Ношу у него выхватили почти сразу - оказалось, что "медвежонок" тотчас опамятовался и припустил следом, а потом и обогнал. После купания в крови он стал точным телесным подобием пятилетнего Кьярта, только лицо было его собственное - ты ведь видела. А у короля-ребёнка не наступило шока - оттого клирик и чувствовал пламя вместо льда.

Сам клирик позже понял подоплёку истории, его слова были записаны. "Много позже, когда вся благородная компания удалилась с острова, куда фантом поветрия не ступал более и ногой, я уразумел до конца.

Дело священной крови было подстроено с великим искусством и тщанием. В заговоре состояли все, кроме королька - и вашего покорного слуги. По своей воле упрямый мальчишка не сделал бы потребного так точно и метко - "забоялся бы", как он потом рассказывал. Земля получила своё и исцелилась. Бьярни получил свою присуху - и стал вернейшим другом принца. Я, же подвернувшийся ненароком, обрёл неизлечимую хворь.

Когда надо мной исполняли епитимью, в качестве издевательской награды плеть вручали самому смазливому из монашков. Нас никогда не берегли от соблазна, считая его неким пламенем, закаляющим бренную Адамову глину. Но такое...

С тех пор я ощущал прикосновение той ноши беспрерывно: такое неизгладимое пурпурное клеймо в половину тела. Вместе со стыдом, также неизгладимым, - ибо плоть моя тянулась даже не к эфебу, но к хрупкой личинке. Отчасти я успокаивал себя тем, что мои милые учителя первым делом учили не навешивать ярлыков. Истинная любовь не имеет возраста; цел, выраженная в обладании другим существом и детьми от него, ей чужды. А грехом является лишь жажда обладать. Но не жажда оградить и защитить - а меня обуревала именно она".

- Что скажешь?

- Теперь вспомнила. Блистательный ученик отцов-езуитов, сам постригся вскоре того события. Брат Диармед Барбе Дарвильи, нимало не карьерист, но карьеру делает молниеносно. Ах нет - возможно, уже отец, ему поручают сопровождать орденских легатов. Но ведь король о нём до сих пор не знает? Или не знаю я сама?

- Не знает, ты права. Только вот родимое пятно впилось не в одного Барбе. Забытьё каким-то образом соединило обоих: мальчика и юношу двадцатью годами его старше. И они оба сторонятся женщин.

- Король уже давно не мальчик.

- А мэс Барбе, несмотря на высокий сан и доверие, нисколько не постарел с виду: роскошные волосы цвета воронова крыла, смуглая кожа, точёный профиль, синие очи.

- М-м... Похоже, женщины много потеряли в его лице, а мужчины приобрели.

- Не сыпь двусмысленностями. Поговаривают ещё, что Альбе, погибшая родами, была родом с мифического острова женщин, а сам он - эльф по крайней мере наполовину. К тому же "из утробы материнской был вырезан Барбе, а не рождён". А ныне Бран - это снова ведомо лишь священнослужителям - в большой чести у госпожи Эстрельи.

- Это о них сложена та сказка. Так что, в довершение всех грехов мира, король и клирик - сводные братья?

- Да.

- Похоже, мы создаём себе трудности ради того, чтобы было что преодолевать.

- И кого, - рассмеялась Бельгарда.

Есть разные способы понудить начертания судьбы служить своим целям. Иногда прочесть поперёк, как китайскую грамоту, чаще с переда на зад, как славянскую вязь, иногда - с заду наперёд, словно перед нами куфическое письмо. Но Вертдом предпочитает, чтобы всё шло своим ходом. Ибо слепец порою движется куда ловчее зрячего.

Все знали, что король не любит, чтобы у его похождений были свидетели. Оттого передвигается от одной шальной авантюры к другой под охраной кровного братца и живой металлической скотины. Типа "Мой светлый меч и верный конь - соратники в любви", а продолжить стих можете и сами.

Все до единой кларинды знали, что ничто не держит рабу Зигрид в состоянии сугубого послушания, кроме её упрямства. В том смысле, что если бы захотела, все преграды между ней и учёной сте... монашеством были бы снесены по умолчанию. Но и без того лишь она, по сути, решала, куда приложить силушку, только преподносила это как желания вышестоящих. А тем не приходило в голову отказаться - новаторский нюх и деловая хватка юницы превосходили всё им до сих пор известное.

Разумеется, она была ограничена территорией монастыря, который тем временем плавно перетёк в аббатство. Особой разницы между тем и этим нет, только аббатством обычно называют головную, так сказать, обитель ордена, и подчиняются аббат или аббатиса не какой-либо промежуточной духовной власти, а непосредственно епископу одного из четырёх центральных диоцезов: вестфольдского, готийского и так далее.

Король же охватывал своей неуёмно-пустопорожней деятельностью лишь круг с радиусом, равным ёмкости самой большой солнечной батареи, какую можно было установить на его байке.

Две молекулы в сосуде, демонстрирующем броуновское движение, рано или скоро столкнутся - таким свойством обладают толкающие их в ребро демонята Максвелла. Так говорила аббатиса Бельгарда, когда от неё просили прогноза.

Дальнейшие события перелицовывали всяк на свой лад, но основная версия принадлежала подруге аббатисы и звучала примерно так.

В один жаркий солнечный день утомлённый всадник заснул в чистом поле под ракитой... простите, на лугу прямо в тени своего скакуна.

Розовый, как в песне, конь имел приятно обтекающие формы без каких-нибудь излишеств, и двойное сиденье, обитое войлоком. Широкие подножки годились как брутальному мэну, так и нежной даме. Фары, подфарники и тормозные фонари, покрытые внутри слоем дорогой фосфоресцирующей глины, и энергопитатели новейшей конструкции, похожие не на крылья ворона, а всего-навсего на табличку для письма серебряным карандашом. На рогах лихого механизма висел сферической формы защитный шлем, в конструкции которого также использовались новейшие вертдомские технологии, честно утащенные у Рутена. Вся эта роскошь сама по себе заставила бы путника насторожиться - к тому же сон водителя был подозрительно безмятежен. Под своей замшевой курткой он свернулся в уютный клубок, рассыпав по спине золотисто-рыжую косу-трехпрядку, увенчанную странного вида косником.

Его сон внезапно прервали резкая барабанная дробь и скрежет. Прямо по свежей полевице проехался бойкий двухколесный тракторишко с прицепом и жестяными флягами в нем; трепыхнулся и застыл прямо у ног байкера.

- Эй, ты чего тут делаешь, детка?

Всадник пробудился как-то враз - и открыл глаза чудесного аквамаринового цвета.

- Загораю. Не видишь, что ли?

Меццо-сопрано разбуженного отличалось почти контральтовыми обертонами.

С вышины тракторного седла на него взирал долговязый подросток в одежде послушника: дряхлая ряска с подсученными рукавами, штаны в пятнах грязи, рваные вдребезину башмаки почти без подошв. Вихры угрюмо-светлого оттенка во все стороны торчали из-под головного платка, повязанного на пиратский манер.

- Нашёл занятие, называется. Давай-ка завязывай с воздушными ваннами, а то здесь коровье стадо пройдёт во главе с быком лучшей бойцовой породы. Спиртяги тебе не влить по этому случаю?

- У меня соляр, не видишь, что ли, - байкер неохотно приподнялся на локте. - Вон, приглядись как следует.

- Хорош, нечего сказать. И такой вот здоровущий розовый слоник на одном солнечном свете гоняет? Немудрено, что спёкся. Ему ж четыре часа подряд на средней скорости - и кранты.

- То не слон, а морской конь или даже кит, - мягко поправил байкер. - Восемь часов без перерыва на третьей рассекать, а то и все десять. Не бесконечно, в этом твоя правда.

- О-о, тогда ясно. Ихней породе горючего и в самом деле не нужно. Как зовут?

- Белуша. Почти как белого дельфина, так рутенцы наших ба-фархов именуют. Одним солнцем жив, вон как глотает - по пластине прямо шарики за роликами, шарики за роликами...

Со стороны могло показаться, что оба спятили. Однако беседа двух дебилов означала всего-навсего то, что трактор послушника работает на техническом спирте с подсадками, а мотоскутер его собеседника - на новейших солнечных батареях.