– Не неси чепухи, – улыбнулся я, – как я смогу тебя убить?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Я как-то слышал о смерти во время оргазма. Если уж выбирать, то лучше быть затраханным до смерти.

– Вот всегда у тебя какие-то бредовые мысли в голове, – проворчал я.

– Но мне нравится эта идея! – воскликнул Брендон. – Давай, когда нам будет лет по семьдесят, попробуем? Смерть в один день, это ведь то, о чём мечтают маленькие девочки.

– Да, маленькие девочки мечтают о двух дохлых стариках, которые засветят сморщенным задом тому, кто их найдёт, – с сарказмом ответил я. – Да у тебя не встанет!

– Поспорим? – подёргал бровями Вульф. – На две тысячи долларов.

– Ну, ты и гад, – возмутился я, довольно улыбаясь. – С днём рождения.

– Спасибо, – улыбнулся Брендон, целуя меня в щёку. – И за подарок – спасибо.

– Я вижу, ты его даже надел, – заметил я, разглядывая рубашку Вульфа под пиджаком. Светло-персикового цвета, нежная на ощупь и жутко дорогая по цене.

– Я ехал мириться со своей деткой, мне нужно было произвести нужное впечатление, – подмигнул он. – Ты ведь не измажешь её? Она теперь моя любимая.

Я рассмеялся, качая головой.

***

Прошло много времени с тех пор, мы с Брендоном ещё не один раз ссорились, но больше не было чувства обречённых на конец отношений. После нашего возвращения в Нью-Йорк тем летом, дядя Брендона объявил о своей свадьбе, так что мы были заняты ещё подготовкой к ней.

Мои родители и мама Брендона (неожиданно для нас) подружились и почти каждые праздники, мы встречали все вместе то в Нью-Йорке, то у нас дома. Маме с отцом очень понравился семейный портрет, что я подарил Софии. Она повесила его над камином в гостиной, и почти каждый раз смотрела на него, когда проходила мимо. Я даже представить не мог, насколько ей тяжело, но порой можно было заметить, что она постепенно оттаивает. Когда мы с Брендоном ночевали у неё, я заметил, как она вечерами подолгу сидит на диване напротив портрета и улыбается, думая о чём-то. Не скажу, что она оправилась после гибели мужа, но хотя бы больше не чахла, как увядающий цветок.

А мне пришлось на третьем курсе поселиться у Брендона, потому что ярые завистники стали портить мои вещи и работы. Вульф чуть не разнёс всех и вся, когда узнал, что все мои картины в мастерской были перерезаны и безнадёжно испорчены. Но больше всего его задело то, что проникли в мою комнату и облили мою кровать бензином. Хорошо хоть не подожгли. Он бы их всех точно уничтожил. Травля остановилась только после того, как Брендон поймал главных её зачинщиков за горло. Шона и Тревиса привлекли к наказанию за преследование и большому штрафу за порчу имущества. Их родители долго перед нами извинялись, побаиваясь Брендона, а мне их было даже жаль. Родители не виноваты, что их дети идиоты.

– Детка, поторопись! – выкрикнул Брендон из спальни, а я никак не мог нанести последние штрихи на картину, которую нужно было успеть закончить до отъезда.

– Сейчас! – ответил я нервно.

– Это наш выпускной, Дэнни, – прозвучало у меня за спиной, – и если мы на него опоздаем, все подумают, что мы трахались.

– Будто тебя это стыдит, – закатил я глаза. – И мы, действительно, трахались. Минут сорок назад.

– Детка, брось это, – жалобно простонал он. – Я не люблю опаздывать.

– Да что тебе так сдался этот выпускной? – удивлённо посмотрел на него я, откладывая кисть и палитру.

– Мы так и не пошалили в кабинете мистера Хилла, а это наш последний шанс наверстать, – Брендон потянул меня к выходу. Хорошо, что я уже был одет: на нас были темные смокинги с дурацкими бабочками. Мама Брендона настояла на одинаковых смокингах, а ей я отказать не смог.

– Ты идиот, – ужаснулся я, – если нас застукают в кабинете ректора, то я больше никогда не буду с тобой разговаривать!

– Но ты ведь согласен? – Брендон хитро прищурился, облизнув губы. – Признайся, что тебя тоже заводит, когда я пристаю к тебе там, где нас могут застукать?

– Ты ужасен, – безжалостно выдал я, – самый гадкий человек в мире.

– Я тоже люблю тебя, детка, – кивнул он, – пойдём скорее.

– А как мы заберёмся в его кабинет? – уже в лифте спросил я, продумывая путь. Брендон достал из кармана связку ключей и потряс ими, самодовольно улыбаясь. – Откуда ты их взял?

– Секрет, – подмигнул он, – тут ещё есть ключ от библиотеки, учительской и архива. С чего хочешь начать?

– Ты неисправим, – сокрушенно ответил я с улыбкой на губах.

Может быть уже завтра, в Нью-Йорке начнётся чья-то новая история, которая, возможно, закончится счастливым концом, а может быть нет. Я так и остался обычным парнем из провинциального городка штата Калифорния. Но именно в Большом Яблоке я встретил свою судьбу – любовь всей своей жизни. Наверное, вы посчитаете меня сентиментальным глупцом, но, может быть, именно это и делает мою историю особенной.

14.05.2015