Глаза сдали. Глаза пылали. И когда боль становилась нетерпимой, прижимался лицом к мокрым холодным стенам. Испарения сгущались, их странный привкус давил виски.
— Ле-ля! Ле-ля! — бесконечное множество раз кричал Вадим. И замирал, ожидая ответа, стирал горящим лицом влагу со стен.
— А — я!.. — отзывались лабиринты. Теперь Вадим уверен — впереди не туннель, а очень много ответвлений.
Он не робкого десятка. Опасность горных перевалов возбуждала его, обостряла мысли и чувства. Но здесь… Может быть, частичная потеря зрения парализовала его деятельность и он, как кошмар, ощущал подземелье. Идешь — нет ему конца, а пришел — тупик… И не найти дороги назад. Но самое страшное — Лелька. Она и безысходность пещерных лазов.
— Саша! Саша, быстрее! — опять и опять звал Вадим.
4
Ребята подошли неожиданно быстро. Предупрежденные Вадимом, они нашли безопасный спуск. Вадиму пришлось остаться у входа. Он, мучительно переживая свою беспомощность, все прижимал и прижимал к глазам комья снега. Каждую минуту пытался смотреть. Ничего, кроме кровавой пелены.
— Ле-ля! Ле-ля! Ле-ля! — капала где-то вода.
— Ле-о-ля! Ле-оля! — вырывались пары из расщелин.
Сидеть… Ждать… Темнота рассеется… Холод на глаза…
Александр Павлович и Эдуард двинулись в глубину.
Первое ответвление. Повеяло холодом и гнилью… Она не могла свернуть сюда. Она шла к теплу. Или… Или увидела необычное.
Необычное обнаружил Эдуард.
Он шел впереди, ощупывая электрическим фонариком дорогу и стены.
— Что это?
Быстро наклонился. Но его опередил Александр. Он жадно ласкал пальцами опалесцирующую поверхность камня. Вернее, не камня, а край натека, прозрачного и даже в этом жалком свете переливающегося всеми цветами радуги.
— Опал… Благородный опал… — сдавленно шептал Саша. — Не гейзерит, а благородный опал! Не единичный камень, а целый окаменевший поток, слабо сияющий, как будто живой!
Эта драгоценная дорога слегка поднималась куда-то вверх.
Ничего удивительного нет в том, что здесь, в районе активной деятельности термальных вод, выделилась аморфная кремниевая кислота- опал. Из этого минерала слагаются горные породы — гейзерит. Но редкий благородный опал! Для его возникновения нужны особые условия.
Дорога кончилась… сиянием… Издали они заметили его овальное светящееся пятно.
Эдуард первым полез в узкую щель. Александр Павлович сразу же за ним.
И наконец свечение расширилось. Как будто вокруг не стены, а солнечное море… Даже глаза сощурились… Ребята выпрямились во весь рост. Тепло… Невесомые гирлянды льда исчезли. Странный вкус водяных паров не раздражает. Наоборот, кажется приятным. Только голова немного кружится.
Здесь, в глубине земли, не требовалось искусственного освещения. Приятный рассеянный, почти дневной свет. Небольшое помещение как бы расширяется в мутно сияющих стенах.
«Радиоактивность», — одновременно подумали они и одновременно оглянулись.
Светящаяся келья других проходов не имела.
— Ясно: ее здесь нет, — сказал Александр. — Вернемся потом. А сейчас — быстрее выбираться. Излучение может быть слишком сильным.
С досадой думал: «Нечем замерить. Как же я не захватил индикатор? Какие силы создали это все? И почему?»
— Саша! Посмотри, — остановил его у самого выхода Эдуард, — кто-то отколол недавно на этой отполированной поверхности кусок…
Стены пещеры действительно казались отполированными. И только в одном месте отколот правильный шестигранник, сантиметра в два длиной.
— А вот и камень инородный, как будто им отбито.
Эдуард притронулся рукой к месту скола и резко отшатнулся.
— Ток!
— Что такое, — оглянулся уже пробирающийся в лаз Саша.
— Бьет током!
— Ты что? Нелепость!
Саша вернулся.
— Не сильно, но бьет…
Саша поднес пальцы к сколу и отскочил.
— Что за чертовщина! Даже треск. Слышал?
— И искры видел, — криво улыбнулся Эдуард.
— Сейчас надо Лельку искать. А к этому мы еще вернемся! Мы обязательно вернемся!
Они выползли из грота и двинулись дальше по туннелю туда, где в свете карманного фонарика клубились белесые пары теплой воды… Влага оседала на лицах.
5
Вадим сидел у входа и мучительно слушал. Он был рад, что различает свет и тень. Отвернется в пещеру — темень. Повернется к выходу — светлеет.
Скорее бы, пусть скорее мутными контурами начнут вырисовываться скалы… камни… сопки…
Под ногами товарищей лабиринт ожил. Многократное эхо превращало шаги в странный гул. И он слушал этот голос. Чувствовал: страшно устал, может уснуть здесь же, прямо на камнях. Все в полузабытьи. А свет не пробивается в незрячие глаза.
И вдруг… В отдаленном шуме — новый, едва уловимый звук. Раньше, когда были глаза, он бы его не различил. Но теперь весь мир сконцентрировался в звуках. И этот, мягкий, что даже эха не порождает, — несомненно приближается. Вадим вскочил, повернувшись к нему лицом…
Голос изумленно-ясный:
— Димка! Ты?
— Лелька! Лелька! — закричал он. Вот почему так взволнованно слушал: чувствовал — она приближается. Холодные пальцы сжали его виски.
— Что с тобой? Глаза? Больно?
— Ничего… Ничего… — шептал он. Притронулся рукой к холодному плечу.
— Замерзла. Оденься. Где-то здесь твой лыжник.
В одно мгновенье Лелька натянула на себя куртку и брюки.
— Что же ты с глазами так…
Она не добавила — неосторожно. Поняла: не берег глаза, потому что быстрее хотел увидеть ее.
— Завтра будет легче….. Ой! Самое главное! Посмотри, что я нашла… Ну, хоть пощупай…
Сунула ему в пальцы нежные и гибкие пластинки.
— Они малиновые, очень красивые. И вот еще этот прозрачный кристалл. Едва отбила от стены. Чувствуешь? Холодный. А там он светится. Там столько удивительного…
Остановилась, увидев лыжи ребят.
— Меня ищут? Да говори же им быстрее: я здесь. Я никуда не денусь, а там не безопасно.
ГЛАВА 2
1
Геотермия вошла в жизнь Александра Каменских так, как иногда входит любовь. Сразу, внезапно и навсегда.
Это случилось на третьем курсе института.
Тогда он узнал: на Крайнем Севере существует самая удивительная в мире термальная аномалия.
Профессор бесстрастно объяснял, что по мере углубления в земную кору через каждые 33–35 метров температура повышается на один градус. В вулканических областях и там, где изливаются наружу термальные источники, температура растет гораздо быстрее.
Но есть уникальная область — район вблизи крошечного селения Уйсучан на берегу ручья Теплый, небольшого притока реки Анадырь. Здесь температура увеличивается на градус через каждые полметра.
И Саша ясно представил себе, как среди туманного мороза в белой бесконечности сопок течет незамерзающая речушка. Она парит, она всегда парит. Ее питают горячие воды, рожденные в недрах земли, необычные, воды. Они, как нигде, богаты кремниевой кислотой.
Через пять лет танкетка-вездеход подползла к стойбищу эвенков Уйсучан.
Тучи мошки затянули солнце. Непролазные поросли стланика. Оказалось, что стойбище брошено… Сыростью и болотными травами пахла земля.
Здесь Саша обосновался надолго. Сначала их было двое — он и Эдуард. Недавно приехали остальные.
Лелька навсегда запомнила, как вдруг окунулась в сумрак бесконечной ночи. Даже мороз не показался ей сильным.
Саша был предупредительно-внимательным, а Эдик немного резковат. На Большой Земле она слышала о них. И приехала сюда, как к знакомым.
Первая работа… И она, и Вадим явно волновались.
Ксения Михайловна успокаивала:
— Приедете, ознакомитесь. И начнете работать, как все.
Сама она, в ранней молодости потеряв мужа, много лет работала в геологических партиях. Минералогический анализ. В этой области она непревзойденный специалист.
Саша был очень доволен, получив телеграмму, что именно она согласилась ехать на Анадырь.
И сейчас, рассматривая Лелькину находку, Ксения Михайловна решительно сказала:
