Павел мотнул головой, отгоняя неприятные мысли. Проиграть нельзя. И не только потому, что Дмитрий снова одержит верх, и не потому, что последует позор. Но прежде всего потому, что Олег окончательно признает в Павле труса и уйдёт от него. А значит, нужно победить. Чтобы Олег поверил в надёжность и силу своего партнёра и остался навсегда.

- Зиночка, Геннадий Вениаминович у себя, надеюсь? - бодро поинтересовался Павел у сидящей за своим рабочим столом секретарши.

- У себя, - улыбнулась девушка. - Но предупреждаю, настроение у него плохое.

- Что ж, попробую улучшить.

Как гремело сердце! Его гулкие удары отдавались по всей поверхности тела, будто этот орган не стоял на месте, а хаотично метался по всему организму.

- К вам можно, Геннадий Вениаминович? - решительно переступил порог Павел.

- Если вы по пустякам, Павел, то я занят, - глухо отозвался хмурый мужчина в кресле за столом.

- Нет, я достаточно ценю своё и чужое рабочее время, чтобы заниматься пустяками. - Молодой человек приблизился к столу и положил на его край свою папку. - Я по поводу нового проекта в третьей лаборатории.

- По поводу разработки Дмитрия? У него там кое-что пошло не так, но он работает над устранением проблемы.

- Да, я знаю. Однако у меня уже готово решение данной проблемы. Вот, взгляните, пожалуйста. И решение довольно простое. Странно, что Дмитрий не может догадаться о нём уже несколько дней.

Геннадий Вениаминович пристальнее вгляделся в своего работника, провёл некий мыслительный процесс в голове и, видимо, решив, что тот заслуживает внимания, придвинул к себе предложенные к рассмотрению листки бумаги.

- Да уж, - протянул мужчина, прочитав и проанализировав текст. - Просто, как всё гениальное. Вы правы, Павел, это чуть снизит скорость реакции, но избавит от побочных выделений. Как вы догадались?

- В изначальных расчётах была неточность. Вот здесь, - и Павел положил перед директором исписанный от руки лист черновика. - Видите? Процент должен быть ниже.

- Что это? - вздёрнул брови Геннадий Вениаминович, разглядывая неопрятные цифры на бумаге.

- Это черновик. - Павел и сам удивлялся, как ему удавалось сохранить такой ровный и спокойный голос, когда волнение буквально перекрывало воздух в горле. - Видите ли, созданием формулы занимался я, поэтому знаю все её нюансы. Проверить её функциональность на практике я возможности не имел, выводил всё чисто теоретически, и потому не сразу обнаружил ошибку. А когда обнаружил, проект (причём, довольно сырой проект) уже был запущен в производство. Но я периодически посещал лабораторию и следил за процессом реакции. Вот, я проводил записи наблюдений. - Молодой человек положил перед обескураженным директором таблицу. - Ещё двенадцать дней назад я заподозрил, что что-то идёт неправильно, но был уверен, что Дмитрий это тоже заметит и вовремя устранит проблему. Но он не заметил. Странно.

- Постойте, Павел. - Геннадий Вениаминович накрыл бумаги широкой ладонью, как бы притормаживая слишком бурный поток разговора. - Так значит, эта разработка ваша?

- Чисто моя, да. Я один над ней работал, - невозмутимо ответил Павел.

- Но Дмитрий мне представил её, как свою. Все расчёты, доказательства...

- Ну... Я не знал, что он так поступит, иначе хотя бы примкнул к нему. К тому же, я ещё не был до конца уверен в её правильности...

- Хм. Получается... что слухи о его обмане... Я не верил.

- Если вы его попросите предоставить черновики и научный материал, на который он опирался при создании формулы, он бы вряд ли вам их показал. А у меня всё имеется, и даты все проставлены.

- Но тогда почему вы не пришли ко мне и не разоблачили обман?

- Парень получил должность, так этому радовался, - напустил на себя скромность Павел. - Мы же с ним дружили. Зачем его очернять перед вами... да и перед всеми. Он умный, компетентный работник. Конечно, неприятно было. Особенно потом, когда он подставил меня с тем графиком, подправил цифру.

- Ну, уж цифру... - Теперь директор точно не поверил. - Ошибки нужно признавать, Павел.

- Я с вами согласен. И только что признал ошибку в новой разработке. Но, извините, тот график, за который вы отчитали меня, был верным. Все расчёты в нём проводились автоматически, от руки вносились лишь начальные данные. Да даже если предположить, что я нечаянно исправил единицу на четвёрку, ошибка бы немедленно искривила график, который так же выстраивается автоматически, подчиняясь умной программе. Но линия прочертилась ровно. Цифра исправлена после расчётов в уже напечатанном тексте, а потом страницу отксерокопировали. Если к ней присмотреться, то можно заметить, что бумага серее остальных.

- Зачем же Дмитрию это было нужно?

- Не знаю. Я и сам не очень понимаю причину его ненависти, - не скрывая печаль, вздохнул Павел. - Должно быть, боится разоблачения и хочет уничтожить ваше доверие ко мне.

- Раз так, почему вы опять промолчали?

- Потому что, выслушав ваши обвинения, начинать оправдываться, ссылаясь на едва заметную серость одной из страниц, было бы глупо. А больше доказательств у меня нет.

- Хм. Ну хорошо, допустим. - Всё это казалось Геннадию Вениаминовичу очень странным. - Но сейчас же для чего-то вы мне всё рассказали. Решили мстить?

- Мстить? Нет. Прежде всего, мне стало обидно, что мой новый проект, моё, так сказать, детище попал в столь нерадивые руки. Ведь Дмитрий совершенно не следит за процессом, за абсолютно новым процессом, который ещё не проверен практикой. За ним нужно наблюдать, анализировать, совершенствовать. Естественно, я переживаю за свою работу. Столько трудов моих вложено в неё, столько времени. Если б он столько вложил, то наверно бы не относился столь безалаберно. Ну а во-вторых, Дмитрий оказался человеком неблагодарным, и потому я принёс решение проблемы сразу вам. А так же прошу вас передать этот проект под мой контроль.

Геннадий Вениаминович вернулся к разложенным на столе бумагам и снова задумчиво их просмотрел. Ситуация получилась сложная и неприятная. И не только в лаборатории, но и в коллективе тоже.

- Я подумаю, Павел. Сейчас пойдём в лабораторию, это важнее. Остальное решим после.

Вечером, едва войдя в свою квартиру, Павел остановился и в изумлении огляделся. Что произошло? По стенам развешана новогодняя сверкающая мишура, на ней разноцветные воздушные шарики, из комнаты звучала весёлая музыка. А прямо тут в прихожей радостно прыгал молодой хорошенький блондинчик, размахивая горящими бенгальскими огнями в такт звонким восклицаниям:

- Ура-ура-ура!! Поздравляю! Поздравляю!!

- Олег, что с тобой? - остановил его Павел. - С чем поздравляешь-то?

- С победой! С твоей первой победой над врагом! Урааа!!

- Но я ещё никого не победил. - Мужчина наконец начал осознавать смысл праздника.

- Как не победил? - опешил Олег. - Разве ты ничего не сказал директору?

- Сказал, - ответил Павел, снимая пальто. - Положение поправили, но пока мне даже не передали контроль над проектом.

- Ничего, это дело времени!

Отложив на тумбочку обугленные палочки бенгальских огней, паренёк кинулся в объятия друга и жарко поцеловал его в губы. Павел был счастлив. В его душе расцветала надежда, что Олег тоже полюбил его. Ну хотя бы немножечко.

- Олег, - мужчина слегка отстранил паренька, разглядывая его милое лицо, весёлые искорки голубых глаз. - Ты такой хорошенький сегодня. Вижу, у тебя новая стрижка и цвет волос?

- Да, я посетил парикмахера. Волосы отрасли и стали неряшливы. Ну а их природный цвет меня всегда не устраивал. Тебе нравится, милый?

- Очень. Такой беленький, нежненький.

Блондин кокетливо скосил глазки:

- Всё для тебя, мой мужчина. Пойдём. Сегодня у нас праздничный ужин с шампанским и тортом! А в выходные мы с тобой пойдём в клуб! Гулять, так гулять!

- Какую-то мелкую причину ты выбрал для столь масштабной гулянки.

- Причина вовсе не мелкая. Ты сегодня наконец-то победил свою робость, заявил о себе, как о сильном человеке, способном бороться. И отныне запомни: нижняя позиция более не для тебя. Никогда и ни с кем. Запомни! Ты всегда должен быть сильнее и выше остальных. Всегда. Ты достоин этого. До-сто-ин!