхнули огнем ритуальные чаши.

И как только вверх взметнулось пламя жертвенного огня, из-за горизонта показались первые всполохи восхода.

А на границе ночи и рассвета, на грани Света и Тьмы, освященная жертвенным огнем, стояла потрясающе красивая пара и, казалось, сама светилась от счастья. И не было на площади никого, кто всей душой не радовался бы за них.

Две молодые женщины в одеждах простых горожанок – блондинка и брюнетка – оказавшиеся недалеко от помоста, так же любовались на новоиспечённых супругов из-под капюшонов, накинутых на прелестные головки.

- Мой – просто красавец. Будто вылитая из лунного света статуя, - толкнула в бок брюнетку светловолосая, хвастаясь.

- Луана, не начинай, - захихикала в кулачок её спутница. – Сережку узнала?

- Ещё бы не узнать, - фыркнула та, - как будто часто я в людские судьбы вмешиваюсь!

- Как я тебе благодарна, сестрёнка, что ты тогда помогла тонущему Саю. Из любопытства – но помогла! – с чувством прошептала на ухо сестре Тимэя, прижимаясь к её плечу. Луана глянула ласково на Тьму:

- Я благодарна тебе, что ты тогда сделала первый шаг к примирению. Я страдала, но первая бы на это не пошла, ты же меня знаешь! А ты пошла, из любви к сыну – но пошла!

Тимэя с любовью посмотрела на Арта, стоящего на помосте. Да, она на многое готова ради него!

- Так пусть же эти двое, примирившие нас, будут счастливы!

- Так пусть же эти двое, соединившие Свет и Тьму, не познают больше горя, вражды и одиночества!

При этих словах жертвенные огни в одночасье погасли, от треножников пошёл дым, плотными полосами – чёрной и белой – сплетаясь и оплетая помост по контуру. Две тонкие струйки этого дыма оплели руки супругов. Мгновение – и дым рассыпался искорками.

- Богини благословили этот брак! – торжественно произнёс Арт, обращаясь к притихшей толпе. Гости празднества вновь взорвались криками радости. Двух женщин среди них уже не было. Их ждал празднично накрытый стол в поднебесных покоях Луаны. Жертвенный огонь – это, конечно, хорошо, но и пригубить бокал нектара за здоровье новобрачных тоже лишним не будет!

Глава 76.

Глава 76.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Усталый разум, впавший в детство,

И не на кого опереться,

Сам наказанье, сам тюремщик,

И жизнь – проклятия похлеще…

Исчадье зла и злой король,

Что сведены одной бедой,

Найдут язык, пожалуй, общий.

Почти смирились. И не ропщут.

*** Материк Камия. Страна Тариния. Замок Витана.

Время шло, Харальд после трепки затих, затаился, стараясь ничем не раздражать своего невольного тюремщика. Да и сама порка на него, казалось, произвела впечатление. Он впервые понял, что безнаказанно уже ничего не будет, и за все придется платить. Этот здоровенный рогатый монстр пугал его... временами... а временами - нет...

Временами Харальд осознавал, что только в присутствии Витана у него переставала болеть голова и проходили мучающие его кошмары, но случалось, видя демона, на него накатывал безотчетный ужас. Разрушение ауры давало о себе знать... Хельдинг все чаще забывался, все больше впадал в детство. Рядом с демоном агрессия стала сходить на нет, но теперь просыпался страх не угодить рогатому и вызвать у него очередную вспышку злобы.

Как только глаза монстра становились холодными и сощуривались - всё... можно было сразу... Бежать? Нет, убежать от него не удавалось. А что тогда? Зажмуриваться самому и ждать оплеухи? Нет! Надо это, как его... Договор о ненападении? Нет, сомнительно, не подпишет он. Разозлился здорово. Суверенитет? Тоже не то, никакой независимости у него, чувствуется, не будет, раз он на чужой территории. Рогатый ему свои правила так и будет вколачивать через зад... эээ... через принудительное заучивание свода законов.

А если проявить добрую волю и пока не злить его? Пусть успокоится.

А если вообще... Помочь ему в чем-нибудь! Вот, например, оранжерея. Демон туда часто ходит, цветы поливает, траву выдергивает. А это мысль...

У Витана сегодня было замечательное настроение: уродище с утра на глаза не попадалось, с ножом за портьерами не пряталось и жрать не требовало, так что можно было заняться любимым делом. Оранжерея... При воспоминании о ней у Витана непроизвольно на лице начинала блуждать лёгкая улыбка. Впервые за долгие годы он сам, чуть подпитывая остатками дозволенной магии, вырастил рассаду больших белых колокольчиков, называемых «Лунный свет». Привередливые хрупкие всходы расти не хотели, то засыхая, то сгнивая на корню, но он все же добился своего. Рассада была высажена и уже прижилась, через месяц появятся большие белые цветы с дивным запахом, которые он так любил. Первый ему подарила Ингрид, когда они познакомились...

Витан, улыбаясь, открыл дверь оранжереи и застыл... Харальд стоял на коленях, зарывшись в развороченную клумбу, и с остервенением вырывал хрупкие кустики, большинство которых уже валялось рядом изломанным мусором.

- Нееет!!! – взревел он, подлетая и хватая Харальда за шкирку. – Ты что делаешь, гад?!! – орал Витан, тряся хельдинга, словно нашкодившего кота.

- Я помогаю! – взвизгнул экс-король, и возмущения в его голосе было больше, чем страха.

Витан, взбесившись, уже занес руку, чтобы ударить по наглой лживой морде, и Харальд в ужасе закрыл лицо руками. Грязными руками... Этот детский жест в одночасье остудил клокочущую злобу чиэрри.

- Вот уродище... – только и сказал Витан, ставя недоразумение на землю. – Убери руки от морды! И говори, зачем ты это сделал?

- А я... А я помочь... Я помочь хотел... Тебе помочь... Чтобы не бил, а ты... – вселенская несправедливость читалась в его глазах. По лицу величества катились слезы обиды, он размазывал их грязными руками, вытирая руки о рубашку, которую ему только утром дал Витан.

- Вот уродище... – снова прорычал Витан, разглядывая еще и изгвазданные в земле брюки. – Помощник! Недоделок безрукий! Идем, стирать будешь, может, хоть это тебя научит беречь одежду! - И он, в раздражении дернув упирающегося хельдинга за шкирку, поволок его на кухню.

Харальд стоял над большим корытом, поставленным им на табуретки. Он нашел кастрюлю и, используя её вместо ковша, из-под крана натаскал в корыто теплую воду... Пока все, вроде, шло нормально. Вот только он никогда не стирал. Хельдинг разделся догола и притопил всю одежду в корыте. Но воды он налил вровень с краями, и она от малейшего движения выплескивалась теперь на пол. Харальд потыкал одежду пальцем и задумался... Как стирать? Наверное, это так же, как вымыть себя самого. Значит, нужно мыло. Так и не надев сапог, он прошлепал босыми ногами в ванную комнату и, прихватив кусок душистого мыла и мочалку, вернулся обратно.