Глаза Сонаша горели огнем нестерпимого голода. Бледное лицо исказилось, осунулось, превратившись в застывшую маску страха. Осознание неудачи пробиралось к нему медленно, запускало под кожу отравленные иглы.

Эйши с трудом поднялась, опираясь руками о землю. Изо рта текла тонкая струйка крови, смешиваясь в подсыхающей кровью врага. Я чувствовала, что она серьезно ранена. Мне не нужно было видеть, чтобы знать наверняка.

- Упустили,- пробормотала Эйши, сунув окровавленные пальцы в рот. От вида окрашенных красным губ по моему телу прошла дрожь ужаса, смешанного с предвкушением.

Жажда горячими, удушливыми волнами омывала сознание, превращая лес вокруг в размытую картину. Красный смазанный пейзаж.

Рядом раздался странный звук. Вначале я приняла его за плач, но посмотрев на Сонаша, я поняла, что он зажимает рот рукой, чтобы не расхохотаться. В голубых глазах стояли слезы, а лицо покраснело, словно эльф съел несколько стручков дикой пряности. Когда сдерживаться уже не было сил, он захохотал во все горло, истерично, протяжно, словно намеревался вытолкнуть весь воздух из легких. В этом внезапном взрыве веселья я почувствовала обжигающее дыхание близкого безумия.

- Вот потеха! - захлебываясь говорил он. - Я теперь не смогу вернуться. Действительно смешно. Тебе стоит посмеяться вместе со мной, Ирида!

Резко размахнувшись, я отвесила Сонашу хлёсткую пощечину.

Смех оборвался, будто его отрезали ножницами. В горящих глазах мелькнуло непонимание, а за ним пришел и гнев.

- Какого черта?!

- Ты мешаешь мне думать.

- Думать о чем? - взвыл он. - Демон сбежал! Моя голова покатится по центральной площади сегодня на закате!

Один раз он уже ошибся на охоте. Нет никакого второго шанса, нет никакой возможности искупить ошибку. Провинившегося дважды ждет казнь.

- Я не вернусь в поселение.

Мне показалось, что я ослышалась.

- Ты погибнешь в лесах!

- Думаешь, смерть от меча милосерднее смерти от когтей?

Эйши закашлялась. Отойдя в сторону, она старалась подавить приступ, но кашель не унимался, раздирая ей горло.

Сонаш схватил меня за руку.

- Слушай. Ты отведешь ее в поселение, - он до боли сжал запястье, когда понял, что я намерена возражать, - ты отведешь ее. Скажешь, что я погиб во время охоты, - облизнув губы он осмотрелся по сторонам, - это ваш первый проступок. Может, отделаетесь плетью или несколькими днями в клетке. Но будете жить!

- Как же ты?

- Уйду. Что мне еще остается?! Постараюсь дойти до границы. До Эрудо-Вола, - помедлив, он проговорил, - куда хватит сил дойти, - схватив меня за плечи, эльф старался найти в моем взгляде понимание. Тяжело сказать, что он там рассмотрел и обрел ли то, чего хотел, - я хочу жить, Ирида. Мой последний шанс, понимаешь? Я лучше отдам душу демонам, чем обреку себя на смерть на глазах у племени, давно переставшем быть моим.

Я нетерпеливо стряхнула его руки. Любое прикосновение к коже отдавалось болезненными уколами.

- Тебе необязательно оправдываться.

Он вопросительно посмотрел на сестру. Искал одобрения?

Та лишь пожала плечами.

Самый невыразительный в мире жест должен был стать сигналом к бегству. Это слабое движение могло означать что угодно, и одновременно ничего. Словно Эйши все равно. Безразличие скользило в ее движениях, в повороте головы, в том, как она смотрела на брата.

Внутри Эйши что-то хрустнуло. Сломалось. Рассыпалось. Это не рассмотреть и не проверить, но мне казалось, что с таким звуком ломает внутренний стержень, не позволяющий кучей тряпья осесть на землю. Все, что сейчас поддерживало ее - это гора битых осколков, из которых раньше можно было сложить безрадостное, но все-таки будущее.

Прежде чем исчезнуть среди деревьев, он потребовал дать ему слово. Самое банальное на свете обещание беречь сестру.

Что мне оставалось делать, кроме как сказать "Хорошо, Сонаш. Я обещаю"? От наивность этой фразы на зубах словно заскрипел песок. Горечь осознания собственной беспомощности дрожью прошла по телу, когда Сонаш исчез. Растворился в зелени леса.

Протянув руку Эйши, я, в глубине души, рассчитывала, что она снова улыбнется. Тряхнет огненными кудрями, поднимется с земли, отряхивая одежду от прилипших травинок и начнет жаловаться на удушающее зловоние, которое теперь ее окружает. Я молча молила ее сделать то, что всегда меня раздражало. Стать собой.

Но она никак не отреагировала на этот жест. Сидела, обхватив колени руками и смотрела мимо меня. Сквозь лес, в пустоту.

Когда я хотела окликнуть ее, глаза Эйши внезапно закатились, и она упала на бок. Из приоткрытого рта текла кровь.

***

От жары нестерпимо болела голова.

Не смотря на то, что солнце клонилось к закату, влажный, раскаленный воздух никак не хотел остывать, заполняя легкие, точно вода, мешая думать, обволакивая тело маревом из мелких, колючих капель. От прикосновения кожи к коже, спина зудела, точно внутри копошился рой противных, кусачих насекомых. Эйши так и не пришла в себя. Время утекало, следовало возвращаться и единственным выходом было нести ее на спине.

Руки девушки безвольно свисали по бокам от моей шеи. От запаха крови демона начинало тошнить. Даже Жажда спряталась где-то в темных глубинах сознания, уступив место нестерпимой дурноте.

- Мы почти дома, Эйши. Почти дома,- шептала я, как заклинание, как молитву Галакто, которая на моей памяти оставалась глуха к любым просьбам.

Эйши пошевелилась и пробормотала что-то нечленораздельное, но и это вызвало во мне бурю радости. Раздражение утренних часов сменилось робкой надеждой, что среди светлых я не останусь в полном одиночестве.

Эгоистично? Почему бы и нет?

Я обходила стороной все охотничьи тропинки, где даже в теории могли показаться демоны. Не исключено, что сегодняшний случай - уникален, но не хотелось проверять на себе.

Через час изнурительного, полного мучений путешествия, впереди замаячили ворота поселения. Никогда я так не торопилась вернуться домой. Я готова была упасть к ногам старейшины и молить его о благосклонности, охотиться хоть каждый день, только бы добраться до родной комнаты. Только бы подлечить Эйши, которая снова провалилась в беспамятство.

Внутри от страха сжалось сердце. Настойчивый писклявый голосок начал нашептывать слова сомнения, что следовало сбежать вместе с Сонашем.

Что Эйши все равно умрет.

"Ты не видишь, Ирида? Если даже она и доживет до наступления темноты, ее привяжут к Столбу. Всех привязывают к Столбу. Они буду хлестать ее до тех пор, пока кожа не слезет с плеч, и потом бросят в Клетку! Долго ты собираешься прожить, м? рассчитываешь на благосклонность? Намереваешься вымолить прощение? Тебе следовало бежать! Бежать, как можно дальше, пока не собьешь ноги, пока усталость не заставит тебя забыться тяжелым сном, пока..."

- Заткнись, - зашипела я, стараясь перехватить ноги Эйши поудобнее. Я чувствовала, что она начинает соскальзывать вниз.

- Ирида?

От неожиданности я вздрогнула.

- Мы почти дома.

У ворот нас встретили стражники. Мне показалось, что во взгляде одного из них мелькнуло сострадание, но это могла быть лишь игра света и теней. Весть о том, что охотники вернулись без добычи разнеслась подобно лесному пожару. Казалось, каждый лист склонившихся над приземистыми домами деревьев старается подхватить новость и втолкнуть в уши любого, кто готов услышать. Опустившись на колени, я помогла Эйши слезть со спины и почувствовала долгожданное облегчение. От долгой, утомительной дороги мышцы ныли нещадно, а кожа стала исключительно чувствительной к любому прикосновению.

Не успела я подняться, как получила увесистый пинок в живот.

Откатившись в сторону и содрогаясь от боли, я подняла голову, пытаясь рассмотреть напавшего. Старейшина не заставил себя ждать. Правда, явился один, в пламени праведного гнева, и никого с собой не прихватил. Он смотрел на меня так, как обычно смотрят на вывалившиеся из живота демона внутренности. Стиснув зубы, я попыталась подняться. В ожидании второго удара прошло несколько секунд, но вот я уже на ногах, а старейшина так и стоит на том же месте, весь - холод и презрение.