Суффим рассказывал, что многие путешественники видели храм в горах, но войти внутрь никому не удавалось. Вальдрес спросил, были ли среди них маги, но старик лишь загадочно улыбнулся. Само собой вместо пути на юг — в порт Свериш, маг решил во что бы то ни стало посетить творение богов. Он пересёк пустыню и своими глазами увидел храм из легенды. Это величественное и в то же время пугающее сооружение высоко в горах, действительно существовало и завораживало своей красотой. Храм был выполнен из белого с розоватыми прожилками мрамора, отчего казался невесомым облаком, что вот-вот сорвётся с вершины и устремится ввысь, туда, где живёт его создатель...

Вальдрес собрал остатками хлеба мясную подливку и откинулся на стуле. Глотнув вина, прислушался к ощущениям. Усталость, наконец, отступила, предоставив место сытой сонливости. Мысли потекли размеренно.

Всё-таки удивительная штука случай. Кто бы мог подумать, что камень врат, легендарный Снежный Сапфир, бесследно исчезнувший много веков назад и упорно разыскиваемый всевозможными охотниками за артефактами, найдётся в том самом храме. Как он туда попал, оставалось только догадываться. Вероятнее всего, во время войны кому-то удалось вынести артефакт из гибнущего С`мангора и спрятать его в творении богов.

Вальдрес почувствовал, что на него кто-то смотрит и открыл глаза — даже не заметил, как задремал. Переминаясь с ноги на ногу, у стола стоял толстый трактирщик и теребил в руках грязную тряпку.

— Чего тебе? — Вальдрес сел прямо и отставил стакан.

— Господин? — удивился толстяк. — Вы же сами звали...

— Ах, ну да. Присядь, — маг приглашающе повёл рукой. — Выпей вина.

Хозяин таверны быстрым движением придвинул стул от соседнего стола и сел. К вину не притронулся. Глубоко посаженные глаза подозрительно уставились на Вальдреса. Маг помедлил, собираясь с мыслями, а затем спросил:

— Расскажи-ка, что происходит в стране. Я, видишь ли, долго путешествовал и немного не в курсе.

Толстяк понял, что от него не требуют ничего серьёзного и заметно расслабился. Придвинул стакан, наполнил и, шумно отхлебнув, молвил:

— Если коротко, то ничего хорошего, господин маг.

— И в чём же это «ничего» выражается, почтенный, э... — Вальдрес запнулся.

— Валиф, господин. Просто Валиф.

— И что же не так, почтенный Валиф?

Хозяин заговорщицки пригнулся к столу и взглядом указал в сторону окна, где сидели двое монахов в серых рясах. Они тихо перешёптывались, не забывая при этом внимательно следить за посетителями.

— Да вот хотя б они. Видите? Серые, — толстяк брезгливо поморщился. — До столицы ещё не добрались, а здесь уже лютуют. Это ведь из-за них я не хотел вас впускать. Случись что не так, свезут в свои проклятые подземелья и поминай как звали, — трактирщик сделал большой глоток и утёр рот сальным рукавом.

Вальдрес повернул голову в сторону окна и встретился взглядом с монахом неопределённого возраста. Пронзительные глаза цепко ухватились за лицо молодого человека, оценивая и запоминая. Маг почувствовал себя неуютно, но глаз не отвёл.

— Куда же смотрит Совет Магистров?

— Дык их магичествам сейчас не до серых, — развёл руками толстяк, едва не спихнув бутыль со стола. В последний момент поймал за горлышко, отставил в сторону и стал елозить грязной тряпкой по столешнице, растирая бурые капли.

— И в чём же причина? — нахмурившись, поторопил Вальдрес.

— Причина? А я вам назову причину, господин маг, — толстяк отпихнул тряпку, словно та оказалась ядовита, перегнулся через стол и зашептал, — поговаривают, близится война. Так-то вот... — он откинулся на стуле и расправил ладонями складки сального фартука.

— Откуда сведения? — напрягся Вальдрес.

— Слухи... Валиф умеет слушать и соображать, господин.

— И всё же? — поторопил маг.

— Ну, в первую очередь, — стал загибать пальцы трактирщик, — появились первые переселенцы. Знакомый купец с юга говаривал, будто Холорис наводнился людьми от Пограничного Кряжа. Через перевал просочились слухи, будто кочевники объединяются в большой поход. Во-вторых, — загнул следующий палец толстяк, — цены на южные товары стали расти. В-третьих, наёмники потянулись с караванами в сторону Пограничного Кряжа. Говорят тамошние города стали давать хорошую цену. В-четвёртых, пошли обозы с оружием в ту же сторону...

— Что-то я ни одного не видел, — Вальдрес скептически выгнул бровь. — Возвращаюсь как раз с юга, и никакой подготовки к войне не заметил. Правда, мой путь пролегал несколько западнее, но всё равно...

— Ну, — смутился трактирщик, — может я и преувеличил, и не так много наёмников пока ушло, да и обоз с оружием был всего один, но всё же, всё же...

— Я услышал тебя, почтенный Валиф. Приготовь чистую комнату. Рано утром я отбуду. Вот, возьми за беспокойство, — по столу скакнула серебрушка и исчезла в огромном кулаке трактирщика. Толстяк поклонился и растворился в собственном заведении, а Вальдрес остался наедине с мыслями. Обдумывая полученную информацию, он не сразу заметил служанку, присланную хозяином проводить его до комнаты.

***

Столица торговой империи — белокаменный Ивокарис, встретила плотной людской массой у южных ворот. Близился сезон дождей и крестьяне спешили расторговать излишки урожая.

«Всё как всегда, будто не уезжал», — подумал Вальдрес с грустью.

Гвардеец в запылённой кирасе и лицом, измученным вчерашними возлияниями, увидев перстень мастера, предусмотрительно надетый на палец, с поклоном посторонился, но тут же прикрикнул на какого-то мужичка, попытавшегося проскочить вслед за магом. Проехав арку ворот, Вальдрес повернул коня в сторону видневшейся вдали башни Магической Гильдии.

Издалека Цитадель Стихий напоминала белокаменный цветок. Стройное тело башни — узкое, длинное, украшенное причудливой резьбой не просто стояло на земле, — оно словно прорастало изнутри, неуклонно стремясь к небу и солнцу. Даже не верилось, что это всего лишь мрамор. Нежные тонкие линии скорее напоминали шёлк, заботливо и чуть небрежно обёрнутый вокруг хрупкого стебля. Мягкие складки, почти невидимые вверху, тяжело стекали к подножию, образуя с одной стороны подобие скального уступа, а с другой — изящную широкую лестницу, украшенную ажурными перилами. Венчала башню удивительной красоты крыша, похожая на полураспустившийся бутон, поверх которого божественная рука небрежно бросила невесомое покрывало из тончайших каменных кружев — как символ благословения и покровительства.