Я пожимаю плечами.

— Никогда не стоит недооценивать противника. Тебе ли этого не знать.

Он улыбается. Его глаза исследуют мое тело, и знакомая жажда появляется на его лице.

— В том то и дело. Не буду ходить вокруг да около Лилли, так что скажу прямо. Я хочу тебя и очень сильно. Да ты это и так знаешь. Я смогу оценить тебя по достоинству.

Ну, это было уж слишком.

— Что из нашей первой встречи вы пропустили мистер Эллис? Я отчетливо помню, как говорила тебе, что ты мне не интересен.

Он улыбается так, что сердце начинает выпрыгивать из груди, а низ живота сжимает болезненная судорога. Черт бы побрал тебя и твою дикую сексуальную привлекательность.

— Если ты так выглядишь, когда не заинтересована, тогда, черт побери, я хотел бы увидеть, когда ты проявляешь интерес. — Он поднимает бровь.

Я слишком взволнована, чтобы ответить.

— Видишь ли, моя сладкая, мы оба знаем, что ты врешь сама себе. Я Теодор Эллис... и ты мной заинтересована. Независимо от того, сколько раз ты твердишь себе иное, ты точно хочешь то, что находится у меня в штанах.

Иисусе, сколько самонадеянности. Вот задница! Как такое возможно, чтобы мужчина настолько возбуждал и бесил одновременно. Картинки начали меняться в моей голове; он глубоко внутри меня, я запрокидываю голову назад и ногтями впиваюсь в его спину. Его пальцы судорожно перебирают пряди моих волос.

«Черт его побери. Достаточно. Лилли, заставь его закрыть рот».

— Ты очень заблуждаешься, — говорю я и холодно смотрю на него.

— Что же мне сделать, чтобы увидеть, как ты нежишься в моей постели? — бесстыдно спрашивает он.

— Дай-ка подумать… какай золотом, — криво усмехаюсь я.

Он смеется.

— В конечном итоге, Лилли, ты будешь в моей постели. Может быть, не сегодня и не завтра, но точно будешь.

Этот парень думает, что для женщин он — дар божий. О, я собираюсь наслаждаться, отвергая его. Я делаю шаг к нему, пока мои губы не находятся в нескольких сантиметрах от его. Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо:

— Ты просто не в состоянии принять отказ за ответ. Я ненавижу высокомерие, а еще больше ненавижу самонадеянность. Ты думаешь, я буду спать с тобой. — Мои глаза с уверенностью скользят по его телу, и я произношу: — Этого. Никогда. Не. Произойдет.

Он расплывается в улыбке, наклоняется ближе и шепчет на уровне моей шеи.

— Ты можешь делать вид, сладкая, но я вижу это в твоих глазах. Ты хочешь меня.

Мои внутренности медленно тлеют под его взглядом. Его самодовольная улыбка до чертиков бесит меня. Самое время, чтобы стереть эту улыбку с его лица, и просветить о том, что все, что он себе надумал, не сбудется. Он будет в проигрыше. Он игрок, поэтому я буду говорить с ним на его же языке.

Я наклоняюсь так, что мои губы напротив его, и наши глаза в плену друг у друга… Я шепчу ему в губы:

— Видишь ли... ты открыл мне все свои карты слишком рано. — Ухмыляюсь я, глядя на него. — Я отчетливо помню, как говорила тебе лучше практиковаться в своей игре, но теперь ты проиграл и все разрушил. — Я делаю вид, что мне грустно, перед тем как надеть на лицо маску безразличия. — Это тебе не под силу, и не трать свое время мистер Эллис, — говорю я холодно.

Он криво улыбается и произносит:

— Ну, я люблю, когда мне бросают вызов. — Когда он шепчет, его дыхание слегка касается моих губ. Затем он пальцами очерчивает линию вниз по моей шее, заставляя меня дрожать. Прижимается губами чуть ниже моего уха и мое сердце колотится, словно после бега в марафоне. Его губы быстро отстраняются. Он улыбается, довольный моей реакцией и шагает к двери, оставляя меня со сбившимся дыханием и жаром во всем теле.

Боже, он такой высокомерный, одержимый манией величия ублюдок и, черт возьми, он самый горячий мужчина, которого я когда-либо видела. Все должно быть иначе. Я сильнее всего этого. Но я хочу его и ненавижу себя за это.

В доме гремит музыка, наполняя комнату и всех гостей сумасшедшей энергией. Я сижу на диване с моим другом Генри и Уиллом, младшим братом Хьюго. Брюнетка, которую я не знаю, сидит с одной стороны, а Сара ― бывшая модель и сердцеедка, с другой стороны от меня, выставляя напоказ свои длинные подтянутые ноги. Я уже довольно пьян, алкоголь притупил мой разум и чувства. Музыка грохочет, и выпивка течет рекой. Диван сдвинут к стене, создавая импровизированный танцпол в центре гостиной. Изрядно выпившие тела танцуют вместе в развязном танце. Две девушки танцуют на журнальном столике в центре комнаты. Одна, кажется, потеряла свою верхнюю часть одежды и теперь ходит только в лифчике. Это типично для пятничного вечера у меня дома. Да, я мог бы пойти в клуб, но почему бы не организовать это все в моем огромном доме в центре Лондона, где кровать всего в нескольких шагах, и у меня есть возможность пригласить только самых сексуальных женщин. Кроме того, большинство клубов не позволит вытворять все то, что происходит на этих вечеринках.

Я обнаруживаю Хьюго среди уймы тел. Он машет мне, пробиваясь сквозь толпу, и, как всегда, находится в окружении женщин. На нем узкие джинсы, белая майка с черным пиджаком поверх и фетровая шляпа. Только Хьюго может вырядиться так и не выглядеть при этом как полный кретин.

― Чувак, ― он стукается со мной кулаками. ― Наверное, я бы всех тут поимел, ― говорит он и смотрит в сторону полуодетой девушки на журнальном столике. ― Похоже, пьяные и аморальные женщины ― мой любимый тип, ― гортанно смеется он.

Я поднимаю бровь.

― Не уверен, что тебе нужно еще больше женщин. Большинство людей просто приносят пиво, ― я жестом показываю на толпу позади него.

Он убирает руки.

― Разве я когда-нибудь тебя подводил? ― улыбается он мне. ― Дамы, позвольте представить вам скандально известного Теодора Эллиса.

Он объявляет это в своей типичной театральной манере. Они все хихикают и отводят взгляды. Все они ― предсказуемый тип женщин Хьюго. Высокие, худые и полуобнаженные.

― Это Шарлотта, ― он жестом указывает на блондинку, которую обнимает за талию и похлопывает по заднице. Она поворачивается ко мне, и я вижу знакомый румянец, который почти всегда оказывается неизбежным, ее губы немного приоткрыты, и я замечаю, как учащается ее дыхание. Она в серебристом платье, обвитом змейкой вокруг ее шеи, но даже оно не придает ей никакого достоинства. Оно служит лишь для того, чтобы обращать внимание на ее маленькие изгибы, однако платье очень короткое и обнажает ее непристойно длинные ноги. На ней туфли на шпильках с серебряными ремешками, застегнутыми на лодыжке. Ее светлые волосы коротко подстрижены. Я стою и приветствую ее, целуя в щеку. Ее лицо становится пунцового оттенка.

― Все нормально, милая, большинство женщин по его милости охватывает пламя, ― Хьюго смеется, а потом бормочет мне: ― Засранец.

Я смеюсь из-за его реплики.

― Это Сьюзи, Анна и Ариэль, ― Хьюго показывает на девушек перед тем, как представить их Уиллу и Генри.

У меня голова идет кругом, когда я представляю, как две девушки из гарема Хьюго будут извиваться и ползать у меня на коленях в каком-нибудь приватном танце. В то время как одна будет ласкать рукой мое бедро и сжимать член, другая ласкать ее киску практически у моего лица. Первая будет целовать мою шею, прежде чем прикоснуться своими губами к моим. И вдруг, как наваждение, в памяти всплывает лицо Лилли Паркер, ее губы касаются моих, даже ее запах. Что за хрень?! Внезапно образ двух девушек кажется дешевкой. Мой энтузиазм испаряется в одно мгновение, и я четко осознаю, с кем бы сегодня хотел быть. Жаль, что эта особенная киска не принимает посетителей. Я запускаю руку в волосы. Я не могу обладать ею, и теперь даже мысли о том, чтобы найти ей замену, разрушают меня. Что, черт возьми, со мной не так? Иисусе, я ведь могу насладиться любой киской прямо сейчас. Алкоголь, много алкоголя исправит это. Я не буду помнить собственного имени, не говоря уже о Лилли, мать ее, Паркер.