Так и не найдя однозначного ответа, Колин не заметил, как отключился. Сработал защитный механизм, не дающий перетруженному мозгу «перегореть». В середине ночи он вдруг открыл глаза и понял, что выспался. А ещё понял, что в комнате горит свет.

На столе в оловянном подсвечнике уныло мерцал свечной огарок. Скахет сидел за столом в одной рубахе и пялился сквозь оконный проём на усеянное бисером небо. Услышав шуршание одежды, воин повернул голову на звук.

— Что, тоже не спится?

Колин кивнул, но вспомнив, что Скахет его не видит, сказал:

— Похоже, я устал не так сильно, как казалось. Хотя пока сюда добирались, думал, отгрызу ноги, чтобы не чувствовать как они гудят, — он сел на кровати. — Там случайно не осталось того чудесного вина, что прислал нам хозяин?

Скахет без слов склонился под стол и извлёк на свет пузатую бутыль заткнутую тряпицей. Молча откупорил и разлил по стаканам, оставшимся на столе после ужина. Колин сел напротив, притянул себе один но, не отпив, задал мучавший его вопрос:

— Послушай, Скахет, ведь ты же ни разу не бывал в этом городе?

— Верно, приятель, — воин шумно отхлебнул из своего стакана.

— Тогда откуда знаешь и гостиницу, и её хозяина?

— Да тут всё просто. Худгарад — старший брат Хударгарда, — Колин удивлённо выгнул брови. — Того трактирщика, который так тебя впечатлил.

— А ведь верно! — воскликнул сержант. — Как же я сразу-то не догадался. То-то мне его лицо показалось знакомым — этот холодный взгляд... наверное, у них это семейное.

— Это уж точно, — фыркнул Скахет. — Худгарад мой хороший друг, а его брат всегда меня недолюбливал. Он бы и с кораблём не помог, если бы не был в долгу у старшего брата. Ведь фактически хозяином Скорлупки до сих пор является Худгарад.

— Как так? А кто же тогда Тхоол?

— Тхоол — капитан Скорлупки.

— Что-то я совсем запутался, — Колин откинулся на спинку и сделал пару больших глотков.

— Немудрено, приятель. На твоём месте я бы тоже запутался. Но на самом деле всё просто. Если есть желание, могу рассказать.

— Раз уж до утра всё равно заняться нечем, рассказывай, — кивнул Колин.

— Худгараду от отца достался корабль, и он решил взять в качестве старшего помощника своего младшего брата, — начал Скахет. — А Тхоола — их друга детства — сделать боцманом. Через год Скорлупку уже знали от Марира до Свериша, а в Нефлисе даже назначали награду тому, кто привезёт на суд команду этого дерзкого корабля. Но удача постоянно плескалась о борт быстроходной глифы, пока однажды они не нарвались на плавучую крепость гадрахов. Еле ноги тогда унесли. Лишь благодаря скорости и манёвренности Скорлупки, помноженными на умения капитана удалось отделаться небольшой пробоиной да сломанной мачтой. Тогда-то Худгарад и решил завязать с пиратством и осесть на Каменном острове, где его лицо ещё не успело примелькаться. Он продал всё накопленное барахло, собрал в единый кошель нажитые деньги и построил в порту трактир, который назвал Корень Морей.

— Помню, — Колин хмыкнул. — Меня тогда очень повеселила вывеска над входом.

— Худгарад сам её рисовал, — широкой улыбкой поддержал его Скахет.

— Ну а дальше? Как Скорлупка оказалась у Тхоола?

— Худгарад подарил её Хударгарду и тот назначил Тхоола старпомом. Некоторое время они продолжали пиратствовать, пока не поняли, что перевозить запрещённые грузы куда как выгоднее, нежели щипать торговые суда, которые к тому времени стали постоянно нанимать не менее двух кораблей охраны. Какая уж тут нажива — самим бы не пойти на суд к Харр`изису. А потом Худгараду удалось выгодно вложить деньги в покупку обветшалого здания, которое впоследствии и стало гостиницей Счастливый Странник. А Корень Морей он передал брату, у которого к тому времени море уже в печёнках плескалось. В общем, без зазрения совести подарил он Скорлупку Тхоолу и кинул якорь на Каменном острове. А Тхоол, как бы ни рвался к штурвалу, никогда грамотным капитаном не был. Ты и сам мог видеть, во что превратилось некогда прекрасное судно, — Скахет от души зевнул. — Что-то от разговоров меня опять спать потянуло.

— Ты прав, — Колин поддержал его не менее широким зевком.

То ли вино оказалось крепче, чем он предполагал, то ли усталость, развеянная коротким, сном вновь вернулась, но спать захотелось пуще прежнего. Он доковылял до кровати и до утра окунулся в глубокое беспамятство...

***

— Пи-и-и-раги! Покупаем пи-и-и-раги!!!

— Мясо! Свежее мясо!..

— Ткани из самого Сумарента!..

— Купите птицу, господин!.. Ощипанная дороже!..

— Хлеба не желаете? Только что из печки!..

— Нет, и всё-таки есть в базарах что-то жизнеутверждающее, — изрёк Скахет, счищая с нового костюма щедрую россыпь муки. — Когда подумаешь о том, сколько сил потратили люди, чтобы вырастить, выткать, вылепить и выковать все эти товары, поневоле переполняешься уверенностью в завтрашнем дне. Не может всё это сгинуть в один момент.

Колин ничего не ответил, едва избежав столкновения с телегой, которую не заметил в силу того, что вертел головой, стараясь разглядеть как можно больше. Вот уже битый час друзья бродили по огромному базару в самом центре Нефлиса тщетно пытаясь найти нужную им оружейную лавку.

— Пройдёте лавку булочника, затем рыбную и, оставив её по правую руку, свернёте в проулок, — проворчал Скахет, останавливаясь у лотка с яблоками. — Как же у Худгарада всё просто. Уже четвёртую лавку булочника миновали, а рыбной рядом так и не оказалось. Эй, любезный! — он окликнул торговца. — Не подскажешь, как нам найти оружейника?

— Купите яблоки, друзья. Сочные и сладкие. Не пожалеете.

— Да на кой мне твои гнилушки! — сплюнул Скахет. — Оружейник где, папаша?