Через пару недель такой нехитрой схемы Тео вернулся домой с яркой свежей меткой на шее, которую он стеснительно зажимал ладошкой. И тогда Флоренс осознал: вот-вот, и птичка действительно вылетит из гнезда. Стало очень грустно. Последнее, чего хотел Флоренс, это снова остаться в одиночестве.

Однако Флой не стал беспокоиться обо всем и сразу заранее. Придет время, вот тогда он и попаникует. А сейчас он все так же будет работать в своем кафе на износ, и даже Тео теперь нередко ругал его за синяки под глазами и усталый вид. Слишком много сил вытягивала из него эта слякотная погода. Да и не только она…

Осень – это то время, когда давным-давно юный Флоренс, покинутый, брошенный, совершенно одинокий, потерял того, кто был для него всем. Он лишился самого дорогого человека… А следом еще одного. И несмотря на долгие двенадцать лет, боль в его сердце словно оживала каждый раз, как листья с деревьев начинали медленно опадать на землю.

И снова новый день, который неожиданно порадовал уже редкими гостями – ярким солнцем и чистым бескрайним небом без единого облака. Флоренс улыбнулся про себя и принялся за работу: кафе уже открылось и принимало ранних посетителей.

…«Итак, нужно заказать это, проверить счета здесь, заполнить вот тут…» — подводил итоги Флоренс ближе к вечеру, заполняя личный журнал и оценивая сегодняшний труд. В последних расчетах что-то как обычно не сходилось, и это выводило Флоренса из себя – так и хотелось закинуть этот журнал куда-нибудь подальше и больше его не видеть. Тяжело вздохнув, Флоренс снял очки и потер глаза. Очень хотелось пить.

— Флоренс? Флой, это же ты?

Флоренс обернулся. И, наверное, если бы заранее не положил руки на барную стойку, то сразу бы упал. Не может быть… Омега не мог поверить в то, кого видел перед собой. Эти светлые волосы… Голубые глаза… Улыбка, которая долгие годы преследовала его во снах. Нет, в кошмарах.

— Йен, — сглотнул Флоренс, справившись с собой, и, наконец, поднял равнодушный взгляд на альфу, который когда-то был ему дороже жизни. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Невероятно. Это и вправду ты, — очевидно, мужчина был рад встрече — Йен удивленно смотрел на него, словно пытался поглотить глазами, и улыбался. Но этой радости Флоренс не разделял.

— Что будешь заказывать?

— Флоренс, столько лет прошло. Мы…

— Так что желаешь на ужин? — проигнорировал слова заметно взволновавшегося Йена Флоренс.

— Флой! — повысил голос Йен, и Флоренс заметно сжался. Альфа покаянно подошел к стойке и хотел было положить свою руку поверх кисти омеги, но тот дернулся от него как от прокаженного. Йен выдохнул и попытался поймать взгляд Флоренса. — Давай поговорим. Мне есть что сказать тебе.

— А мне тебе сказать уже нечего и слушать я тебя не хочу. Проваливай, Йен, если не собираешься ничего заказывать.

— Я буду двойной капучино и вишневый пирог. Есть такое?

— Будет.

И Флоренс ушел, скрывшись за дверями, ведущими, согласно деревянной табличке, на кухню. Йен задумчиво нахмурился. Он понимал чувства Флоренса и то, что после их расставания много лет назад встретить его, Йена, сейчас было неожиданно и, судя по поведению, для омеги неприятно. Но, стало быть, судьба подарила ему второй шанс, раз он встретил любимого по воле случая.

Прошло целых двенадцать лет, но Йен так и не перестал любить своего омегу. И никогда бы его не бросил, если бы… Главное, донести ту причину до Флоренса, заставить его понять, войти в его положение. Однако он помнил, каким мягким и ранимым, несмотря на всю духовную силу, был Флой, и поэтому действовать стоило постепенно. Но им обязательно нужно поговорить. Теперь Йен не отступится. Больше ему никто не помешает воссоздать заново и на этот раз сохранить свою семью.

Вскоре перед Йеном, расположившемся на высоком стуле, оказалась тарелка десерта и чашка горячего напитка, но вынес ему их не Флоренс, а другой парнишка в форме официанта. Йен упорно ждал час, два, но Флоренс так и не выходил. В кухню его не пустили и передали пару ласковых «от владельца», и тогда альфа удивленно поднял брови – Флоренс еще в молодости хотел стать хозяином какого-нибудь ресторана в центре города. Кафе в тихом районе – это, конечно, не совсем то, о чем он грезил тогда, но Йен искренне порадовался за омегу, ведь тот в шаге от исполнения своей мечты.

Прежде чем кафе закрылось, пришлось ждать еще пару часов, но уже на улице, у машины, чтобы не привлекать внимания и лишний раз не нервировать Флоренса. Давно ушел последний посетитель, свет в окнах потух, и, наконец, двери распахнулись, являя ночной тиши уставшего Флоренса. Он закрыл дверь на несколько замков, ругнулся негромко, сетуя на застрявший в скважине ключ, и возмущенно стукнул ногой. Наконец, отняв у двери ключ, он фыркнул и отвернулся, направляясь в сторону соседнего квартала.

— Флоренс, подожди, — окликнул омегу Йен. Тот в испуге дернулся и резко остановился.

— Йен, что тебе нужно?

— Солнышко, не отталкивай, нам все равно нужно…

— Солнышко?! — по-настоящему взбесился Флоренс, в глазах его был праведный гнев, и, казалось, даже его волосы встали дыбом. — Ты потерял право называть меня так, когда бросил меня те гребанные двенадцать лет назад! Какого хрена ты вообще появился? Думаешь, я тут же забуду про все то, что было? Ты ошибаешься.

— Флоренс, не спеши с выводами.

— Не смей мне указывать! Между нами все давно кончено. Возвращаться к прошлой жизни я не собираюсь, да уже и не смогу. Прошу, больше не приближайся ко мне.

Йен с грустью смотрел в спину стремительно уходившего Флоренса. Он знал, что будет сложно. Но он постарается.

***

— Дядя Флой! — воскликнул Тео, внося в кафе огромный букет цветов, сегодня это были гортензии. — Тебе снова посылочка, обратного адреса опять нет, карточки тоже.

Флоренс потер глаза. Уже две недели ему в кафе ежедневно доставляли букеты, один вид которых, казалось, стоил целое состояние. Ваз не хватало, пришлось докупать, но даже так ставить букеты было уже некуда, и Тео недавно начал переносить их домой, чтобы освобождать место в заведении. Одного букета они однажды лишились: по дороге домой Брайан встретил Тео, шедшего вдоль улицы, довольного, с кипой цветов в руках и мечтательно вздыхавшего. Альфа-собственник, без сомнения, не сдержался, надавал мальчишке по заднице и поволок в свою берлогу дурь выбивать, прежде выбросив букет в урну.