Так хочется быстрее уйти, не чувствовать этого холода, не видеть этой бесстыжей рожи… Это придает мне сил, выскакиваю за дверь, быстро иду по коридору…

- Антон, подожди!

Даже не оборачиваюсь.

- Антон!!

Да пошел ты… Чертов гребаный Террорист. Прибавляю шаг и через минуту уже быстро сбегаю по лестнице.

Я не знаю, куда мне деться, не могу понять, куда идти. В результате бесцельно и бестолково кружу по улицам. Я до краев полон обидой. Липкой, тягучей. Черной. Она тяжело колышется во мне, как мутное зловонное болото, подступает к горлу, стискивает его, не дает глотать. Она жгучая, как кипяток, такая горячая, что сердце заходится от боли. Она ледяная, как зимняя речная вода, от нее застывает кровь и останавливается дыхание. Иногда она поднимается до самых глаз, и все вокруг тонет в дрожащем сером тумане. Поэтому я существую как будто фрагментами. Время от времени обнаруживаю себя то у какого-нибудь киоска, внимательно рассматривающим сквозь пыльное стекло пустые сигаретные пачки и выгоревшие шоколадные обертки, то в маленьком скверике на лавке. Потом вдруг почему-то в парфюмерном магазине – зачем-то старательно нюхаю благоухающие разными ароматами длинные бумажные полоски. Спускаюсь в метро, бесцельно пересаживаюсь с линии на линию, толкусь у какого-нибудь столика с копеечными сувенирами. Наконец к вечеру оседаю в каком-то зачуханном баре.

В момент очередного просветления вижу себя за грязноватым, липким столом. Не знаю, я что-то разлил, или просто не вытерли после предыдущего клиента, совершенно не помню. Передо мной кружка пива. Зачем, почему пиво? С какой стати? Я ведь его не люблю. За столом я не один. Рядом какая-то девица. Она здорово пьяна, почти так же как я. Вот только я пьян не от выпивки. Я пьян от своей беды. Девица что-то от меня хочет. Никак не могу понять, что именно: внимания, секса, любви, денег? Она так и липнет ко мне, жарко и пьяно дышит в ухо, лезет за пазуху, елозит по щеке губами. Губы у нее в чем-то жирном, пахнущем дешевыми духами, кажется, это помада. Рубашка у меня расстегнута на несколько пуговиц и почему-то выправлена из брюк, галстук висит на шее свободной петлей, пиджак валяется на соседнем стуле. Девчонка ужасно мешает. Мешает тонуть мне в моем зловонном болоте, мешает упиваться своей тоской. Вяло отталкиваю ее, но она с поразительной настойчивостью лезет снова и снова. Да что ей надо-то, в конце концов? Так раздражает.

Следующий приступ осознания – в такси. С удивлением понимаю, что девица по-прежнему со мной. Пытаюсь ее высадить, но ничего не получается. На меня внезапно наваливается такая усталость, что решаю на все наплевать. Черт с ней, пусть едет, куда хочет. Тут же возникает мысль, что надо бы посмотреть по карманам, вдруг она меня уже обчистила. Хотя, вряд ли. Если бы обчистила, то не полезла бы со мной в такси. Но все же надо проверить. Принимаюсь себя обшаривать, обнаруживаю, что пиджака на мне нет, наверное, так и остался в том кабаке. Хорошо, что обычно я все таскаю в карманах брюк. Так, ключи… кошелек… телефон… пропуск в издательство… кажется, все на месте. Вот только паспорт… не помню, брал я его сегодня с собой, или нет.

Наконец, такси тормозит в моем дворе. Расплачиваюсь с таксистом, выхожу. Девчонка – следом. Тут же вцепляется в меня мертвой хваткой, жмется к боку. Черт, ну как же достала! Пытаюсь оторвать от себя нахалку, уговариваю ее оставить меня в покое и ехать домой. Все бесполезно, похоже, она твердо решила набиться ко мне в гости. И вообще, кажется, она настолько пьяна, что вряд ли понимает, что я ей говорю. С тихим глупым хихиканьем виснет у меня на шее, пытается залепить мне рот влажным слюнявым поцелуем. Shit, да что же это такое!

Краем сознания улавливаю, что где-то позади нас хлопает дверца машины, и нас почти тут же буквально отбрасывает друг от друга. Тупая, давящая боль в плече, напряженное от злости лицо. Гуров… Чертов гребаный Террорист… Отвожу глаза. Видеть его сейчас просто больно, гораздо больнее, чем чувствовать крепко вцепившиеся в меня железные пальцы. Он оборачивается к девице, тихо, со сдержанной яростью выталкивает сквозь зубы:

- Пошла отсюда.

Бесцеремонно тащит меня в подъезд, не дожидаясь лифта, молча тянет вверх по лестнице. Все это здорово напоминает то, как он тащил меня в свое бунгало, тогда, на Острове. Только сейчас мне намного хуже. После того, что я сегодня услышал, мне неприятно, нет, мне просто невыносимо его присутствие, не понимаю, зачем он только притащился. Ощущение несвободы, захлопнувшегося капкана, его хватка на моем запястье, как стальное кольцо наручников. И боль… Боль в несчастном, доверчивом сердце, так глупо обманутом в наивных смешных надеждах.

Чертов гребаный Террорист ловко обшаривает мои карманы, выуживает ключи. Отпирает дверь, толкает меня в квартиру, проходит следом. От резкого тычка, просто чудом удержавшись на ногах, залетаю сразу в комнату. Гуров проходит следом, снова вцепляется мне в плечи, впивается взглядом в глаза. Почему-то в этом взгляде такая ярость. Злобно, сквозь зубы выплевывает слова:

- Ну что, нагулялся, сучка?!

Shit, да какого?!! Я-то с какого сучка?

- Отвали, урод! Тебе бы так погулять…

- Сучка… Подстилка… Похотливая тварь, видел бы ты себя… Морда вся в помаде… рубашка расстегнута… Хорошо оторвался, блядь?!

От изумления, от его наглости я просто немею. Shit, ты еще смеешь ревновать?!

- Мелкая, грязная, ненасытная шлюха… Я тебя мало трахаю?! Тебе не хватает?! Хорошо, сейчас получишь еще….

Грубым пинком отправляет меня на диван, придавливает своим весом… Яростно пытаюсь отбиваться, но он как будто даже не замечает моего сопротивления. Shit, какой же он все-таки сильный… Быстро, ловко расстегивает мои брюки, стаскивает вместе с бельем до колен. Все, мои ноги почти бесполезны, они спутаны штанами. Рубашку он просто перекидывает мне через голову, стараюсь ее стряхнуть, но мешают застегнутые манжеты. Черт, руки теперь тоже все равно, что связаны… Одним движением переворачивает меня на живот, наваливается сверху…

Отрывисто, бессвязно матерясь, грубо трахает… Выходит из меня полностью, тут же вставляет снова… намеренно делает это резко, неаккуратно, стараясь причинить как можно больше боли… Мне, и правда, чудовищно больно. Болит в заднице, больно бедрам, в которые он крепко вцепился. Самое главное, больно душе… В памяти вдруг всплывает картина: я и он, на полу, у печки… бережные касания… волнующие слова… От этого становится в десять, в сто раз больнее, мозг не выдерживает этой боли, воспоминание съеживается и куда-то прячется, я снова один на один с ужасной реальностью. Реальностью, в которой Тор, нет, чертов гребаный террорист, жестоко насилует мои душу и тело, осыпает грязными оскорблениями… Разумеется, нет и речи о том, чтобы я кончил, я даже не возбуждаюсь, вообще ничего не чувствую, кроме боли и отвращения.

В какой-то момент мой рассудок подергивается черной дымкой. Делаю над собой усилие, чтобы оставаться в сознании. Наверное, если бы я отключился, для меня было бы лучше, но я не хочу. Я должен все это запомнить. Боль, унижение, чувство беспомощности. Я должен накрепко это запомнить, чтобы не дать слабину, когда эта хитрая сволочь снова подкатится ко мне. Стараясь удержать себя от падения в беспамятство, вожусь с манжетами. Надо все-таки попробовать освободить руки. Черт, петли такие тугие…