— Так. И что требуется от меня?

— На этот раз немногое. Уточнить, что за отделение милиции приняло это заявление и кто заявитель.

— Модель, насколько я догадываюсь, манекенщица? — уточнил Яковлев.

— Она самая.

— В таком случае жди. Сам-то я сейчас в министерство уезжаю и когда вернусь неизвестно, так что тебе моя секретарша позвонит. — Хмыкнул в трубку и добавил с грустью в голосе: — Если, конечно, это заявление зафиксировали, а не выбросили в мусорную корзину.

— Спасибо, Михалыч. Век буду благодарен.

— На том свете угольками рассчитаемся.

К великому изумлению Турецкого, заявление Анны Кладовой, поступившее в отделение милиции Юго-Западного округа, в корзину не выбросили, и уже через час Александр Борисович записывал данные заявительницы. Адрес, городской телефон и мобильник. Поблагодарил секретаршу за оказанную услугу, пообещав килограмм «Мишек», Как только будет на Петровке, и тут же перезвонил Кладовой.

— Аня? Вас беспокоит некий Турецкий Александр Борисович. Не буду вдаваться в подробности, рассказывая, кто я и что я, все мои документы вы увидите при встрече, скажу сейчас одно. Я занимаюсь расследованием факта исчезновения вашей подруги Стаси Кукушкиной и мне непременно нужно встретиться с вами.

— Что… вы ее нашли, Стаську?

— Пока что нет, но если вы нам поможете, найдем.

— Хорошо, — без особого размышления, согласилась Анна. — Мне, наверное, надо будет куда-то подъехать?

— Возможно, но это чуть позже, в любое, удобное для вас время. А пока что я сам хотел бы подъехать к вам. Вы живете все в той же квартире, что жили со Стасей?

— Да, конечно. Хоть и дороговато для одной, но приходится выкручиваться.

— В таком случае, я подъеду к вам? Хотелось бы посмотреть, чем и как жила Стася. Надеюсь, ее вещи все еще на месте?

— Господи, да кому же я их отдам?

Когда Турецкий входил в подъезд девятиэтажного дома в «спальном» районе Москвы, он думал, что беседовать придется с угловатой девицей, еще не оперившейся после окончания школы, однако дверь открыла эффектная, уверенная в себе молодая женщина, в которой невозможно было признать вчерашнюю липецкую школьницу, решившуюся покорить Москву. И по тому, насколько естественно она двигалась по квартире, как качнула бедрами, приглашая его в комнату, Турецкий догадался, что здесь тоже не обошлось без «кузницы моделей», то есть детской школы при крупном доме моделей или столь же крупном модельном агентстве, что закончила, судя по всему, и исчезнувшая Стася Кукушкина. В таких школах преподаватели строят свою работу не столько на том, чтобы научить ребенка качать на подиуме бедрами, сколько оставаться естественными, красиво и органично при этом двигаясь. Они строят свою работу не столько на организации показов модной одежды, сколько на постановках шоу. В программу обучения входят дефиле, хореография с занятиями у станка и на пуантах, актерское мастерство. И как итог…

Мужчины любят женщин, умеющих подать себя. И если даже у такой модели не сложится вдруг с модельным бизнесом, при желании она всегда найдет приличного мужа.

Пройдя в комнату, где из всей мебели было только два стареньких дивана, телевизор, выцветший платяной шкаф, журнальный столик да единственное, столь же потерто-древнее, как и шкаф, кресло подле него, Турецкий не мог не спросить: «Почем нынче подобные хоромы?»

— Двадцать, — вздохнула Аня.

— Тысяч, естественно?

— Да, конечно. Причем, нам со Стаськой еще повезло с хозяевами. Такие же квартиры уже по двадцать пять сдают и больше.

— Круто! — посочувствовал Александр Борисович. — Это сколько же надо получать, чтобы проплачивать подобное жилье?

Аня только плечами пожала на это и тут же предложила чаю.

— Не откажусь, — согласился Турецкий. — Тем более, что у меня скопилась куча вопросов, а вам, насколько я догадываюсь, есть что рассказать про Стасю. Кстати, вы наверное были подругами?

— Да как вам сказать?.. — задумалась Аня. — Не очень-то подругами — у Стаськи была очень высокая планка дружбы, но вдвоем в одной квартире уживались.

В ее голосе зазвучала откровенная грусть, и Турецкий не мог не спросить:

— Вы познакомились уже здесь, в Москве?

— Отчего же в Москве? — поджала губки Аня. — Мы обе липецкие, из одного детдома. Да и школу одну закончили, при липецком доме моделей.

Александр Борисович согласно кивнул. Это объясняло в какой-то мере ее настойчивость в поиске подруги. Связи детдомовских девчонок более прочные, нежели обычных школьниц, и Аню Кладову могли спросить за Стасю. Куда, мол, та могла подеваться, и почему не забила во все колокола, когда девушка вдруг исчезла, словно испарилась?

Видимо, заранее приготовившись к приходу следователя, Аня загодя заварила чай, принесла из кухни чашки с блюдцами и тарелочку с печеньем.

— Угощайтесь. Стаська тоже любила чай вечерами дуть. Мы иногда чуть ли не по чайнику с ней выпивали.

— Спасибо, — поблагодарил Турецкий. — В таком случае, за мной должок. В следующий раз обязательно с тортом приду. Кстати, вы какой торт любите?

— Всякий и разный, лишь бы не очень калорийный. — Она обреченно вздохнула и вдруг засмеялась каким-то, еще совершенно детским смехом. — Стаська как-то раз с очень больших денег тортище огромный купила, бисквитный, а нам нельзя-я-я. Так вот мы сидели с ней у этого торта, по крошечному кусочку отщипывали, лишь бы его вкусом насладиться, и мечтали о том, что как только уйдем из модельного бизнеса, первое, что сделаем, приедем в Липецк, закатимся с машиной самых вкусных тортов в детский дом и будем пировать там, пока все не насытятся. Смешно? — уже без улыбки на лице, спросила Аня.

— Не очень.

— Пожалуй, — согласилась с Турецким Аня. — Но именно в этом была Стаська. Стремилась к чему-то идеально светлому и красивому, не забывая при этом детский дом. И когда вдруг появлялись большие деньги…

Аня замолчала и, виновато улыбнувшись, отерла ладошкой скатившуюся по щеке слезинку. Судя по всему, она уже давно похоронила свою подругу.

— Кукушкина — это настоящая фамилия Стаси? — спросил Турецкий. — Я имею в виду, это фамилия ее родителей?

— Каких там родителей! — отмахнулась Аня. — Ее, как и меня тоже, подбросили к порогу нашего детдома. Прямо новорожденными. И это просто везуха какая-то, что мы обе сразу не загнулись. Вот и дали одной чисто детдомовскую фамилию — Кукушкина, а мне, словно в насмешку над жизнью, — Кладова, мол, клад нашли.

Прихлебнув из чашечки глоток чая, Аня вздохнула и на ее лице застыла виноватая улыбка.

— Хотя, если честно говорить, это ее Кладовой должны были записать, а меня Кукушкиной. Она столько денег на детдом перевела, да и вещами тоже помогала…

— И часто она приносила большие деньги? — заинтересовался Турецкий.

Аня утвердительно кивнула.

— В общем-то, да. Хотя в то же время… Что такое большие деньги? Это для нас они были большими, а для тех моделей, которые украшают обложки журналов, это так… на карманные расходы.

— Да, конечно, — согласился с ней Турецкий, думая о том, что по данным налоговиков, зарплата моделей самых престижных московских агентов, с которой они платят налоги, колеблется от шестисот рублей до пяти тысяч в месяц. То есть, крохи по нынешним меркам. И в то же время эти же агентства размещаются в отдельных зданиях в самом центре города, где цены на недвижимость просто аховые. От двух тысяч долларов при аренде, и до десяти тысяч при покупке. Стася работала на модельное агентство госпожи Глушко, в общем-то, довольно средненькое по шкале столичных агентств, к тому же сама Валентина Ивановна не отличалась особой щедростью, и чтобы при подобном раскладе у восемнадцатилетней провинциалки не переводились вполне приличные деньги…

Это была информация для размышления.

— Аня, вы позволите мне называть вас на «ты»? — попросил Александр Борисович. — Только не подумайте, что это фамильярность, просто так удобней будет. И мне, и вам, насколько я догадываюсь.