Я кивнул, а затем направился к ожидавшему на обочине такси. Портрет получился идеальным, ведь я старался над ним так, словно от этого зависела моя жизнь. А закончив его, я два дня ничем не занимался, смотря на него. Несколько раз я не удержался и погладил пальцами лицо Брендона. Я больше не плакал, внутри, будто что-то сломалось, лишив меня сна и всех чувств. Я закрывал глаза и представлял, как он целует меня, как обнимает и становилось немного легче, как действие обезболивающего. Но у каждой таблетки когда-нибудь кончается действие: я открывал глаза и возвращался в своё одиночество.

– Парень, с тобой всё в порядке? – спросил водитель.

– Да, - ответил я.

– Так куда тебе нужно?

– В аэропорт.

Кажется, я заснул в такси, потому что на секунду закрыв глаза, через мгновенье я оказался у парковки аэропорта Нью-Йорка. Пройдя регистрацию, я снова уснул, только уже в кресле самолёта. Меня не покидало чувство, что я подошел к какому-то концу. Дома меня встретили родители с расспросами об учёбе и жизни в кампусе. Я отвечал механически, как будто робот. Они отметили, что я сильно похудел, а под глазами образовались нездоровые круги.

– С тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросила мама во время ужина.

– Немного устал, – ответил я виновато, – пойду, прилягу.

Я поднялся из-за стола и мир вокруг закружился. Покачнувшись, я не смог удержаться за стол – руки и ноги внезапно подогнулись. Даже веки закрылись сами собой. Последнее, что я слышал это крики матери и грохот, с которым я упал на деревянный паркет.

– Стрессы и язва, – заключил врач. – Не пугайтесь, просто нужно пропить курс препаратов, соблюдать диету и отдыхать.

– Слава Богу, – выдохнула мать.

– Я же сказал, что со мной всё нормально.

– Нормально? – грозно спросила она. – Язва желудка, по-твоему, это нормально?

– Ну не сердись, мам. Главное, что не рак.

– Господи Иисусе, – перекрестился отец. – Поехали домой. Нам можно забрать сына?

– Конечно, он и дома может отлежаться, – согласился доктор.

В общем – мама отчитала меня дома ещё раз, а потом уложила в постель, поцеловав в лоб. А я опять не смог уснуть один в пустой кровати, так я привык, что меня обнимают во сне. Тяжело вздохнув, я поднялся с кровати и, надев наушники, подошел к своему старому мольберту. Достав из шкафа готовое полотно уже обитое по краям, я поставил его на мольберт и принялся за работу. Это лучший способ, чтобы не думать.

***

Наутро мама отправила в магазин за свежей выпечкой. Ковыляя по улице, я не сразу заметил Форд у обочины. Из него вышел Брендон: взлохмаченный, обеспокоенный и усталый. Я застыл на месте, не зная, что мне делать. Так хотелось обнять его, но в голову тут же приходило осознание, что теперь мне нельзя к нему прикасаться. Вульф сам подбежал ко мне, обнимая так крепко, что я чуть не задохнулся.

– Тебя вчера увезли на скорой, – прошептал он. – Я даже слушать до конца не стал, сразу сорвался к тебе.

– Всё нормально, – ответил я, – всего лишь стрессы и язва.

– Язва? – отодвинулся Брендон. – Я оставил тебя всего на две недели, а у тебя уже язва?

– Ты не уехал в командировку, а бросил меня! – разозлился я. – Катись к чёрту, Вульф.

– Ну, уж нет, – упрямо заявил он, не давая мне оттолкнуть себя. – А если бы было что-то серьёзное, а меня бы не было рядом?

– Моё здоровье – больше не твоего ума дело.

– Мы наговорили много лишнего в тот день, но я люблю тебя, детка. Я просто был зол и…

– Ты удачно давал мне понять, что я тебе больше не нужен, – с горькой усмешкой заметил я.

– Признаю, я козёл. Мне стало так паршиво… Прости меня. Я не смогу тебя разлюбить.

– Потерпи, она как простуда: раз – и пройдёт, – произнёс я. – А может, я просто умру, и тебе станет некого любить.

– Не смей так говорить! – рявкнул Брендон. – Да, я сделал тебе назло. Да, я хотел проучить тебя с тем спором. Мне было неприятно, ты понимаешь? Как бы ты себя ощущал, если бы я на тебя поспорил? Ты мне нравился. Действительно, нравился, я все твои работы ходил смотреть, хотя и не смыслю в живописи!

– Прости меня, – надрывно произнёс я, пытаясь не всхлипнуть, – я так виноват перед тобой. Я столько раз хотел тебе сказать, но боялся…

– Я знаю, детка, – смягчился он. – Каждую твою попытку я помню. Больше никаких тайн и недомолвок, договорились?

– Идёт. – Я расслабленно выдохнул. – Кстати, а как ты узнал о скорой? Ты что, приставил ко мне кого-то?

– Ну-у-у, – протянул Брендон неуверенно, – Патрик и Оливер согласились помочь нам помириться. Они спят вон в той машине.

Я обернулся, заметив напротив своего дома Шевроле с затемнёнными окнами.

– Но я же только вчера заходил к ним в дом братства.

– Они летели с тобой в одном самолёте, – признался Вульф.

– Я почти уверен, что эта была идея Олли, а Патрик как всегда не смог ему вовремя отказать.

– Иначе и быть не может.

– Пойдём, купим булочек, и я познакомлю тебя с родителями.

– Дэнни, – позвал он, когда я отошел чуть вперёд. Я обернулся на зов и натолкнулся на самую умиротворённую улыбку, которую когда-либо видел. – Я никогда тебя не отпущу. Поэтому если в следующий раз захочешь от меня избавиться, то лучше убей.