- Пусть. Всего один раз позволь мне быть свободной от всего.
Брэндон Дюбуа не тот мужчина, которого следовало уговаривать или просить. Достаточно один раз озвучить то, чего желает, в действительности, сердце, и он непременно воплотит в реальность, чего бы ему это не стоило.
Его губы трепетно накрыли ее приоткрытый рот, и Джесс прерывисто вздохнула, закинув руки ему на шею, прильнув к нему, отвечая на поцелуй. Нежные и осторожные движения языка мгновенно сменились более уверенными и дерзкими ласками, принуждая обоих принять тот ритм, заданный их инстинктами, подчиниться безропотно порочной воли страсти. Кто бы мог представить, что на крыше двенадцатиэтажного небоскреба ночью мужчина и женщина найдут умиротворение в жарком и требовательном поцелуе?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Дверцы зеркальной кабинки лифта раздвинулись, и брюнет, крепко прижимающей к себе блондинку, продолжал целовать ее, не отрываясь от манящих сладких губ ни на секунду. Правда, ему все же пришлось отстраниться ненадолго, позволяя девушке достать дрожащими пальцами ключи из сумки и распахнуть дверь квартиры. Его сильная рука снова обхватила ее тонкую талию, припечатав к отвердевшему мужскому телу, и Джесс выдохнула в приоткрытые губы мужчины.
- Мама...сегодня ночует у подруги и...
Довольно кивнув, Брэндон не дал ей договорить, приложив указательный палец к ее рту, мягко подтолкнув внутрь до того, как бесшумно захлопнуть дверь.
Прекрасно осознавая, как безрассудно и глупо она поступает, Джесс не в силах была противостоять ни искушению, ни желанию познать запретные ласки и вкусить порочный плод страсти.
Нельзя. Неправильно. Большая и непоправимая ошибка, способная разрушить весь слаженный мир и покой в ее жизни, сметая нежданной бурей все то, что создавалось годами.
Поздно. Одно слово, способное перечеркнуть сомнения и рассеять колебания. Ничего уже не изменить, потому что она упустила возможность остановить. Остановить и закончить устроенную ими же пытку.
Поздно что - либо менять, ведь страсть не знает ни границ, ни правил и принципов, подчиняя и укрощая колоссальной силой.
Сейчас они не друзья, которые встретились после долгой разлуки.
Сейчас они не Брэндон и Джесс, которые никогда бы не позволили перейти запретную грань.
Сейчас они просто мужчина и женщина, нуждающиеся в вожделенных прикосновениях. Искра не превратилась в пепел, наоборот, из нее вспыхнуло угрожающее спалить все на пути пламя. Пламя неистовой и горящей в них страсти.
Джесс никогда прежде не сталкивалась с подобным вихрем чувств и эмоций, закруживших ее настолько, что последние капельки разума испарились, накрывая девушку волной безумного и всепоглощающего желания, унося куда - то вдаль.
Дальше и дальше, отдаляя от правильных принципов и верных действий. Туда, где не нужно следовать чьим - то указам или слушаться кого - то, кроме сердца, пустившего в бешеный пляс.
Она хотела только одного. Хотела так, как ничего еще в жизни не желала. Она хотела свободу. Свободу от всего, что тяготило и морально подавляло, полностью отдаваясь в сладкий плен.
Приглушённый свет освещал гостиную, а шуршание одежды и звуки шагов по направлению к дивану, вторглись в сохраняющуюся гробовую тишину, разрывая её, подобно тонкой нитке.
Пальцы мужчины, остановившись на спине девушки, потянули "молнию" платья вниз, с довольной улыбкой на губах следя, как медленно скользит по стройному телу шёлковая ткань.
- Ты просто прекрасна! -выдохнул он, проведя кончиком пальца по её видневшейся ключице.
- Никто никогда не говорил это так, как ты сейчас сказал, - призналась Джесс, и в голубых глазах блеснули слезы, от чего он невольно дернул плечом и скривился в болезненной ухмылке.
- Никаких слез! -предупредил её Брэндон, загадочно ухмыльнувшись. - Иди ко мне!
Джесс замерла, обводя взглядом стоящего и уже снимающего рубашку Брэндона. Татуировка черного дракона с изрыгающим пламенем аккуратным и старательным узором была выведена на его смугловатым плече. Мускулистая грудь и кубики пресса на животе указывали, что Брэндон не пренебрегает спортом и тренировками, находя свободное время.
Проглотив подступивший к горлу ком и заглушив любые поздние сигналы мозга, призывающие здраво оценить ситуацию и не совершать глупости, Джесс шагнула в раскрытые мужские объятия. Его горячая широкая ладонь опустилась на ее стройное бедро, и она учащенно задышала от пробежавших по коже мурашек.
- Джесс, - хрипло позвал ее Брэндон, выговорив по слогам ее имя, наблюдая за тем, как глаза девушки застилает пелена вожделения, а губы приоткрылись в призывном жесте. Ночь. Ночь абсолютной свободы, когда им не стоит задумываться, что будет завтра или в будущем, потому что есть только сей миг. Если кто - то замедлит или растеряется, то момент будет упущен, и вернуть вновь в те же круги будет больше, чем нельзя. Невозможно. Но, черт побери, он всеми фибрами души пытался остановить время. Замедлить ход и заморозить секунды, дабы получить шанс сполна насладиться телом, которое он яростно желал столько дней.
Все же Брэндон понимал, какой итог проведенной ночи будет завтра, если Джесс под влиянием алкоголя. Она, возможно, и возненавидит его, тем не менее одно оставалось неизвестным и пугающим.
Смогут ли они после быть теми же друзьями? Или мираж рассеется навсегда?
- Ничего не говори, Брэдди! - покачала головой Джесс, приложив щеку к его груди, слушая, как гулко бьется его сердце, и глухие стуки проникали, кажется, в каждую клеточку ее тела, затуманивая сознание.
- А если ты будешь завтра сожалеть? - тихо спросил он, отстранив ее, и сглотнул, заметив, что Джесс избавилась от всей одежды, представ перед ним полностью обнаженной, соблазнительной и желанной. К чему он затеял бессмысленный диалог о том, что будет после, когда Брэндон уже жалеет, что растягивает томительные минуты ожидания?
- Обещаю, - коснувшись теплыми губами жилки на его шеи, между поцелуями, которыми она осыпала его плечи, грудь, накаченные руки, бормотала Джесс. - Обещаю, что никогда не буду сожалеть. Обещаю, что ни о ком и ни о чем не буду думать этой ночью. Только ты, Брэдди!
Скрипнув зубами, Брэндон зарылся рукой в золотистые волосы, принуждая ее остановиться проделывать дорожку поцелуев от его горла к животу. Проведя языком по ее нижней губе, Брэндон наконец прильнул к жаждущим губам Джесс, углубив поцелуй, вторгаясь в глубины, дразня ласками и обрекая на приятные мучения.
Услышав вырвавшийся громкий стон девушки, Брэндон приподнял ее за бедра, не прерывая поцелуй, понес к широкому дивану, осторожно уложив драгоценную ношу.
- Я хочу тебя, - сипло произнесла Джесс, обвив шею мужчины, не отпуская его, притягивая ближе. Опираясь локтями по обе стороны от головы Джесс, Брэндон внимательно оглядывал ее, будто безмолвно искал подтверждения ее слов в мимике и потемневших глазах, изменивших цвет на темно - синий, блестящих, как два сапфира.
Медленно покрывая выгнувшееся ему навстречу тело поцелуями, лаская пальцами каждый дюйм, получая довольные стенания и прерывистые вздохи, Брэндон осторожно накрыл ее собой, словно намеревался спрятать от невидимых чужих взоров.
Когда их тела слились воедино, подстраиваясь под тот ритм, продиктованный соединившимся душами, а тихий вскрик был заглушен нежными губами, захватившими рот на секунды, позже добираясь до влажных щек, собирая слезинки, весь мир словно молча повиновался им. Мужчина и женщина, двигающиеся в одном темпе, как и сердца, забившиеся отчаянно и в унисон. Никто из них никогда не испытывал такого наслаждения, взлетая на самые вершины неподдельного экстаза, упиваясь близостью.
Звон стационарного телефона, находившегося в соседней комнате, утих, переключая другую линию автоматически на установленного автоответчика. Раздающиеся стоны оказались решающим препятствием, мешающим донести до слуха двух любовников мужской чужой голос, невольно ставший третьим лишним, пусть даже ему не известно.
