- За что?! – не отдавая себе отчет, заорал Билл посреди улицы.

За что мама все время уезжает в командировки и оставляет сыновей с деспотичным отцом? За что он постоянно сгоняет зло на младшим сыне? За что Арне еще в школе?

Мысли, словно черти, кружились в дьявольском танце в голове подростка, потеряв свой ход и лишив своего владыку возможности уследить за ними. Они глумились над мальчиком, выдавая ему какие-то безумные картинки и заставляя трепетать от ужаса. А вдруг Арне не вернется со школы? Вдруг одноклассники его избили до смерти и бросили в подвал? Или вдруг его сбила машина? Или…

Билл схватился за голову и, протяжно застонав, упал на колени в сугроб. Казалось, он прямо сейчас сойдет с ума, если еще не сошел.

- Арне… - давясь слезами, тихо позвал Билл. – Арне…

- Билл, о, Боже! Что с тобой? Что ты делаешь в сугробе? – бросив в сугроб сумку, Арне в ужасе наклонился над раскачивающимся в снегу братом и, подхватив его за подмышки, попытался поднять. – Давай вставай быстрее!

Поставив его на ноги, он быстро снял с себя крутку и, укутав его ею, крепко обнял.

- Не плачь. Тш-ш-ш. Все будет хорошо. Я обещаю.

5

Черные тучи спрятали свет от человеческого взора и бушевали над городом вместе с беспощадным ливнем и неоднократно сверкавшей в небе молнией. Беспрерывно глядя через окно на капризы неугомонной природы, Август дожидался брата у себя в покоях.

- Ваше Сиятельство, - в комнату вошла стража, силой ведя за собой младшего из принцев. – Принц Томас отказывался ступать с нами добровольно, и, следуя вашему приказу, мы были вынуждены…

- Я вижу, - Август жестом прервал мужчину и приблизился к брату. – Отпустите его и оставьте нас наедине.

Стражники повиновались и сию минуту удалились из комнаты, бесшумно закрыв за собой двери.

- Что за безобразие?! – поравнявшись с братом, выкрикнул ему в лицо Томас. – Сначала меня запирают в темнице, потом словно раба силой ведут во дворец! Я жду объяснений!

- Ты ждешь объяснений? Быть может, сначала сам объяснишь, с чего вдруг ты так смело нарушаешь мои приказы? Я твой старший брат и скоро буду королем.

- Не будь таким самонадеянным! – в голосе Томаса были слышны нескрываемая ненависть и злость. – Лучше объясни, как я оказался запертым в темнице!

- Тебя там запер стражник.

- Да как он посмел?!

- Не беспокойся, мой дорогой брат, его голова уже украсила мою коллекцию. Показать тебе?

- Ты безумец! – Томаса била мелкая дрожь, а по щекам текли слезы. – Что ты сделаешь с Биллом?

- С Биллом? Так зовут этого пленного? А что бы ты хотел, чтобы я с ним сделал? – в глазах Августа был яд, а в голосе усмешка. – Приказать привести его во дворец и подарить тебе для развлечений?

- Для чего?! Да как ты можешь так говорить?! Откуда в тебе столько жестокости и ненависти к людям?! Кто дал право тебе полагать, что ты лучше других?! Скажи мне, кто?! – буря эмоций лишила рассудка Тома, и он кричал в истерике.

Но Августа, казалось, лишь забавляло поведение брата – он с надменным видом ухмылялся и вальяжно расхаживал по комнате.

- Моя королевская кровь, - невозмутимым тоном произнес он, когда Том наконец закончил свои экспрессионные реплики.

- Что?

- Моя королевская кровь позволяет мне справедливо считать, что я лучше других.

- Август, ты… ты… какой же ты бездушный!

- Я не бездушный, Томас. Я лишь оцениваю себя по достоинству, а ты опускаешься на уровень пленных, ставя себя с ними в один ряд. Мы лучшие, пойми ты это. Мы лучше всех! От того мы красивее, грациознее, умнее, богаче и хитрее. Господь нас наградил всем, чтобы ничто не мешало нам править страной и решать, кому остаться с головой, а кому без.

- Нет, ты не прав, - Томас беспомощно оглянулся по сторонам, с ужасом осознавая жестокие законы мира. Сейчас, как никогда раньше, хотелось кричать от отчаяния и бунтовать, пока справедливость не восторжествует. Хотелось объяснить всем и каждому, что человечество живет не по законам честности, что не Господь дает право королям решать чужие судьбы.

- Томас, брат мой, я так тебя люблю! Если бы только знал, насколько! Но ты еще так глуп и упрям! – внезапная перемена настроения Августа насторожила и удивила, но он сам словно не замечал реакции Тома. – Если бы ты знал, чего я хочу на самом деле! Я лишь мечтаю о том, чтобы мы вместе правили страной! Не я один, а мы с тобой! Слышишь? Но ты противишься этому всеми силами. Ты не хочешь признавать наше превосходство над другими. В тебе слишком много ненужной жалости и желания бороться за то, чего на самом деле нет. Почему ты не можешь поблагодарить Господа за нашу роскошную жизнь и принять ее?

От тирады брата Тома отвлекли шаги и кашель за спиной. Обернувшись, он увидел отца, с гордостью смотрящего на старшего сына.

- Нет ничего более угодного, чем созерцать, какая сильная дружба связывает моих сыновей, - откашлявшись, начал он. – Во времена, когда другие братья идут на братоубийство ради власти, мои сыновья готовы с радостью делить престол. Это похвально, Август. Надеюсь, ты, Томас, питаешь не меньшие чувства к брату?

- Он не такой, отец! – всхлипнув, Томас упал на кровать и впился руками в подушку.

Теперь стало понятно, почему Август вдруг начал признаваться ему в любви – он все делал, лишь бы угодить королю. Может быть, Томасу следовало вести себя подобным образом? Однако он сомневался, что маска жестокости и лицемерия сможет принести ему счастье. Уж лучше умереть, борясь за правду, чем убить в себе все святое, поддаваясь черноте.

- Что? Томас, что ты имеешь ввиду? – седые брови короля поползли вверх, а морщинистая рука нервно сжала спинку кресла, обшитую золотом. Придвинув его к себе, король сел напротив Томаса, прожигая его взглядом.

- Но, брат мой, чем я заслужил? – лицо Августа выражало искреннее удивление и непонимание, но Том знал, что он лишь хороший артист.

Отвечать не было смысла. Король не станет на его сторону, если узнает о визитах к пленному. А оправдываться и лгать не позволяло чувство человеческого достоинства и захлестнувшее с головой отчаяние. Поэтому Томас вытер слезы и отправился в свои покои.

- Отец, сдается мне, что Томасу нездоровится, - сделав встревоженный вид, тихо произнес Август.

- Арне, ты веришь в Бога? – вглядываясь в безразличные лица прохожих через стекло автомобиля, спросил Билл.

- Что за вопросы? Конечно, верю! – Арне пристегнул ремень и завел машину. – Тебе тоже не мешало бы пристегнуть ремень, а то так и проверить недолго.

Но на шутку брата Билл не отреагировал даже легкой улыбкой, а лишь молча пристегнулся.