Декстер обещал вернуться через месяц: предполагалось, что война к тому времени будет почти окончена. Никки не боялся, он научился у жизни одному хорошему уроку — ждать и никогда ни о чём не просить. В их общей спальне цвёл зачарованный цветок, и кролик, ожидая своего оборотня, каждый день ухаживал за ним, сидя у окна. Вскоре до него дошли известия, что принц Оливер вернулся с фронта и в самое ближайшее время вампирский дворец начнёт готовиться к его коронации, а это значило, что Декстер вот-вот должен вернуться домой. Но Никки тогда ещё не знал, что, вернувшись, любимый принесёт с собой плохие новости.

Николас с самого утра ждал генерала во дворе поместья, не обращая внимания на просьбы слуг зайти внутрь. Он издалека увидел его — верхом на лошади, в сопровождении нескольких его солдат. Когда Декстер пересёк ворота поместья и спустился, Николас нетерпеливо подбежал к нему, обнял и крепко прижался, но через мгновение с каким-то нехорошим предчувствием отстранился и только тогда увидел выражение его лица.

— Декстер, как я рад, что с тобой всё хорошо, — нерешительно начал он, не зная чего и ожидать. — Как прошла коронация Оливера?

— Её перенесли на три месяца, — мрачным голосом сообщил Декстер.

— Что-то случилось? — забеспокоился Никки.

— Собери необходимые в дорогу вещи, крольчонок, я приехал за тобой.

— Но куда?.. Зачем?.. — Николас отшатнулся, хватаясь за сердце. — Да что случилось-то — говори! — и, не дожидаясь ответа, обречённо выдохнул: — Что-то плохое там случилось… Я чувствовал…

— Князь Георг погиб, дорогой. Их страна в трауре… — наконец тихо ответил Декстер.

Он говорил ещё что-то, но Никки его больше не слушал. Он был так ошеломлён этой новостью, что просто упал на колени перед мужем, пытаясь собраться с мыслями.

— Как же так? А Джереми?.. — шептал Николас, не заметив, что Декстер тоже опустился на колени рядом с ним и обнял. — Что с ним?

— Твой отец просил меня срочно привезти тебя. Ты нужен своему брату — ему сейчас очень тяжело.

***

Как же похожи были дни: холодные и яркие от солнца, что проникал через огромные окна, минуя лёгкие газовые занавески. И звуки… Щебетание птиц, редкие голоса, доносящиеся из сада. Всё слилось в одну сплошную линию, будто кто-то нарочно перечеркнул ею жизнь. Джереми сжимал в объятиях парадный мундир любимого и смотрел в окно, где ветер трепал зелёные листики деревьев. Этот мундир Джереми любовно приготовил для Георга, чтобы тот облачился в него для предстоящей коронации Оливера. Но кто же думал, что до столицы князь Георг так и не доберётся. Джереми не знал, как и почему умер его возлюбленный. В тот момент, когда ему сообщили об этом, Джереми словно потух — ушёл вместе с любимым. Ему было неважно, где и как это случилось. На похоронах он держался стойко, не проронив ни слезинки.

Джереми не покидал своих покоев около четырёх дней, два из которых он прорыдал, обнимая мундир. Время для него перестало существовать, как и чувство голода и желание жить. В какой-то момент в комнату ворвался Никки. Он что-то говорил, обнимал брата и горько плакал. Вот чего Джерри не мог вынести — слёз любимого чёрного кролика. Он растянул губы в улыбке, стёр со щёк брата слёзы и негромко сказал:

— Я в порядке.

У Джереми не было каких-то любимых увлечений или стремлений достигнуть чего-то. Он всю свою сознательную жизнь двигался по инерции. И первая его мысль после смерти Георга была о том, что он абсолютно никчёмен и бесполезен. Как бы ему хотелось повернуть вспять время и вернуть те счастливые события, что были. Бродить по саду, касаться пальцами цветов, вдыхать душистый аромат трав и греться в лучах солнца… Но он больше не ощущал себя живым. Внутри него стало пусто, и мерзкий холодок прилип к сердцу. Иногда с ним говорили братья, отец… Джереми не слышал их слов, и отвечал за него словно кто-то совершенно чужой. Прошла неделя, потом ещё одна, но ничего не менялось. Что-то происходило с кроликом, и никто не мог вернуть хотя бы тень его прежнего. Но семья Джерри была готова ждать сколько угодно, пока не затянутся раны на его сердце.

Ему снились сны о Георге. Как они гуляют по лесу, отдыхают на поляне. Как вампир, раскинувшись на зелёной траве, закрыв глаза, улыбается ему. Но от одного сна Джереми было особенно больно. В нём они гуляли у озера, которое находилось недалеко от замка. Георг рассказывал ему о своих приключениях, родных и детстве, что провёл в замке предыдущего короля — его двоюродного деда. На поляне они устроили ужин у костра, и Джереми из рук кормил своего любимого, смотрел, как яркие лучи играют на его волосах красивыми бликами. Наслаждался глазами, что покоряли своим небесным цветом. На тонких губах растянулась нежная улыбка, а потом Георг произнёс:

— Я тебя люблю, маленький…

Проснувшись первый раз и поняв, что это был всего лишь сон и любимого давно нет рядом, Джереми рыдал так, словно из него в этот момент вынимали душу. Этот сон стал сниться ему практически каждую ночь, и с каждым разом слёзы высыхали всё быстрее, а дыра в груди становилась всё больше.

***

— Господин Клаус… Какая неожиданность, — жестом отдав приказ страже пропустить гостя, холодным тоном, без капли восторга произнёс дворецкий, приветствуя его на крыльце.

— Ну что ты стоишь? — поднявшись по лестнице, широко улыбнулся только что прибывший вампир, приглаживая назад иссиня-чёрные волосы. — Беги, сообщи своему уважаемому королю, что явился самый бастардный бастард из всех вампиров.

— Прошу Вас не выражаться, господин, — строго припечатал дворецкий, — а то останетесь без десерта.

— А ты всё такой же бука, Бенедикт! — притворно надулся гость, упирая кулаки в бока. — Давай уже, беги к своему королю.

— А Вы всё такой же несносный, — бросил дворецкий, а затем неспешно, держа при этом спину идеально ровно, направился к замку, по дороге отдавая слугам распоряжения насчёт гостя, но, скрывшись за поворотом, он тут же откинул свою чопорность и поторопился к королю с ошеломляющей новостью.

Клаус хмыкнул, глядя вслед уходящему Бенедикту — тот сильно постарел с последней их встречи. Обычные вампиры живут достаточно долго, но поистине бессмертными можно считать только представителей королевского рода. Они, в отличие от других, никогда не старели — застывали в своём времени и просто жили изо дня в день, пока не становилось слишком скучно. Клаус усмехнулся: уж он-то не задумываться о скуке.