– А с соседями как?
– Хрен через пятак.
– В каком смысле?
– Не знаю как.
– Ну как же, – настаивал Салимов. – Вы же общались, замечания, говорите, убитой женщине делали. Правильно?
– Делала, мало только делала, как видно.
– Как она реагировала?
– Никак. Мимо проходила. Смеялась.
– Ничего не говорила?
– Нет, не говорила.
– Никогда?
– Нет! – вдруг истошно закричала бабка.
– Спасибо, спасибо! Можете быть свободны, – поспешно пробурчал следователь, разворачиваясь к квартире номер 102, но бабка уходить не торопилась.
– Я им характеристики могу дать. Исчерпывающие. Письменно! – взвизгнула она, отчего Салимов подпрыгнул и снова оказался рядом с бабкой.
– Попозже-попозже, обязательно напишем, – отчеканил он ей в лицо. – Идите домой, не стойте тут, не толпитесь, да и холодно.
– Ну ты и… – Было видно, что бабка имела слова не только для характеристики убитых, но также и для самого следователя Салимова, однако она сдержалась, продолжая стоять на площадке.
В квартире 102, на двери которой висела задорная желтая табличка с улыбающейся рожицей и подписью «Вносите позитив!», проживала молодая семья – ровесники убитой пары. Не дожидаясь звонка, дверь нам открыла молодая женщина в нежно-розовом домашнем костюме с заячьими ушками на капюшоне, на руках у женщины сидел ребенок, годовалый или около того.
– Я слышала все, мы тут, у двери стояли, – сказала женщина тихо, и в ее больших темных глазах блеснули слезы. – Вы Новикову не слушайте, она не в себе. Актриса погорелого театра. Орет через дверь всем «проститутки», «дураки». Они со Светланой не разговаривали. Новикова дверью демонстративно хлопала, когда я или Света на площадку выходили. Только в щель обзывалась и в глазок за всеми подсматривала.
Нам с Викторией пришлось подойти поближе, чтобы слышать то, что говорила соседка в розовом. Когда мы проходили мимо двери квартиры 100, бабка схватила Викторию за рукав и проговорила почти шепотом:
– Слышишь, красавица, наговаривает на меня Жанка.
– Слышу, – ответила Виктория серьезно. – А вы постойте тут, проконтролируйте.
– Само собой, – хмыкнула бабка и сожмурилась, отпечатывая брови на тюрбан, мол, будет сделано.
– Антонина Николаевна, вы в театре играли? – спросила зачем-то Виктория.
Бабка расплылась в улыбке, подошла и вдруг сникла, так же быстро, как и расцвела:
– Не ври, не надо этого. Мала ты была, чтобы меня в театре помнить. А я ведь… Вассу играла, и леди Мильферд в «Коварстве и любви», и матушку Огудалову в «Бесприданнице», и Раневскую в «Вишневом саде».
– Билетершей она работала в театре, – громко припечатала Жанна с другой стороны лестничной клетки.
Бабка дернулась, как от удара током, плюнула и смачно обматерила молодую соседку. Мы подошли ближе к Салимову и Яровкину, которые стояли уже на пороге квартиры Жанны:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
