— Джордж, милый, учись вести себя за столом. Ты не должен использовать столовый нож как ложку. — Джордж вращал рукой, словно пропеллером. Он зачерпывал картофельное пюре лезвием ножа и отправлял его в рот. Прим придержала руку Джорджа. — Выпрями спину и держи нож правильно, не как карандаш. — Прим попыталась придать кисти Джорджа правильное положение. — Ты выглядишь очень голодным. Разве ты не обедал?

— Поел немножко, — ответил Джордж с набитым ртом. — Дед открыл банку свиного фарша, но мне не досталось. Все равно я не люблю свиной фарш. Фарш был черного цвета, с клочками шерсти. Кроме того, банка была вздутой. — Я заметила, как Прим плотно сжала губы. — Зато я стащил немного изюма из кладовки, — добавил Джордж, ощущая всеобщую симпатию.

— Красть нехорошо, — сказала Прим и вышла в кухню.

Джордж поймал мой взгляд и подмигнул мне. Он выглядел бравым, неунывающим. В голове шевельнулось воспоминание: я уже видела нечто подобное.

— А сейчас, — Прим поставила перед Джорджем глубокую миску с покрошенным ревенем с кремом, — возьми в руку вилку или вилку и ложку. Неприлично есть десерт одной только ложкой…

— Почему? — спросил Джордж. Несколько крошек вывалились у него изо рта.

— Потому что… Не знаю, почему. Так принято. Когда ты будешь учиться в Торчестере в школе, то не захочешь, чтобы учителя наказывали тебя за неумение вести себя за столом.

— Наплевать! — Джордж нахмурился. Капля крема скатилась с его подбородка.

— Тебе наплевать, пока ты не пошел в школу. Я не хочу, чтобы тебя наказывали. Прижимай ложку большим пальцем к косточке среднего…

— Но тогда я буду держать ее, как карандаш. Вы только что велели не держать ее таким образом.

Я оставила Прим сражаться с непокорным Джорджем, а сама вновь углубилась в чтение.

Конечно же, сексуальность — это бОльшая загадка, чем улыбка Сфинкса. Я не жалуюсь, но, кажется, на свете осталось так мало по-настоящему сексуальных мужчин. Если, не дай Бог, что-нибудь случится с Джайлсом (я гоню от себя саму мысль об этом), то я скорее останусь в одиночестве, чем заведу роман с кем-нибудь еще. Вокруг столько прекрасных женщин и столько уродливых мужчин, что наиболее разумным кажется стать лесбиянкой. Но когда вчера Уна ласкала мою грудь, я не испытывала ничего, кроме желания расхохотаться. Является ли гомосексуализм врожденным качеством или можно воспитать в себе страсть к особам своего пола?

Я не знала ответа на этот вопрос.

Прости, я отвлеклась. Мои глупые вопросы не имеют никакого отношения к твоим сегодняшним проблемам. Хотела бы я знать, о чем ты думаешь, что чувствуешь. Надеюсь, что не чувствуешь себя одинокой и подавленной.

Меня поразило вот что: я не ощущала себя ни подавленной, ни одинокой. По крайней мере, не в такой степени, как предполагала Виола.

Обязательно сообщи, если тебе понадобится помощь. Я сделаю все, что смогу. Пожалуйста, не затягивай с ответом.

С любовью, Виола.

Перевернув страницу, я увидела объемный постскриптум, написанный чернилами другого цвета. Я поняла, что между написанием письма и постскриптума прошло некоторое время.

Вчера мне наконец-то удалось избавиться от своего преследователя. Утром я бродила по Бонд-стрит. В витрине небольшого обувного магазина красовалась пара самых изящных на свете туфель. Они стоили намного больше, чем я могла позволить себе потратить. Чтобы собраться с мыслями, я зашла в кафе, выпила чашку кофе и быстро, чтобы не передумать, помчалась обратно. Продавщица уложила туфли в картонную коробку. Ты бы видела, что это за чудо: светло-зеленая замша, высокий, в четыре дюйма, каблук. Не очень практичные, но какие замечательные… Вдруг, словно вспышка молнии, в голове пронеслась мысль: «Я уже видела этого человека!» Его огромный лиловый нос невозможно было забыть. Лиловый Нос сидел за соседним столиком в кафе и вертелся у входа в обувной магазин. Сейчас, когда я пишу, Лиловый Нос прячется за деревьями в парке. Вероятно, стоит предупредить незадачливого Шерлока Холмса, что это место облюбовали псы для отправления естественных надобностей. Слежка, должно быть, стоит Алексу бешеных денег. С его стороны неразумно пытаться разыскать тебя подобным образом. Вероятно, он полагает, что ты сошла с ума и можешь причинить себе вред. Ведь любовь означает доверие. Если ты кого-то любишь, то в первую очередь должен думать о счастье своего любимого, не правда ли?

С любовью, Виола.

Я сложила письмо. Виола под любовью понимала чувство, испытывая которое каждый из влюбленных остается самим собой и волен делать все, что ему вздумается. Но мне кажется, что на свете существует столько же разных типов любви, сколько и влюбленных. И каждый из этих бесчисленных типов обладает миллионом сложных, противоречивых оттенков. Принуждение в любви не обязательно означает нечто плохое.

Человек может измениться к лучшему, пытаясь завоевать одобрение предмета своей любви.

— Ты выглядишь уставшей, Фредди. — Прим склонилась надо мной и приложила холодную ладонь к моему лбу. — Я так и думала. У тебя поднялась температура.

— Я отнесу тебя наверх, — заявил Гай, которому явно не терпелось втиснуться между мной и Прим.

— Очень мило, но мне необходимо сходить в одно место. Я доберусь туда самостоятельно, — добавила я решительно. Прим подала пару резиновых сапог и фонарь. — Очень любезно с вашей стороны так заботиться обо мне. Вы оба словно ангелы-хранители. Не знаю, как мне отблагодарить вас.

— Я знаю, — прошептал мне в ухо Гай, когда Прим вышла, чтобы принести мне плащ.

— Перестань немедленно! Скажи, ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме секса?

— Дорогая Фредди, тебе должно быть стыдно! Это твои мысли направлены в одну сторону. Я только хотел пригласить тебя к нам на обед в субботу.

— Хорошо, конечно, спасибо.

Я в очередной раз убедилась, что не в состоянии принимать окончательные решения. Еще полчаса назад я жаждала вернуться в Лондон как можно скорей, но письмо Виолы заставило меня увидеть все в другом свете. Алекс был полон решимости вернуть меня. Я боялась, что, окажись я в Лондоне, он заставит меня выйти за него замуж. Мне необходимо было окрепнуть морально и физически перед тем, как снова встретиться с ним.

На улице похолодало. Тропинка к туалету, которую расчистила Прим, ускользала из-под ног. Светила луна, ее мягкий свет заливал долину. В небе мерцали звезды, похожие на прекрасные кристаллы льда. Паучок убежал в центр своей паутины, как только я осветила его фонарем. Он, кажется, так никого и не поймал за сегодняшний день. Он, пожалуй, выглядел более худым, чем вчера. Интересно, а пауки чувствуют холод? Не знаю, почему, но мысли вернулись к таинственному свистуну. Я не слышала свист уже достаточно долго. Мне хотелось надеяться, что зловещий свистун прячется от холода вдалеке от меня, за закрытой дверью.

— До свидания, мисс Ярдли. Спасибо за ужин. До свидания, мисс Сванн. Спасибо за тепло. До свидания, мистер Гай, вам я не говорю спасибо — не за что, — Джордж ухмыльнулся и выскочил на улицу, хлопнув напоследок дверью.

— Чертов мальчишка. Зачем я только дал ему десять пенсов?

— Его вызывающее поведение — только средство защиты, — пояснила я и с гримасой отвращения проглотила лекарство от кашля.

Прим налила сироп в ложечку, словно я была маленьким ребенком, не способным позаботиться о себе. Дождавшись, когда Прим отправилась в кухню с остатками грязной посуды, я спросила:

— Он ведь Гилдерой, не правда ли? Удивительно, как я не разглядела это сразу. У него твой рот и твои черты лица.

— Откуда такая проницательность у юной леди из Лондона? Как много успели заметить твои прекрасные зеленовато-серые глаза!