Она покраснела еще сильнее и потупилась.

– Я вела себя очень глупо. Не представляю, что на меня нашло, если мне в голову пришло столь абсурдное предположение! Но я очень беспокоюсь о Перри. Эта несостоявшаяся – слава богу! – дуэль произвела на меня столь сильное впечатление, что с тех пор я не нахожу себе места. Она представляется мне беспричинной и бессмысленной! Вы должны знать: на Перри еще и напали на обратном пути из Сент-Олбанса, когда он возвращался домой, уцелел он только чудом. Меня все время гложет страх, что ему грозит какая-то опасность. И недомогание стало последней каплей, переполнив чашу моих подозрений, поэтому я, не задумываясь о последствиях, выпалила первое пришедшее мне в голову. Я ошиблась, поступила крайне глупо и признаю это.

Граф подошел к ней.

– Вы беспокоитесь о Перегрине? Совершенно напрасно, уверяю вас.

– Я ничего не могу с собой поделать. Если бы я думала, что в моих подозрениях есть хоть капля правды, то наверняка бы сошла с ума от ужаса.

– В таком случае, – решительно провозгласил его светлость, – очень хорошо, что в них нет ни капли правды. Я не сомневаюсь – Перегрин скоро выздоровеет. Что же до его нелепой дуэли и нападения на Финчли-Коммон, то подобные вещи могут случиться с каждым. Настоятельно советую вам раз и навсегда выбросить подозрения из головы.

– Мой кузен относится к ним не столь легкомысленно, – негромко сказала Джудит.

И тут же заметила, как лицо графа ожесточилось.

– Вы обсуждали эти происшествия с мистером Бернардом Тавернером? – резко спросил он.

– Да, конечно. А почему я не должна была этого делать?

– Я мог бы назвать вам сразу несколько веских причин. Но буду чрезвычайно вам обязан, мисс Тавернер, если вы вспомните о том, что, какие бы отношения ни связывали вас с этим джентльменом, вашим опекуном остаюсь я, а не он.

– Я помню об этом.

– Прошу прощения, мисс Тавернер, однако вы забываете об этом всякий раз, когда удостаиваете его своим доверием, которого он решительно не заслуживает.

Она взглянула на графа, и он увидел, что в глазах девушки разгораются искорки гнева.

– Вам не кажется, что это мелко, лорд Уорт?

Язвительная усмешка скользнула по его губам.

– Понимаю. Вы полагаете, я ревную, не так ли? Моя славная девочка, ваши победы ударили вам в голову. Вы не единственная смазливая красотка, которую мне доводилось целовать!

Грудь ее бурно вздымалась.

– Вы невыносимы! – завила Джудит. – Я не сделала ничего, чтобы заслужить подобное оскорбление с вашей стороны.

– Если уж говорить об оскорблениях, – мрачно заметил граф, – то из этой схватки вам не выйти победительницей. Оскорбление, которое, по вашим словам, заключается в моем намеке, что я не являюсь очередным претендентом на вашу руку, вряд ли может сравниться с предположением, будто я способен на ревность к такому субъекту, как мистер Бернард Тавернер.

– Я счастлива сознавать, что вы не являетесь моим поклонником! – вспылила Джудит. – Не представляю себе ничего более отвратительного!

– Иногда мне кажется, – сдержанно заявил граф, – будь я склонен к экзальтированным преувеличениям, то мог бы сказать нечто подобное. И не надо бросать на меня гневные взгляды: такие штучки на меня не действуют. Дома вы можете давать волю своему раздражению, но во мне оно пробуждает лишь неодолимое желание хорошенько вас отшлепать. Именно это я и сделаю, мисс Тавернер, если когда-либо женюсь на вас.

Мисс Тавернер едва не поперхнулась от возмущения.

– Если вы когда-либо… О, если бы я была мужчиной!

– Более глупого замечания я от вас еще не слышал, – любезно сообщил Джудит его светлость. – Будь вы мужчиной, этот разговор попросту не состоялся бы.

Мисс Тавернер, не в силах подобрать слова для достойного ответа, резко развернулась на каблуках и принялась ходить по комнате, что куда яснее любых слов говорило о том возбуждении, в котором она пребывала.

Граф же небрежно привалился плечом к полке, скрестив руки на груди и наблюдая за ее перемещениями. Пока он смотрел на нее, гнев в его собственных глазах угас, плотно сжатые губы расслабились и на лице его проступило выражение веселого изумления. По прошествии нескольких минут он заговорил в свойственной ему невозмутимой манере:

– Не стоит метаться по комнате, мисс Тавернер. Вы, спору нет, выглядите великолепно, однако лишь напрасно тратите силы. Я готов извиниться за свои слова.

Девушка остановилась рядом со стулом и обеими руками вцепилась в его спинку.

– Ваше поведение, ваши манеры…

– Отвратительны, – подсказал он. – Хотя нет, прошу прощения, кажется, вы использовали словечко «невыносимы». Приношу вам свои извинения.

– Ваша манера отзываться о джентльмене, который приходится мне кузеном…

– Которого, с вашего позволения, мы не будем поминать всуе.

Она с такой силой вцепилась в спинку стула, что костяшки ее пальцев побелели.

– Ваша неделикатность, полнейшее пренебрежение моими чувствами, позволяющее вам с насмешкой напоминать мне о том недостойном случае, в результате которого я по-прежнему чувствую себя опозоренной…

Граф протянул вперед руку.

– Это действительно было дурно с моей стороны, – мягко проговорил он. – Простите меня!

Она растерянно умолкла и, недоуменно хмурясь, уставилась на него. Через несколько минут, уже куда более спокойным тоном, она заговорила вновь:

– Пожалуй, я и впрямь могу показаться тщеславной. Если вы так говорите, значит, так оно и есть на самом деле – вам виднее. Но могу уверить вас, лорд Уорт: те победы, как вы изволили выразиться, не заставили меня уверовать в то, будто любой джентльмен, с которым я знакома, включая и вас, только и мечтает, чтобы жениться на мне.

– Разумеется, нет, – согласился он.

Джудит неуверенно проговорила:

– Мне очень жаль, что я вышла из себя столь неподобающим леди образом, но вы должны согласиться: у меня были на то веские основания.

– Я даже готов согласиться с тем, что они были невыносимыми, – заявил его светлость. – Ну что, давайте пожмем друг другу руки?

Мисс Тавернер подошла к нему и неохотно вложила свою ладошку в его ладонь. Он наклонился и, к немалому ее удивлению, легонько прикоснулся к ней губами. Отпустив ее руку, произнес:

– Прежде чем мы забудем об этом разговоре, я должен сказать вам еще кое-что. Я хочу, чтобы вы не упоминали о своем подозрении в том, будто Перри пытались отравить, ни мистеру Тавернеру, ни кому-либо еще.

Она, вопросительно взглянув на него, нахмурилась, а граф продолжил:

– Пользы от этого не будет никакой, зато вред может оказаться весьма большим.

– Вред! Так вы полагаете… Возможно ли это, что я была права? – с тревогой быстро спросила она.

– Крайне маловероятно, – ответил он. – Но, поскольку это недомогание случилось с ним под моей крышей, я предпочел бы, чтобы меня не подозревали в желании избавиться от него.

– Я не стану рассказывать об этом, – взволнованно пообещала девушка. – Я не намерена распространять подобные слухи без веских доказательств.

Поклонившись, граф направился к двери. Но, прежде чем взяться за ручку, он обернулся и небрежно обронил:

– Кстати, мисс Тавернер, у вас еще сохранился договор аренды на ваш особняк? Помнится, я отдал его вам.

– Он лежит у меня дома, в ящике моего письменного стола, – ответила она. – Он вам нужен?

– Блекейдер пишет, что некоторые его пункты необходимо пересмотреть. Поэтому я хотел бы взглянуть на него. Если послать в город кого-либо из слуг, то не могла бы ваша экономка или кто-то еще передать его с ним для меня?

– Разумеется, – ответила Джудит. – Я могу послать за ним Хинксона, нового грума Перри.

– Благодарю вас. Без сомнения, так будет лучше всего, – сказал граф.

В следующее мгновение в коридоре раздались поспешные шаги и послышался чей-то звонкий и веселый голос:

– Он в библиотеке, не так ли? Я сам разыщу его: не трудитесь сопровождать меня, мадам! Я еще не забыл туда дорогу.