Билл с ужасом посмотрел на Вормаров, направившихся к нему.

- Я хотел бы присутствовать при освидетельствовании, - встал со своего места Том. – Мой муж очень молод и напуган, он незнаком с судебными процедурами.

После кивка председательствующего Том сам направился к Биллу и, взяв его за холодную, потную ладошку, повел в угловую комнатку, куда должен был придти врач. Комната оказалась неожиданно просторной и светлой: большое, резное окно во всю стену, пропуская лучи обеих лун, отбрасывало на стены замысловатые, ажурные тени, так что вошедшему из зала заседаний, освещенного лишь фонарными сгустками, казалось, что он попал в волшебный мир, наполненный призрачными узорами и красками.

Вормары зашли следом за супругами и закрыли дверь, тут же встав по обеим сторонам от нее.

- Билл, не бойся! – Том попытался успокоить вцепившегося в него юношу. – Все будет хорошо, тебя просто осмотрит врач.

- Я не хочу, - истерично шептал Сурм. - Вдруг он поймет.

- Послушай! – Том довольно сильно встряхнул его и, дождавшись, пока Билл поднимет на него глаза, четко проговорил. – Мы давно спим вместе, и наш брак осуществлен. Весь этот процесс – не более чем дурацкий, надуманный фарс. Ты веришь мне?

Билл вдруг почувствовал странное и всеобъемлющее облегчение, он закивал, обнимая мужа уже совсем по-другому: не из боязни, что тот вот-вот оттолкнет, а из желания поделиться частью своего волнения и страха. Так и застал их седовласый врач, который выпроводил Вормаров из помещения и велел Биллу раздеться.

Было ужасно неловко разоблачаться перед чужим человеком, и Сурм делал это медленно, стыдливо отвернувшись от врача. Он бы смутился еще больше, если бы знал, что низ его спины и ягодицы украшает цепочка красочных засосов, оставленных Томом не далее как прошлым утром. Увидев такое очевидное свидетельство, врач лишь улыбнулся и велел одеваться. Билл никак не мог понять, что же случилось, и с беспокойством смотрел на мужа, но тот лишь нежно поцеловал его в лоб и шепнул, что все хорошо.

Вернувшись на свое место, юноша услышал, как врач объявил, что у него нет сомнений в реальности интимных отношений супругов. В зале зашептались и заоборачивались на Билла, у которого вспыхнули стыдливой красной даже уши.

Стоило судьям удалиться в судейскую для принятия решения, со всех сторон раздался гул голосов: обсуждали, почему Том не заявил, что брачная ночь не состоялась, и правду ли сказал Санко, утверждая, что никогда не спал с Сурмом, и как давно супруги на самом деле состоят в интимной связи, ведь возможно, Софит хотел дождаться подтверждения, что муж не ждет ребенка от другого. Билл смотрел на совершенно прямую спину Тома и думал, как пережить весь этот позор.

Коллегия судей довольно быстро вышла из совещательной комнаты, чтобы объявить принятое решение.

- По делу о признании недействительным брака, заключенного между Томасом Каулицом из клана Софит и Вильгельмом Тауменом из клана Хэч третьего дня второго осеннего месяца восьмого лунного года, приняв во внимание доводы заявителя, свидетелей и мнение врача, судебная коллегия постановила: жалобу Севариума Мирро оставить без удовлетворения, признать брак заключенным и осуществленным согласно законам Сартры. При этом суд полагает, что даже если в первую брачную ночь ни один из супругов не воспользовался своим правом, последующее ведение совместного быта и нахождение в интимных отношениях свидетельствует о желании иметь брак, отвечающий его общественному и законному смыслу.

Как только супруги оказались в коляске, направляющейся к их столичному дому, Билл бросился на шею мужу:

- Спасибо, спасибо, что не бросил меня, - задыхаясь, прошептал он.

- Глупый, - ласково поглаживая Сурма по спине, ответил Том. – Как же я тебя брошу? Я хочу быть с тобой.

- Но твой кузен… Твоя родня хочет тебе другого мужа, - со слезами в голосе проговорил Билл.

- Ничего, я поговорю с отцом, все уладится. Они примут тебя, вот увидишь, дай им только время, – успокаивал его Том. – Милый, не плачь, все уже прошло. Мы вместе. Я тебя никому не отдам.

Вечером слуги столичного дома Софитов, оказавшиеся на втором этаже рядом с покоями супругов, увидели, как босой Билл, одетый лишь в короткий шелковый халат, с грохотом открыл внешнюю дверь своей спальни и проследовал по коридору к двери в спальню Тома, которую, не постучавшись, открыл и захлопнул за собой так, что даже стены задрожали.

Том, глядя на все это представление, засмеялся, протягивая руки к воинственно насупленному мужу, который тут же бросился к нему в объятия.

- Я хочу, уволить Гертруду, – устроившись верхом на коленях Тома, заявил Билл.

- Это твоя прислуга – делай, что хочешь, - принимаясь стягивать с Сурма халат и целовать его плечи, сказал Том.

Билл охотно отвечал на ласки и крепко обвил талию мужа ногами, когда тот, повернувшись, аккуратно уложил его на кровать. Пережитый днем страх, доверие к мужу, так стремительно накрывшее его в судебной комнате, волнительное предчувствие – все смешалось в нем заставляя желать полной близости, когда исчезают все границы, когда двое становятся одним целым.

Том спустился поцелуями по шее, прошелся по ключицам языком, вызывая у Билла всхлип наслаждения, облизав сосок подул на него и опять засосал, теребя языком твердую вершинку. Сурм изогнулся, перевернувшись на бок и закинув на Тома ногу, принялся тереться о его пах своим. Он принялся покрывать легкими поцелуями изгиб плеча, шею, подбородок мужа, постанывая и заставляя мужчину сходить с ума. Юноша почувствовал, что муж сильно сжал его ягодицу, и поднялся чуть выше, позволяя ласкать промежность. Остренькие молнии удовольствия пронзали насквозь, Билл изгибался, стараясь глубже насадиться на одновременно настойчивые и нежные пальцы, ласкающие изнутри.

У Сурма лихорадочно блестели глаза, он отвел ласкающую его проход руку супруга и чуть слышно выдохнул:

- Я хочу до конца.

- Не стоит делать это только из-за того, что случилось сегодня, - накрывая мужа своим телом и заглядывая ему в глаза, прошептал Том.

- Я давно этого хочу.

Билл прижался своими губами к губам Тома, притягивая его ближе, хотя казалось, что ближе уже невозможно, проникая своим языком вглубь горячего рта и хозяйничая внутри. Он гладил спину и плечи мужа, с удовлетворением чувствуя, как тот хочет его. Он ощутил себя ужасно беззащитным и взволнованным, когда Том отстранился, чтобы подложить под его ягодицы подушку.

Сурм с одновременным волнением и предвкушением наблюдал, как густое масло течет на ладонь Тома и как после он проводит ею по своему члену. Билл подтянул колени к груди, но муж выпрямил его ноги и устроил у себя на плечах. Его пальцы скользнули вовнутрь, смазывая и растягивая. Почувствовав член Тома у входа, Билл глубоко вдохнул и отвернулся, стараясь расслабиться, но к его удивлению, боли не было, он почувствовал лишь странное и немного дискомфортное ощущение заполненности. Муж проник в него до конца, медленно и осторожно.

- Больно? – с трудом переводя дыхание, прошептал Том.

У Билла хватило сил лишь покачать головой. Он опустил ноги и скрестил их за спиной мужа, а тот наклонился к нему, нежно целуя, стараясь сдержаться и не двигаться. Но Сурму было этого мало, вцепившись в плечи мужа и отвечая на поцелуй, он выгнулся, заставляя Тома начать движение.

Том двигался медленно, постепенно наращивая амплитуду, его сводили с ума тихие стоны и вскрики, срывающиеся с губ Билла, его покорность, мягкость и податливость. Сурм все больше открывался, двигаясь навстречу удовольствию, позволяя Тому вести его, доверяясь, чувствуя лишь подступающее наслаждение, которое тяжелым облаком охватывало все его существо. Он, задыхаясь, подавался навстречу, желая только, чтобы Том не останавливался.

С каждым толчком внутри все сильнее и сильнее тугим жгутом стягивалось удовольствие, пока, наконец, что-то не оборвалось, и восторг наслаждения не вырвался наружу ослепительным взрывом, отдавшимся эхом в каждой клетке тела. Билл чувствовал, что Том еще несколько раз толкнулся внутри, прежде чем уткнуться в изгиб его плеча с громким стоном. Он едва осознавал, что муж перевернул его набок и гладит, что-то тихо шепча. Ему было так хорошо: тело наполнилось негой и легкостью, в голове не было ни одной мысли, и Том был рядом, от этого было тепло и спокойно.