Вслед за Путивлем на сторону Димитрия встали и другие северские города. Интересно, что в Чернигове воеводой был князь Андрей Телятевский, бывший господин Болотникова. Телятевский в свое время не хотел переходить на сторону Лжедмитрия I, а теперь стал под знамена Лжедмитрия II, о котором еще никто не знал ничего путною. По мнению С.М. Соловьева, тут сыграли определенную роль личные взаимоотношения Телятевского и Василия Шуйского. Я же думаю, что тут дело в знакомстве Телятевского и Болотникова.
К Ивану Болотникову в Путивль собрались толпы всевозможного люда. Среди них были и ратные люди, ранее служившие в северских городах, и посадские люди, и крестьяне, и казаки.
Шаховский отправил гонца к казакам «царевича Петра», гулявшим к тому времени на Северном Донце. На Волге шайка волжских казаков разграбила караван царских стругов с посольством к персидскому шаху Аббасу. Главный посол князь Ромодановский был убит. Опасаясь ответных мер со стороны царских воевод казачья шайка перекочевала на Северный Донец.
Гонец Шаховского торжественно заявил «царевичу»: «Иди, царевич Петр, воевать за царя Дмитрия и за себя против похитителя престола Шуйского!» «Царевича» и его компанию долго уговаривать не пришлось, казаки быстро снялись с места, по дороге разграбили городок Царев-Борисов, а затем городок Оскол, и явились в Путивль.
«Царевич» был поначалу несколько смущен тем, что вместо «дяди Димы» там всем заправляли Болотников и Шаховский. Однако, в конце концов, они поладили, хотя вопрос «кто главней» так и остался открытым.
Григорий Шаховский назначил Ивана Болотникова командиром 12-тысячного отряда «воров» и отправил «именем царя Димитрия» разорять Комарицкую волость. К Болотникову присоединились два брата князья Мосальские, его бывший хозяин князь Андрей Телятевский, князь Михаил Долгоруков, отряд поляков под началом пана Хмелевского и дворянское ополчение из южных городов во главе с елецким сыном боярским Истомой Пашковым. К Болотникову же присоединился и казачий отряд «царевича Петра».
Русские и иностранные современники характеризовали Ивана Болотникова как «начальника и воеводу восставших», «полководца». Называли «большим заводчиком» и «главным атаманом», но в то же время подчеркивали его подчиненное положение по отношению к «царю Димитрию» и «царевичу Петру»: он — «гетман царя Димитрия» или «боярин царевича Петра».
В русских источниках, вышедших из правительственных кругов, из дворянской среды, его называли не иначе как «вор». Иностранные же современники, например Конрад Буссов, отдают ему должное. Болотников, по словам Исаака Массы, «удалец», «отважный витязь», «отважный воин». Буссов считает его мужественным и энергичным вождем, человеком своего слова, которое он сдержит даже под угрозой смерти. «Достойнейший муж и сведущий в военном деле», — говорил о нем елассонский архиепископ Арсений.
В течение лета 1606 г. к восстанию присоединились десятки русских городов. Исаак Масса пишет, что это были города Северской земли и Комарицкой волости, а именно: Путивль, Елец, Тула, Кромы, Рыльск и многие другие. Все города, «вплоть до самой Москвы, вновь присягнули Димитрию».
Узнав об убийстве Лжедмитрия I, «царевич Петр», бывший к тому времени на Дону, понял, что настал его час, и двинулся наверх. Для начала его войско вместе с примкнувшими донскими казаками захватило городок Царев-Борисов, а затем — Оскол. После этого Петр Федорович прибыл в Путивль, где соединился с войском Болотникова.
Сначала царь Василий Шуйский действовал против повстанцев только пропагандистскими методами. Для этого он послал в Северскую землю митрополита Крутицкого Пафнутия с увещеваниями. Но восставшие города не пожелали открыть ворота Пафнутию с братией. В Елец был послан боярин Михаил Нагой с грамотой своей сестры царицы Марфы и с образом святого мученика царевича Димитрия. Но эти действия успеха не имели, так как большинству бунтовщиков было наплевать, жив ли Димитрий или нет, их интересовал лишь грабеж. Сколько ни пытались советские историки, им не удалось найти хоть намек на то, что Иван Болотников и «царевич Петр» хотели освободить крестьян.
Подлинные грамоты, рассылаемые по городам Болотниковым, до нас не дошли, но сохранился интересный отзыв о них патриарха Гермогена. Передавая содержание «воровских листов», рассылаемых из стана Ивана Болотникова в Москву и по другим городам, патриарх говорил, что эти листы внушают дворне бояр и детей боярских, а с нею и всякой черни «всякие злыя дела на убиение и грабеж». Мятежники «велят боярским холопам побивати своих бояр, и жены их и вотчины и поместья им сулят, и шпыням и безымянником-вором велят гостей и всех торговых людей побивати и животы их грабити; и призывают их воров к себе и хотят им давати боярство и воеводство и окольничество и дьячество». Вот ужас!
Попросту говоря, Иван Болотников призывал не к уничтожению крепостного права как такового и освобождению крестьян, а лишь обещал наиболее активным своим сторонникам сделать их помещиками вне зависимости от происхождения. Таким образом, в случае победы «народного вождя» Болотникова, крестьяне, не принимавшие участия в боевых действиях, получили бы не свободу, а новых помещиков.
Войско Ивана Болотникова несколько упрощенно можно назвать казацко-дворянской армией. Естественно, дворян численно было гораздо меньше, чем казаков, но они были лучше вооружены и обучены и, как правило, руководили действиями отрядов. Кстати, дети боярские из украинных городков мало чем отличались от городовых казаков.
У Болотникова было довольно много донских казаков. Так, в апреле 1607 г. в тюрьме Разрядного приказа находился схваченный под Калугой донской атаман Сазыка Карево. Донскими же атаманами были Иван Деревня, Михаил Шляк и Панкрат, также находившиеся в это время в тюрьме и взятые оттуда на время для очной ставки с Сазыкой Карею.
В войске Болотникова впервые в большом количестве состоят «воровские» казаки. Не побоюсь показаться нескромным, но этот термин введен мной. Я так называю крепостных крестьян, подавшихся в казаки. Советские и дореволюционные историки называли их «восставшими крестьянами», «холопами», «казаками» и т. д. Но все эти термины не соответствовали их положению. В многочисленных боях и походах «воровские» казаки обретали опыт владения оружием и азы тактики, и в этом отношении мало отличались от донских или запорожских казаков. Однако цели у них были разные. Запорожцы и донцы в подавляющем числе своем не собирались оставаться в России, а, захватив «дуван», предпочитали отправляться восвояси. Большинство же «воровских» казаков не желало уходить в дальние неизвестные края. Их мечтой, как уже говорилось, было изменение своего статуса.
Ряд историков рассматривает систему «приставов», введенную кое-где в ходе движения Ивана Болотникова. Так, блестящий источниковед А.Л. Станиславский пишет: «Сохранилось очень мало сведений об организации казаков в повстанческой армии и порядке их обеспечения. Известно, что в Речи Посполитой служилые люди всех категорий в XVI–XVII вв. в качестве вознаграждения за службу нередко получали или забирали силой определенные территории в кормления — приставства (ср. польские przystawac — приостанавливаться, przystanek — остановка, стоянка). Возможно, этот обычай принесли с собой еще отряды украинских казаков и польско-литовской шляхты, пришедшие в Россию с Лжедмитрием I. Однако первый намек на распространение в России приставств можно усмотреть в известии, относящемся ко времени восстания Болотникова: в 1607 г. расположенным в Козельском уезде и принадлежавшим Иосифо-Волоколамскому монастырю селом Вейна „завладели“ казаки. Конечно, казаки могли получить несколько поместных „жребиев“ в монастырском селе, но скорее всего указание на коллективное владение казаками одним населенным пунктом свидетельствует именно о приставстве. Приставство обычно означало для населения особо жесткую форму эксплуатации, хотя иногда между ратными людьми и местным населением устанавливались и дружеские отношения. Так, попавшего в 1618 г. к полякам в плен воровского крестьянина О. Петрова „отпустил… от литовских людей знакомый литвин Долинский… потому что тот литвин в московское разоренье был у них на приставстве“. Некоторые монастыри во время восстания Болотникова и позднее выплачивали казакам определенные суммы денег в обмен на гарантии неприкосновенности своих владений»[62].
