— Людей не узнать, что с ними творится? Присмотрись-ка хорошенько! Деньги, которые я привез из столицы, израсходованы, казенное жалованье получать еще не настал срок, придется посылать кого-нибудь домой за деньгами.

— Ведь я то и дело отчитываю их за нерадивость, — сказал в ответ Ли Шиэр. — А им хоть бы что. Сам в толк не возьму, что случилось. Кстати, господин, сколько денег привезти из дому? Тут я недавно узнал, что скоро день рождения правителя области. Начальники из других областей и округов послали ему подношения, кто на тысячу, а кто и на десять тысяч лянов серебра. А вы что пошлете?

— Надо было мне раньше об этом сказать, — заволновался Цзя Чжэн.

— Да мы сами не знали, — развел руками Ли Шиэр. — Люди мы в этих местах новые, связей никаких — кто станет нас извещать?! Можно бы вам, конечно, не ехать, но как бы не было неприятностей! Чего доброго, от должности отстранят!

— Глупости! — возразил Цзя Чжэн. — На эту должность меня сам государь назначил. Кто же посмеет отстранить только за то, что я не пошлю правителю области подношений?!

— Ваша правда, господин, — согласился Ли Шиэр. — Только столица отсюда далеко, и о здешних делах там судят прежде всего по докладам правителя области. Скажет он «хорошо» — значит, хорошо, скажет «плохо» — не миновать беды. Поэтому мешкать не надо. Неужто ваша матушка и супруга не желают, чтобы вы прославились на службе в провинции?!

Цзя Чжэн понял, куда клонит Ли Шиэр, и сказал:

— Вот я и спрашиваю тебя: почему не сказал мне об этом раньше?

— Да потому что не смел, — отвечал Ли Шиэр. — Но раз уж вы, господин, сами затеяли разговор, было бы бессовестно с моей стороны промолчать. Уж тогда вы непременно на меня рассердились бы!

— Ладно, говори, только правду, — махнул рукой Цзя Чжэн.

— Вы же знаете: все мечтают разбогатеть! — начал Ли Шиэр. — Так же и местные чиновники, — ведь они приобрели свои должности за деньги! У каждого есть семья, ее надо кормить. Поэтому ваше бескорыстие объясняют по-своему…

— Как же именно? — поинтересовался Цзя Чжэн.

— Говорят, что чем строже начальник, тем дороже должны быть подношения. Что для этого он строгость свою показывает. А во время сбора хлебного налога в ямыне пошли разговоры, что новый начальник запрещает брать деньги, никак с ним не сладишь. А люди деньги дают охотно, лишь бы побыстрее с налогами рассчитаться. И потому недовольны вами, вы, мол, их интереса не понимаете. Вот вы со здешним правителем дружбу водите, а не знаете, почему за каких-то несколько лет он достиг высокого положения. А все потому, что в делах хорошо разбирается, знает, когда и как поступать, и со старшими ладит, и младших не обижает.

— Вздор! — не выдержав, вскричал Цзя Чжэн. — Это я-то не разбираюсь, когда и как поступать? Да угодить и старшим и младшим по чину так же трудно, как заставить кошку спать с мышью!

— Сейчас я вам все объясню без утайки, — заявил Ли Шиэр. — Делайте как я говорю, господин, тогда успех и слава вам обеспечены. Можете считать меня никудышным слугой и обманщиком, если я вру!

— Что же, по-твоему, я должен делать? — спросил Цзя Чжэн.

— Ничего особенного — просто позаботиться о себе, пока не состарились, пока семья ваша живет в достатке и старая госпожа здорова, — отвечал Ли Шиэр. — А то не пройдет и года, как вы растратите все свое состояние, и тогда все, и начальники и подчиненные, в один голос заявят, что вы присваиваете казенные деньги. И никто вас не выручит. Никто не поможет. Правоты своей вы не докажете, а раскаиваться будет поздно.

— Выходит, я должен сделаться казнокрадом и взяточником? — возмутился Цзя Чжэн. — Мало того что я сам буду рисковать жизнью, так еще сведу на нет заслуги своего деда!

— Господин, — не сдавался Ли Шиэр, — вы человек умный, ученый. Вспомните, как недавно привлекли к суду нескольких знатных господ за злоупотребления! А ведь были среди них ваши друзья и вы их считали самыми честными, самыми неподкупными! Где же их слава сейчас? О некоторых своих родственниках вы отзываетесь не очень лестно. А ведь одни из них только что получили повышение по службе, иных перевели на службу в другие места, и все они на хорошем счету. Прежде всего вы, господин, должны знать, что и народ и чиновники требуют к себе внимания. Если же, как вы, запретить чиновникам в округах и уездах принимать денежные подношения, разве станут они выполнять приказы начальства?! Пусть вас считают честным, это прекрасно, а остальное я беру на себя и ручаюсь — внакладе вы не останетесь. Ведь я давно вам служу и не подведу, не бойтесь!

Цзя Чжэн заколебался, не зная, что возразить Ли Шиэру, и только произнес:

— Мне еще жить не надоело! Делай что угодно; но смотри меня не впутывай!

С тех пор Ли Шиэр приобрел необыкновенное влияние. Он установил связи с чиновниками, и они вместе обделывали свои делишки, без зазрения совести обманывая Цзя Чжэна, но тот ни о чем не догадывался, поскольку дела шли на лад, и во всем верил Ли Шиэру. На Цзя Чжэна поступило несколько доносов, но начальство, зная его долгую и безупречную службу, расследований производить не стало.

Люди дальновидные, служившие в ямыне, видя, какой оборот приняло дело, пытались открыть Цзя Чжэну правду, но тот им не верил. Тогда некоторые просто ушли со службы, те же, кто желал Цзя Чжэну добра, всячески поддерживали его и оправдывали.

Надо сказать, что сбор и перевозка хлеба были закончены в срок.

Однажды, когда дел не было и Цзя Чжэн читал у себя в кабинете, служитель принес письмо с казенной печатью, на конверте было написано:

«Градоначальник Хаймэня и других мест приказывает незамедлительно доставить сию бумагу в ямынь начальника по сбору хлебного налога провинции Цзянси».

Вскрыв письмо, Цзя Чжэн стал читать: