Вот, наконец, и улица Турама Молота, названная так в честь одного из первых поселенцев. Очевидно, этот герой в совершенстве владел своим молотом, иначе, откуда ещё могло взяться такое прозвище. Дом нашёлся быстро, что не удивительно — среди пёстрых строений он выделялся как гнилой зуб в улыбке красотки. Застыв на мгновение у калитки, заросшей диким вьюном, Вальдрес толкнул створки. Дверь с тихим шелестом растворилась, открыв дорожку, бегущую до самого крыльца.

Маг обогнул дом и вышел в сад, где привязал лошадь к полуразвалившемуся забору. Через окно проник внутрь и огляделся. За долгие годы запустения здесь ничего не изменилось — вещи так и оставались накрытыми пропылившейся тканью.

В обеденном зале Вальдрес извлёк на стол съестные припасы и, расположившись на просторном диване, стал размышлять вслух.

— Итак, что мы имеем? Атиш ти-Вару послал меня за проклятым артефактом. Отказаться от этой авантюры не могу в силу того, что во мне теперь живёт какая-то дрянь...

На последнем слове маг прервался и прислушался к ощущениям, но кроме голодного урчания в животе ничего не ощутил.

— К слову о дряни. Что это за цветок, обладающий собственной магией и зачатками разума? Почему никто о таких не слышал? Или он, как и альбинос не из нашего мира? Вопрос на вопросе... Но, надо отдать должное, без него тот некромант разделал бы меня под орех.

Вальдрес прервал размышления и откупорил флягу. Мясо вернул в сумку. Есть всё ещё хотелось, но еду стоило поберечь — неизвестно когда получится пополнить припасы.

Ощутимо похолодало, близился сезон дождей. Днём солнце ещё нещадно жарило, но по ночам царствовал холод. В старом камине дрова оставались сложенными для растопки. Вальдрес зябко поёжился и пустил туда небольшой огненный шарик. Пламя тут же принялось, и жёлто-оранжевые язычки весело заплясали на пересохших поленьях.

От вина на полуголодный желудок и разлившегося по гостиной тепла мага потянуло в сон. Он не стал сопротивляться и дал уставшему телу расслабиться.

***

Место, где очутился Вальдрес, он узнал сразу. Огромное раскидистое дерево рулхх, под которым прошла лучшая половина его детства, спутать с другим было невозможно. Сон (а в том, что это сон Вальдрес не сомневался) был странным. Помимо ярких красок и живых звуков в нём присутствовали так же и запахи.

— Вальдрес, негодник, ты опять спишь, вместо того, чтобы заниматься? — такой знакомый голос матери, раздался совсем рядом. — Хочешь, чтобы наставник снова тебя выпорол?

Тоска сдавила сердце тяжестью детских воспоминаний хлынувших в пустой мозг, словно вода в сухое русло. Маг встряхнул головой, прогоняя наваждение, но ничего не изменилось — мать продолжала говорить:

— Ну, и долго вы собираетесь тут лежать, молодой человек?

Медленно, словно боясь спугнуть волшебство момента, Вальдрес вышел из-за дерева и увидел мальчика лежащего в тени широкого ствола. Над ним стояла женщина в красном платье, в которой маг легко узнал свою мать.

— Вы только поглядите, он ещё и улыбается! — женщина, погрозила пацану пальцем. — Вставай-ка, Вальдрес. Сейчас придёт мастер Вейслекс и если он увидит тебя отдыхающим вместо того, чтобы повторять вчерашний урок, будь уверен, порки не избежать.

— Ну и пусть, — мальчик потянулся. — Ты ведь меня вылечишь?

— И не подумаю. Ты и сам уже умеешь исцелять мелкие раны, а если так и не научился потому, что постоянно нежишься в тени этого дерева, то порка пойдёт тебе только на пользу.

«Сон-воспоминание? — мысленно удивился маг. — Давненько я их не видел».

Удивиться было чему. Обычно в такой сон маг погружает себя сознательно и в годы обучения Вальдрес не раз возвращался в этот день, стараясь найти хоть какие-нибудь следы. Но сон постоянно был покрыт дымкой, не дававшей сконцентрироваться на определённых фрагментах. Решив, что всё дело в детском подсознании, омрачённом смертью, он, в конце концов, оставил бесплодные попытки. И вот сегодня сознание вновь погрузилось в то же воспоминание. На этот раз без помех.

— Я тоже тебя люблю, мама, — мальчик поцеловал женщину в щёку и побежал по тропинке, ведущей к дому.

Вальдрес и не заметил, как за размышлениями пропустил словесную перепалку, а ведь это был их последний разговор. Он ещё раз посмотрел на женщину, жадно глотая её красоту. В этом красном платье с чёрной тесьмой она была просто неотразима. Хотелось остаться рядом и никуда не уходить, но маг вдруг явно ощутил, что должен следовать за мальчиком. Запечатлев в памяти родные черты, Вальдрес пошёл в дом.

Он знал, куда идёт тот Вальдрес из воспоминаний и поспешил к кабинету отца. Вошёл и натолкнулся на знакомую картину. Бумаги устлали пол белым ковром, высокий канделябр опрокинут и свечи разлетелись по полу...

Оба Вальдреса одновременно обошли резной стол и замерли у распростёршегося на ковре тела.

«Отец... — с грустью подумал маг. — За столько лет я так и не узнал, кто тебя убил. Неужели мне не суждено отомстить?»

Он многие годы пытался найти следы убийц и не обращал внимания на мелочи. Но теперь что-то подтолкнуло в правильном направлении. Вальдрес заметил что ни на теле, ни под ним не было ни капли крови. Так же обратил внимание на лицо застывшее в удивлении.

«Что же тебя так поразило перед смертью?»

Пока он обдумывал увиденное, мальчик перескочил через стол и выпрыгнул в окно, погнавшись за тенью, но маг за ним не последовал. Он, так же как и у дерева ощутил, что должен остаться здесь.

Было что-то очень важное, что Вальдрес упустил тогда, будучи сжигаем горем — какая-то неуловимая деталь, которая сможет пролить свет на случившееся. Медленно, словно боясь спугнуть сновидение, он стал передвигаться по кабинету, но ничего нового не видел.

«Жаль нельзя воспользоваться магией, — удручённо подумал Вальдрес. — Было бы намного проще...»

— Магия! — он с шумом втянул носом воздух. — Ну, конечно же, магия!!! Как же я сразу не заметил?