и завтра уедем.

Он с сожалением качает головой, глядя вниз на своё обнажённое тело.

— По крайней мере, теперь она не может жаловаться из-за того, что мало меня видит.

И когда Эрин смеётся, она знает, что у них всё будет в порядке.

Что бы ни случилось, они есть друг у друга.

***

Блейк откидывается назад. Старинное кресло скрипит под его весом, очевидно, готовое уйти в

отставку после, вероятно, семидесяти лет службы. Всё в этом доме старое, от самих стен до ваз

династии Минь. Он помнит, что ребёнком нельзя было сидеть на этом кресле. Он помнит, что нельзя

было прикасаться к этим вазам, рисовать на этих стенах. Он практически вырос в музее, с юного

возраста учась не трогать, не двигаться, говорить чуть громче шёпота.

Поступление на военную службу было наполовину бунтом, наполовину поиском его места в

мире за пределами тени отца. И это разорвало на части его мысли обо всём. Солдаты постоянно

двигаются, дерутся и кричат. Это точная противоположность всему, что он знал раньше.

Блейк ушёл из армии сломанным мужчиной, и хуже всего, отвратительнее всего был взгляд

замаскированного триумфа в глазах его родителей. Что он выбрался сделать что-то для себя, что-то

отличное от того, чего бы они хотели для него, и провалился.

Восстановление себя было медленным болезненным процессом. Болезненным, потому что

шрамы от ожогов останутся навечно, всегда ограничивая его движения и посылая по коже резкую

боль. Медленным, потому что он всё время боролся с собой. Только когда встретил Эрин, когда

влюбился в неё, когда появилась необходимость быть для неё достаточно хорошим, он смог сойти со

своего собственного пути.

Боль не уйдёт никогда, не полностью. И это будет для него долгая дорога.

Но рядом с ним есть самая прекрасная женщина, которую он только видел, такая умная и

добрая и хорошая, что ему уже плевать, заслуживает ли он её. Он удержит её, и таким образом она

станет лучшей его частью.

Эрин сидит на другом конце комнаты, играя в шахматы с его отцом.

И выигрывает, судя по удивлённому взгляду на лице его отца. Его не часто побеждают, по

крайней мере, отчасти потому, что люди его боятся. Эрин напугана, Блейк знает это, но это только

делает её твёрже. В его груди становится тесно от смеси гордости и любви — и бесспорной похоти.

Его заводит, когда она надирает кому-то зад.

— Шах, — произносит девушка.

Из любопытства Блейк встаёт и пересекает комнату.

— Она заставляет твоего короля податься в бега, — лениво комментирует он.

Конечно, его отец это знает.

— И правда. Ты её этому научил?

— Именно этот трюк она уже знала, — он изучает взглядом доску, пока его отец защищается.

Эрин делает шаг вскоре после этого, в нападении, используя своих слонов в тандеме, чтобы

разметать фигурки его отца по доске. — У неё свой способ завоёвывать мужчину.

На лице Эрин появляется маленькая улыбка.

— Мужчина или женщина, я играю для победы. Шах.

Его отец изучает её с новым и осторожным уважением после того, как снова передвигает

короля назад.

— Знаешь, большинство молодых людей проявили бы скромность. Сказали бы, что, вероятно,

это была просто удача, что они победили меня.

— Это не удача, — Эрин тянется, чтобы поставить своего коня. — Так зачем лгать? Шах и мат.

Его отец смотрит на то, как попался в ловушку на доске — и как она практически спрятала

коня за ладьёй, чтобы в своём поспешном, целеустремлённом отступлении он не заметил его, пока не

станет слишком поздно.

— Будь я проклят.

— Это нормально, — говорит Блейк. — Я чувствовал то же самое, когда познакомился с ней.

Ну, не совсем то же самое. Ещё он почувствовал возбуждение, такое напряжённое, что оно

стряхнуло его обратно на землю живых людей, когда он считал, что практически не может

испытывать желание.

— Расскажи мне свою стратегию, — просит его отец, таким властным тоном, которым

заставляет людей падать к его ногам.

Эрин пожимает плечами.

— Вы слишком сильно полагаетесь на ферзя. Как и большинство людей. Это оставляет короля

уязвимым.

После её слов его отец приподнимает бровь, а затем поворачивается к Блейку.

— Она прелестная юная дама. И умная. Вероятно, даже умнее тебя.

— Определённо.

— Ну, ты сделал хороший выбор. Я желаю вам обоим долгой и счастливой жизни.

В груди Блейка появляется боль, потому что он больше всего хочет, чтобы это было правдой,

чтобы его отец был строгим и эмоционально отстранённым, но, в конце концов, хорошим мужчиной.

Но он не может игнорировать то, что сказала ему Эрин. Он заслуживает ради неё, ради её матери —

даже ради себя самого знать правду о том, что здесь произошло.

Он понижает голос.

— Можно с тобой поговорить минутку?

На лбу его отца появляются морщины.

— Да. В моём кабинете.

— Мы будем через пару минут, — говорит он Эрин, надеясь, что она поймёт, почему он

должен оставить её одну на несколько минут. Он не бросил бы её со своим отцом... на случай, если

тогда что-то произошло. Но он сделает это сейчас, чтобы получить ответы.

Девушка выглядит спутанной, её симпатичные брови сводятся вместе.

— Конечно. Не торопитесь. Я буду здесь.

— Можешь пойти наверх и подремать.

Он сомневается, что она заснёт, но, по крайней мере, тогда Эрин сможет побыть хоть в каком

уединённом месте, пока его нет.

— Может быть.

Её улыбка мимолётна.

Ему не нравится вот так оставлять её, когда между ними не досказаны слова, но сейчас пора,

если он собирается поговорить с отцом насчёт этого. Так что он быстро целует её в лоб.

— Мы быстро, — обещает Блейк.

Эрин смотрит в пустой дверной проём, где только что был Блейк. Что это было? Он молчал

после ланча, сидя вдали от них, пока они играли в шахматы. Снежная королева исчезла, чтобы

«подремать» после ланча, хотя Эрин начинает понимать, что в этом доме такой термин используется

для чего-то личного.

Она вдруг слышит шаги. Блейк уже возвращается? Он сказал, что они поговорят быстро.

Но это не похоже на шаги Блейка.

Эти мысли подтверждаются, когда в дверях появляется мама Блейка. Снежная королева. Чёрт.

Эрин отчаянно жалеет, что не согласилась подремать, когда Блейк предложил это. Тогда она не

сидела бы здесь как... как лёгкая мишень, на самом деле.

Что делает мать Блейка охотницей.

— Вот ты где, милая. Куда удалились наши мужчины?

— Думаю, они пошли в кабинет мистера Морриса.

— Оу, — миссис Моррис проходит глубже в комнату. — Знаешь, ты можешь звать его Джеб. А

меня зови Бел.

Эрин знает их имена — Джебедая и Белинда. Старые имена. Красивые имена. Сами люди оба

старинные и прекрасные. И ещё пугающие. У неё нет желания быть здесь, наедине с Бел, со Снежной

королевой, и, может быть, это несправедливо по отношению к ней.

Может быть, женщина добрая в душе, с надеждами и мечтами и своими собственными

страхами. Без сомнений, это правда. Но Эрин не может избавиться от чувства, что Белинда выделила

Эрин как своего врага. И согласна Эрин или нет с распределением их ролей, Бел — опасный враг.

При всём том, что отец Блейка — Джеб — немного напыщенный, ему, по крайней мере, она,

кажется, нравится.

— Знаете, Блейк предложил, чтобы я подремала, и теперь, когда я подумала об этом, я устала.

Думаю, я пойду...

— Стой, — Бел снова улыбается, вызывая у Эрин мурашки на спине. — В конце концов, ты

здесь только на один день. Так мало времени, чтобы тебя узнать.

Эрин заставляет себя сидеть в кресле, пока Бел садится рядом на диван в античном стиле.