- А ты, Алешка, явно не избалован обширной коллекцией автомобилей в просторном гараже собственной виллы на берегу Средиземного моря. Это как-то сразу бросается в глаза.
- Если попристальней присмотреться, можно заметить неизбалованность многолюдной прислугой, изысканностью блюд к званому обеду, легкими переходами с английского на французский, с суахили на арамейский и с итальянского на китайский. Ну там, в том же списке, еще: одежда от кутюр, камни от Дэ Бирс, лыжи в Куршевеле, платиновые кредитки, счета в швейцарском банке, личный джет с яхтой, ложа в Ла Скала, Опера де Пари и Бродвейском театре; а еще омары, белужья икра, тунисские устрицы, Шато Марго из подвалов Джефферсона, мраморные стейки Кобе, марокканская земляника, полеты на воздушном шаре на закате, длинноногий эскорт, золотые статуэтки международных премий, участие в жюри киноакадемии и, пожалуй, личная охрана из суровых спецназовцев - всего этого тоже нет, ввиду отсутствия необходимости.
- Или все же ущербности?
- И это, конечно, тоже. Но все-таки, в основном, по причине нехватки необходимости. Верю, если бы мне всё вышеперечисленное было бы нужно, Господь дал бы мне в полном объеме, да еще и с лихвой. Только обычно такого рода авансы раздает враг человеческий, чтобы пленить, заставить сделать как можно больше зла, а потом на Суде предъявить своё право на обладание душой сластолюбца - и конец: пожалуйте на вечные мучения. А нам, христианам - в те блаженные дали небесные, где для нас приготовлены такие богатства, такая роскошь, о которых земной человек не может даже мечтать, и, заметьте, друзья - навечно.
- Так, так, так, - закудахтал оппонент, только ему уже никто не верил. - А доказательства? А что если это блажь?
- Для кого-то, может, и блажь, только не для меня. Скажи, сегодняшний разговор - это сон, галлюцинация или реальность?
- Конечно, реальность! Что я, вообще, что ли!..
- Значит, существует инструментарий, позволяющий отличать ложь от правды. А теперь посмотри на мои глаза - они видели рай небесный, вот эти ноги - они ходили по шелковистым травам среди райских садов, эти ноздри обоняли такие дивные ароматы райских кущ, что после этой дегустации самые изысканные земные духи кажутся смрадом.
- А может, все-таки это были галлюцинации? Мне рассказывали ребята, принимавшие ЛСД, что они тоже видели цветные картинки и всё такое...
- Полноте, сударь!.. В раю человеку все знакомо с младенчества. Там людей узнаешь сразу, хоть они и выглядят молодыми и красивыми, там даже прародителей узнаешь, хоть ты их не видел, они умерли до твоего рождения.
- Откуда же у нас такие знания?
- Вспомни, как в беседах с интеллигенцией преподобный Варсонофий Оптинский рассказывал о стремлении к прекрасному. Он говорил, что пока дитя в утробе матери и еще в раннем младенчестве, когда человеческая душа чиста и безгрешна, ангелы водят нас по райским кущам. Зачем? Чтобы мы запомнили всю эту совершенную райскую красоту и потом всю жизнь стремились туда вернуться. Так что, когда во сне или наяву человек вдруг погружается в самые чистые глубины памяти и видят дивные неземные красоты, - это оттуда, из детства, из ангельской чистоты. Как в Евангельских блаженствах сказано: "Блаженны чистые духом, ибо они Бога узрят". Так что потребность человека вернуться домой, в вечное блаженство, в красоты рая - это абсолютно нормально, и Бог нам в этом помогает. Пока мы сами с Богом. Послушай, а ведь совсем недавно, лет пятнадцать назад, мы с тобой уже говорили на эту тему и у нас тогда с тобой наблюдалось полное единодушие.
- Не помню.
- Уверен, помнишь. Впрочем, для вероотступника ложь - норма. Ведь он в плену у врага человеческого, а он и есть отец лжи. Кстати, у меня до сих пор в архиве лежат записи наших бесед. Ты сам просил записывать, чтобы потом написать книгу, даже название придумал: "Как молоды мы были!"
- Найди! Я хочу послушать. Это интересно.
- Завтра я тебе их вручу. Надо же тебя вытаскивать из трясины, в которую ты вляпался. Раз ты пришел сюда, значит еще живой. А если так, то реанимируем тебя. С Божьей помощью.
Ушел и этот господин. Наконец, Алексей повернулся ко мне и сказал:
- Прости, тебе пришлось так долго ждать...
- Это ничего, даже интересно было. Надеюсь, ты в своей новой книге процитируешь наши разговоры с дебатами?
- А как же, конечно. Я пригласил тебя к Славе, потому что только здесь могу свободно общаться и писать. Дома-то у меня, сам видел, что творится. Меня там ни в грош не ставят и, как сяду писать, так сразу дело какое-нибудь найдут.
- Скоро в поместье Русовых завершатся работы, и я устрою тебе личный кабинет с библиотекой.
- Благодарю, конечно, только, думаю, меня туда домашние не пустят.
- А мы их и спрашивать не будем. Просто приедешь и живи сколько нужно.
- Это всё не так просто, Андрей.
- Сам себе противоречишь. О чем только что битый час народу вещал?
- А ведь ты прав! Меня благословили писать, так что это воля Божия, а ее надо выполнять. Я, пожалуй, так и сделаю. А теперь хочу дать тебе на предварительную читку то, что я написал с твоей помощью. - Он извлек из портфеля распечатку и протянул мне. - Бери, читай, ошибки и неточности, по возможности, подчеркни. И еще! Андрей, давай продолжение. Я так понимаю, точка у тебя еще не поставлена. "О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!"
"Путешествующим спутешествуй"
- Паап, привет! - раздался звонкий голосок дочки из телефонного динамика - я включил громкую связь, чтобы руки оставались свободными. Притянул к себе блокнот и ручку, на всякий случай.
- Здравствуй, моя хорошая! Как ты там? - У меня в груди, от горла до солнечного сплетения, разлилось тепло. "Мой дитёныш" вспомнил об отце, и это было приятно.
- Я в монастыре, поэтому у меня всё очень хорошо. Такое чувство, будто каждый день парюсь в бане, только чистой становится не только тело но, и душа. Так приятно! И еще спокойно. Ты меня понимаешь?
- Конечно, Марусь.
- Духовник монастыря, отец Михаил, сказал, что знает тебя. Откуда, как ты думаешь?
- Ну, лично мы не знакомы... Хотя, знаешь, когда был жив мой духовник отец Василий, он всегда и всё обо мне знал. Объяснял это тем, что у нас с ним молитвенная связь, по которой мы общаемся и узнаем новости друг о друге. Скажи, ваш отец Михаил, молится о тебе и обо мне?
- Конечно, я его сама об этом просила в первый же день, на исповеди.
- Значит, молитва нас уже связала.
- Так чего я звоню-то, пап! Батюшка сказал, чтобы я сегодня вечером на келейной молитве прочитала правило на сон грядущим, покаянный канон, потом двадцатую кафизму, а потом по четкам поминала тебя, себя и его - целых десять четок, то есть тысячу раз. Как ты думаешь, я выдержу?
- Даже не сомневайся. А еще ты получишь огромную пользу и радость. Вот увидишь.
- А еще он просил тебя подключиться к нашей сугубой молитве.
- Не поверишь, я именно сейчас, перед твоим звонком к этому и готовился. Так что, как видишь, наша молитвенная связь с отцом Михаилом уже вовсю действует. Готовься, Машенька, к очень интересным событиям. Только не пугайся - они будут светлыми и приятными, потому что нас соединит любовь.
И вот я стою на зеленом пригорке, залитом светом. Не солнце сияет и мягко освещает безбрежное пространство - это величественный золотой Крест. На этом Кресте принял нечеловеческие муки мой Господь, мой Иисус, искупив грехи всего человечества. Из-за правого плеча появился Ангел божий, прекрасный и могучий, он улыбнулся мне и повел к высокому дому, что выглядывал из ближнего перелеска. Мне ничего не надо объяснять. Будто мутная пелена спала с глаз, будто пробки выскочили из ушей, а сердце перестало стучать в грудную клетку, заполнив всего меня светлой тишиной.
