- Как бы там ни было, доспех отдали нам. - Подытожил Разенет. - Что будем с ним делать?
- Почини его и носи. - Насмешливо сказал Неверр. - Будешь щеголять и дамочек кадрить.
-Ну тебя, капитан. - Ойрана сделала вид, что обиделась. - Не пущу я его по бабам.
***
- Сёстры, что будем делать? - Спросила Вторая.
- А что мы можем сделать? - Ответила вопросом на вопрос Первая.
- А что мы хотели бы делать, сёстры? - Сказала безучастно Третья.
- Я терплю вас в моём Замке только потому, что ты - полезная второстепенная фигура, Рыцарь. Если хочешь жить - будешь делать, что скажу. - Во тьме блеснули два огонька глаз массивной женской фигуры, сливающейся с тьмой.
-Что пожелает госпожа? - Все трое спросили в унисон. Они ещё не отделались от привычки думать, как одна.
-Думаю, нужно начать с Холки, Великого Каменщика, второго после фаворита, Великого Оружейника.
-Что мы можем сделать для вас? - Спросила Третья. Она выглядела самой спокойной из трёх. Первая горделиво отвела глаза от Третьей, занявшей её место главы троицы.
-Найдите его чемпиона, для начала. - Огоньки моргнули и сузились, раздражённые внезапным появлением Белой Пустоты, ослепляющей своим светом и троицу, и их госпожу.
-Повинуемся. - Троица растаяла в воздухе, оставив на своём месте, поглощённом Белой Пустотой, струйки тёмного дыма.
-Они не узнают, как я их уничтожу. - Надменно проговорила неизвестная, воскресившая троицу из небытия, но сумевшая оставить им её способность, Странника - переход между реальностями, сильнейшая вещь в правильных руках.
Глава IX
Полуденное солнце заглянуло в окно, миновав, наконец, шторы, специально сдвинутые на такое расстояние, чтобы закрывать ровно столько места, сколько солнце минует до полудня. Генерал допоздна подписывал указы и рассылал почту и попросил горничную разбудить его в полдень, чтобы можно было отоспаться, к чему горничная, старая Альва, подошла творчески. Спальня была очень просторной: в узкой части от стены до стены было пятнадцать метров, как и все комнаты в Дворце Наместников, впрочем. Комната была выполнена в голубых тонах, лишь массивная кровать выделялась: одеяло было пурпурным с красными углами, подушки - ровного красного цвета. В комнате безвкусно были нагромождены различные шкафы, заполненные разной одеждой, часто обветшалой, напоминающей генералу о буйной молодости, пока он не стал Пентарийским, клеймо, которое он ненавидел всеми фибрами своей души, но кто, если не он, будет служить Империи так же хорошо, а то и лучше? В углу стоял парфюмерный столик, где другая горничная, молодая девушка по имени Ингара, с веснушками и каштанового цвета волосами и глазами, делала ему маникюр и педикюр, или как там это называется, генерал не вдавался в подробности.
Хоргис поморщился: сегодня ему предстояло снова заботиться обо всех крестьянах, чиновниках-казнокрадах и бездушных эстетствующих аристократах, которые населяют все двенадцать провинций колонии Империи в Новом Свете. Альва поинтересовалась здоровьем генерала, часто шалившего в последнее время, безуспешно пытаясь приободрить господина; вся эта знать и чиновники только и пытаются урвать себе побольше, только и делают, что ходят на приём к Пентарийскому в надежде договориться, подрывая здоровье генерала; яд подсыпать они не могли и потому подрывали его беседами с почти обязательными намёками на подкуп, только старые друзья из Старого Света, переселившиеся в колонии либо в связи с нарушениями и переводом на более низкую должность в колонии, либо в связи с серьёзными преступлениями и уже отбыв срок; они пытались получить что-то по блату. Но генерал щедр и только провожает их взашей всего одним стражником, сотня которых патрулирует Дворец Наместников под горой Альдажд в Альпритиве. При помощи горничной генерал оделся и спустился вниз по полукруглой снежно-белой лестнице с пурпурным ковром, опущенным на ступени, с такими же белоснежными перилами.
День генерала почти сразу не задался: внизу его всё утро ожидала делегация послов Конфедерации, которых он, даже не узнав их имён, прогнал вон, выставив их с помощью солдат-гвардейцев - не могли они предложить что-либо дельное, хватаясь за свою мнимую независимость; с врагами Империя не должна мелочиться - только полная аннексия врага и никак иначе, никаких переговоров. Впрочем, генерал не считал переговоры полностью невозможными - обмены пленными нужны и необходимы.
На обед, который генерал провёл в одиночестве за массивным столом из эльфийского металлического дерева в большой столовой комнате, опять же голубых тонах, которые так не нравились генералу, но он не мог их сменить, так как Дворец Наместников имел историческую ценность. Он ел бекон с яичницей, приготовленный поваром Лиезом, которому генерал доверял и который часто играл с генералом в гульшейх, - он не любил дорогие яства, даже если друг-врач, тоже играющий в гульшейх с генералом, рекомендовал перейти на вегетарианскую диету. Генерал редко выходил из кабинета, всё больше и больше погружаясь в бумажную рутину. Вот и сейчас, поднявшись по лестнице в комнату рядом со спальней, он почувствовал, как бумажный монстр рычит из-за двери в полутьме, освещённый электрической лампой, и ждёт своего узника. Генерал обречённо вздохнул и вошёл внутрь, слегка задев порог левым тапком.
Пентарийский осмотрел кабинет, как в первый раз: Альва добралась сюда и убралась. Сказать по правде, генералу очень понравился вид чистой комнаты, куда он раньше служанку не пускал и на пушечный выстрел. В дальнем конце комнаты стояли крепкие деревянный стол и стул из матошного дерева, на столе уже была готова стопка бумаг и чернильница с пером. Слева от входа стояли пара диванчиков, разделённые большим горшком с маленьким матошным деревом, из которого генерал когда-нибудь рассчитывал сделать шкатулку для драгоценностей, благоухающим ароматом, сродни ванили и розе одновременно. На правой стене, напротив диванчиков, висела большая карта Енадаара с каллиграфическими надписями под городами и местностями. Пентарийский пошёл за дополнительной чернильницей к книжной полке сбоку от стола и достал свой дневник, замаскированный под книгу об истории Империи (том пятый). Записал одну строчку, как он всегда делает уже второй год, начав забывать важную информацию, совсем заработавшись.
Затем генерал занялся разбором корреспонденции. Подписал указ о награде сержанта регулярных войск за убийство нескольких знатных эльфов, приказал чиновнику в Альэрате подписаться в доверительном документе на имя чиновника, чтобы тот нёс прямую ответственность за каждый медяк казны, так как чиновник подозревался во взяточнистве, издал постановление убирать мусор с улиц, предписывающий постройку бань и найм работников-уборщиков, которые по схеме генерала должны ещё и служить шпионами, раз в неделю проходя собеседование с представителем генерала, приказал пропустить торговые суда из Динзельдорфа в Альтерийскую бухту - торговля должна процветать даже с врагом, идейным или нет, подписался под резолюцией прав и свобод гражданина колонии, считающихся отныне неотъемлемой частью человеческих прав, исторический документ, которому генерал не придал значения - ну получат права и что, начнут требовать, чтобы их выполняли?
К ужину генерал управился менее чем с третью всех бумаг. Генерал вздохнул. Завтра придёт столько же бумаги, послезавтра столько же, бумаги наберётся столько, что генерал не сможет разобрать всё за год, вся война пойдёт прахом и Империя рухнет. Ну уж нет, генерал не позволит этому случиться, и, отказавшись от ужина, хоть Альва и очень настаивала, он не впустил её в свой кабинет и не принял приготовленного ужина: ему ещё нужно было расставить флажки, символизирующие воинские соединения, отдать приказы о наступлении или отступлении, разослать патрули и захватить перевалочные пункты... Как же он желал, чтобы Император не умирал - ему бы не пришлось разбираться со всеми этими бумагами, так как Император был превосходным администратором и дипломатом, он бы разобрался со всеми бумагами в два счёта.
