Между братом и сестрой разгорелась нешуточная перепалка. Уилл назвал Френки глупой коровой. Хлоя громко лаяла. Малышка расплакалась. В эту минуту я пожалела о том, что вообще связалась с детворой.

— Привет! — в дверном проеме появился Гай. — Это частный сумасшедший дом? Могу ли я присоединиться к вашей милой компании? Фредди, дорогая, ты выглядишь, как присыпанная мукой булочка. Кто эти замурзанные дети?

— Подожди секунду, — я обхватила голову руками. — Френки, отправляйся в кухню и наполни бутылочку молоком. Хлоя, замолчи!

Увидев Гая, Уилл замолчал и попятился, обходя вокруг стола и направляясь к двери в кухню.

— Я ведь знаю тебя, не правда ли? — сказал Гай. — Ты тот самый сорванец, который выпустил нашего быка из загона. Я поймал тебя, когда ты резал проволоку на ограде. Хорошо, хорошо, не распускай сопли.

Уилл начал тереть кулаками глаза. Я была поражена. Мне казалось, что Уилл не подвержен обычным человеческим слабостям.

— Если ты собираешься реветь, то уходи, — продолжал Гай. — Я не поддаюсь на шантаж. Если нет, то садись и веди себя тихо.

— Возьми хлеб и намажь его джемом, — предложила я.

Меня тронул вид упавшего духом Уилла. Уилл нахохлился на краю кресла и, как затравленный зверек, смотрел по сторонам. После моих слов он схватил два куска хлеба, плюхнул на каждый по ложке джема, сложил хлеб вместе джемом вовнутрь и этот толстый сэндвич всунул в рот. Уилл быстро жевал и с опаской поглядывал на нас, словно боялся, что кто-то набросится на него, разожмет челюсти и вытащит содержимое. Джем и хлеб выглядывали из плотно набитого рта.

— Ради Бога! — воскликнул Гай, повернулся к Уиллу спиной и склонился над моим креслом.

Я не успела отреагировать — Гай поднял меня на ноги и заключил в объятия. Затем крепко поцеловал в губы.

— М-м, ты на вкус как пшеничные хлопья для завтрака. Посмотри, как ты запачкала мою одежду. Я знаю, ты вертела жернова вместе с Дасти. Ты скучала по мне, неверная женщина?

— Я теперь занятой человек. Я начала работать на мельнице, — сказала я и высвободилась из жарких объятий Гая.

Затем я подхватила малышку Титч, которой удалось выпутаться из одеяла. Малышка чуть не упала на пол. Я поймала ее на самом краю дивана.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нет, нисколько. Я нуждалась в деньгах. Эта работа сама свалилась на меня. Мне приходится нелегко, но уверена, что справлюсь.

— Это совершенно недопустимо. Нельзя так безрассудно жертвовать красотой и мозгами.

— Не будь глупцом. Вряд ли в Падвелле у меня получится стать моделью или кинозвездой. Каким еще образом я могу использовать достоинства своей внешности? При всем моем желании мне также не удастся расщепить атом или открыть ДНК. Я счастлива уже тем, что удалось найти хоть какую-то работу, которая не требует особых знаний и навыков.

Гай продолжал смотреть на меня с неодобрением, но меня отвлекла Титч, которая зажала в кулачок мои волосы и пыталась засунуть их в рот. Френки вернулась из кухни с бутылочкой, полной теплого молока. Титч схватила бутылку обеими руками и припала к соске. Ее глаза блаженно закатились. Она жадно сосала, время от времени причмокивая.

— Ребенок умирает от голода. — Я снова уселась в кресло. Титч лежала у меня на коленях. — Она ела что-нибудь сегодня?

— Я пыталась всунуть ей в рот консервированную сардину, но Титч плевалась и кричала. Она требовала свою бутылочку.

— Сардины? Консервированные сардины не годятся в пищу малышам.

— Мама иногда кормила ее овсяной кашей, но у нас закончилась крупа. Кладовка опустела, потому что у мамы нет денег купить продукты. Остались только сардины, пара банок говяжьей тушенки и маринованный лук. Еще на полке стоит что-то под названием «Тысяча островов». Не знаю, что это такое, что-то очень жидкое, ярко-розовое…

— О Гай! — Гай разглядывал меня с ухмылкой. — Мы обязаны им помочь. Их мама… не совсем в порядке. Старшая сестра приглядывает за детьми, а ей всего лишь двенадцать. Как ты думаешь, что мы можем сделать?

Я попыталась взглядом изобразить крайнюю степень тревоги. Мне не хотелось, чтобы Френки заметила мое волнение.

Гай нахмурился.

— Существуют специальные службы, обязанностью которых является помощь обездоленным. Социальные работники или кто-нибудь еще…

— О нет! — испуганно вскрикнула Френки. — Пожалуйста, нет! Мама говорит, что они нас заберут. Эта женщина, которая приходит к нам, очень злая. Она не очень любезна с мамой, а мама сердится на нее. Последний раз, когда она к нам приходила, мама швырнула в нее пепельницей. Леди убежала с окурком в волосах. Она так перепугалась, что не заметила этого. — Френки потянула меня за рукав. — Пожалуйста, Фредди, не говори ничего этой леди. Я знаю, она захочет отомстить маме за пепельницу.

В глазах Френки стояли слезы.

— Хорошо, Френки. — Я взяла горячую, липкую от пота руку девочки в свою, чтобы ее успокоить. — Не волнуйся. Мы не позволим ей обидеть вас. — Безрассудные слова. Я поняла это сразу, как только их произнесла. — Но ты должна понимать, необходимо что-то сделать. Я пойду с тобой и поговорю с твоей мамой.

— Не советую, — сказал Гай. Он вальяжно развалился на диване, элегантно перебросив одну ногу на другую. Гай затянулся сигаретой. — Не забывай о пепельнице.

Как советчик Гай был абсолютно безнадежен. В первый раз я пожалела об отсутствии телефона. Я уже было собралась отправиться к Прим, но вспомнила, что та сегодня должна быть в Торчестере. По вторникам Прим брала уроки игры в бридж. Свитен был прикован к постели простудой. Я не сомневалась, что Берил, не колеблясь ни минуты, предпочтет подключить к этому делу официальные инстанции. Эдвард Гилдкрист будет занят в больнице до семи и не появится дома еще около часа.

— Уилл! — громко окликнула я мальчика, который привлек мое внимание. — Куда подевалось печенье?

Опустевшая тарелка блестела — мальчик съел печенье и слизал крошки. Только остатки глазури на губах указывали на то, что именно он проглотил лакомство.

— Ты жадный ублюдок! — Френки не помнила себя от ярости. — Я съела только два!

— А я не съел ни одного. — Уилл вытянул руки ладонями вверх. Мальчик являл собой оскорбленную невинность.

— Конечно, ты съел все. — Я почувствовала раздражение. — Я и так собиралась угостить тебя, но не рассчитывала, что ты слопаешь все печенье без остатка. Кроме того, ты съел весь хлеб и все масло. Если будешь набивать живот всем без разбору, то заработаешь расстройство желудка.

— Я никогда не болею, — гордо парировал Уилл.

— Неправда! — возразила Френки. — Помнишь, что случилось, когда ты съел мамины таблетки от головной боли? Ты не мог подняться с постели. А еще ты испачкал штаны. Мы должны были держать окна и двери открытыми, чтобы избавиться от вони.

Уилл вскочил с места, сжал кулаки и направился в сторону Френки.

— Уилл, если ты обидишь сестру, я немедленно отправлю тебя домой! — сказала я со всей строгостью, на какую только была способна. Уилл схватил Френки за волосы и дернул изо всех сил. Френки завизжала. — Прекрати немедленно, ты скверный мальчишка! — Я попыталась встать, но младенец на руках затруднял движения.

— Убери от нее руки, маленький негодяй, — произнес Гай лениво, — иначе я стукну тебя по спине палкой.

Уилл немедленно оставил Френки и бегом вернулся на свое место. Вид у него был испуганный, он даже побледнел. Стало ясно, что мальчик признавал только мужской авторитет. Гай весело посмотрел на меня.

— Ты действительно собираешься работать на Дасти? — Видимо, тяжелое положение детей совершенно его не трогало. — Это означает, что теперь я твой босс. Ты должна беспрекословно выполнять то, что я велю, или будешь уволена без выходного пособия. Для начала я повышу тебе зарплату. Сколько старый мошенник обещал платить тебе?

— Один фунт пятьдесят пенсов в час… Гай, мы должны сделать что-то…

— Бьюсь об заклад: он скажет, что платит тебе два фунта в час, а разницу будет оставлять себе. Отлично, с завтрашнего дня ты будешь получать еще один фунт в час. Время от времени я буду посещать мельницу, чтобы убедиться, что ты не отлыниваешь от работы. Наказанием за безделье станут сеансы корректировки поведения с хозяином мельницы на сеновале. Вероятно, придется прибегнуть к помощи хлыста. М-м-м, жду не дождусь этой минуты…