Вечером 25 ноября Наполеон со своим штабом прибыл в Борисов, откуда он отправился на мызу Старый Борисов и долго размышлял над картой в заброшенном доме, т.е. во «дворце», как назывался любой дом, где ему доводилось останавливаться для отдыха или для разработки дальнейших планов действий. Немного вздремнув, ранним утром 26 ноября Наполеон отправился в Студянку… Одновременно к Березине, вместе с воинскими частями, сохранявшими дисциплину, стали стекаться огромные толпы отбившихся от своих частей безоружных солдат, начавшие создавать существенную помеху действиям французских дивизий.

Тем временем Витгенштейн продвигался вслед за Виктором, получившим приказ Наполеона двигаться к селению Веселово для переправы через Березину, в то время как войска Платова, Ермолова и Милорадовича, далеко впереди от не спешившего Кутузова, продолжали оказывать давление на полностью дезорганизованную французскую армию. Получив сведения о боях за Борисов, Кутузов предупредил адмирала, что Наполеон обязательно постарается перехитрить его и будет сооружать один или несколько мостов.

Вечером 25 ноября Удино двинулся вверх по реке, к Студянке, оставив в городе в качестве арьергарда 12-ю пехотную дивизию Партуно.

Партуно, который должен был прикрывать мост в Борисове до вечера 27 ноября, затрудняя соединение русских частей, оставил город в конце дня. Поскольку в 29-м бюллетене Великой армии Наполеон высказал упреки в адрес генерала, Партуно решил восстановить свое доброе имя, опубликовав в 1815 г. собственную версию событий, основанную на свидетельских показаниях. Вот она.

«Я оставил свою артиллерию, бригады Бийяра и Бланмона на Смоленской дороге; бригаду Камю я оставил в Борисове под командой Де-летра для наблюдения и противодействия Чичагову. Я планировал идти вместе с Бийяром и Бланмоном, оставив Камю в арьергарде». По сведениям генерала Шамбре, 12-я дивизия, оставленная сдерживать противника, была принесена в жертву во имя спасения остальной армии.

Вечером 27 ноября Партуно, располагая бригадами Бийяра, Бланмона и поставленной в арьергард бригадой Камю, выступил из Борисова к мостам у Студянки. В этот момент прибыл полковник д’Амбрюжак с приказом от Бертье к Партуно удержаться в Борисове до утра, поскольку Наполеон пытался привлечь внимание неприятеля к этому городу и помешать налаживанию коммуникаций между Витгенштейном, Чичаговым и Платовым. После отъезда д’Амбрюжака Партуно сделал соответствующие распоряжения, но услышал артиллерийскую канонаду впереди и вскоре понял, что отрезан от главных сил и от Борисова. Генерал решил вырваться из окружения; бригада Камю стала авангардом и ввязалась в бои.

Двигаясь с Бланмоном, Партуно в трех верстах от Борисова встретил врага; разгорелся бой. Партуно добавил: «Я видел толпы отставших и повозок, препятствовавших моему движению». В это время прибыл парламентер от Витгенштейна с предложением сложить оружие. Партуно ответил: «Я не хочу сдаваться, и вы станете свидетелями усилий, которые мы намерены предпринять, чтобы проложить себе дорогу».

Один из адъютантов Камю, Роше, прибыл к Партуно с ошибочным известием, что мост в Студянке охвачен огнем, – в действительности горела обычная сельская постройка. Партуно сообщил бригадным генералам, что намерен взять правее. Он пытался найти любой брод через Березину, и во главе бригады Бийяра, в темноте, у мызы Старый Борисов наткнулся на неприятеля, приняв его за войска Бланмона. По пути он соединился с тремя ротами 29-го полка легкой пехоты полковника Сент-Сюзан, отправленного Камю на правый фланг. Вместе они сражались, пробирались по болотам, обходили озера, продирались сквозь заросли, уходили от преследования казаков и едва не утонули в трясине, покрытой тонкой коркой льда, испытывая муки голода, падая от усталости, дрожа от холода, но в итоге, как признал Партуно, «мы сложили оружие». Камю повезло не больше: он соединился с бригадами Делетра и Бланмона, вступил в бой с неприятелем, провел ночь в боях и переговорах и в конце концов также сдался. Таким образом, речь шла о том, что Партуно всего-навсего сбился с пути.

Действительно, двигаясь по дороге от Борисова к Веселову, Партуно достиг развилки. Если бы генерал выбрал левую дорогу, он вышел бы к Студянке, но он двинулся по правой, которая вывела его прямо на русские позиции.

Тем временем Витгенштейн, к которому подходил Штейнгель, находился в мызе Старый Борисов; Платов – на дороге в Веселово. Таким образом, три бригады Партуно и кавалерия Делетра были окружены. В ходе боев командующий артиллерией дивизии Сибиль получил ранение и вместе со всеми попал в плен; ранения получили и Бланмон с Делетром. Дивизия сократилась до 3000 человек, кавалерия – до 400 человек, потери составили свыше 1600 человек. До маршала Виктора добрался только батальон 55-го линейного Жуайе, две сотни человек, поскольку он наткнулся на патруль гессенцев (по другим данным, Жуайе спас баденский патруль), а затем добрался до Студянок и переправился на правый берег.

Бутурлин дает подробное описание обстоятельств пленения дивизии. Партуно атаковал русские позиции, оказавшиеся на его пути, отбросил полк Гродненских гусар и занял мызу Старый Борисов. Но отряд Властова, Азовский пехотный и 25-й егерский полки, не дал французам вырваться из мызы, в то время как Навагинский пехотный полк и две дружины Новгородского ополчения атаковали Партуно в штыки. Они выбили французов из Старого Борисова и отбросили к Борисову, который уже контролировался Платовым вместе с Сеславиным. Партуно попытался выскользнуть из ловушки, но тщетно: вместе с 4 тысячами солдат он был захвачен в плен казаками Чернозубова; на следующий день сдались остатки его дивизии. Затем Ермолов вошел в Борисов, где адмирал навел понтонный мост через реку, открыв сообщение между Витгенштейном и авангардом Главной армии.

В 1826 г. Партуно переиздал отчет, присовокупив к нему многочисленные свидетельства очевидцев, включая и русские.

Среди вышеупомянутых свидетельств с французской стороны можно привести следующие…

Свидетельство генерала Камю, написанное в Витебске 15 декабря 1812 г. Генерал утверждал, что вместе с Бланмоном и Делетром они отправили батальонного командира Ландевуазена к Витгенштейну установить позиции трех русских корпусов, окружавших дивизию, и попробовать выяснить их численность. По возвращении Ландевуазен рапортовал о наличии значительных сил русских, перекрывших все возможные пути к отступлению. Патрули, отправленные в сторону Березины, обратно не вернулись. После боев из 1130 чел у Камю оставались лишь 293 чел; у Бланмона – 300 человек.

Свидетельство генерала Делетра, написанное там же, 15 декабря 1821 г. Он утверждал о пассивности бергской кавалерии и саксонцев из принца Иоганна полка, и о том, что во всей дивизии оставалось лишь 1500 человек. Он не имел никакой возможности поддержать пехоту и поэтому разделил ее участь. Вместе с ним в плен попали около 4 тысяч безоружных солдат.

Свидетельство Сибиля, без даты. После боев из 42 артиллеристов у генерала осталось 18 солдат. Девять солдат и пятеро ездовых погибли, как и 11 лошадей. Сибиль также говорил о присутствии множества безоружных солдат, из которых никто не хотел сражаться.

Свидетельство Бланмона, без даты: сводный полк его бригады из 598 человек потерял 273 человека, 125-й линейный полк – 240 человек. 4-й батальон 55-го линейного в составе 213 человек пошел по другому маршруту и пропал без вести. Бланмон говорил, что, получив приказ от Партуно отправить батальон на правый фланг для разведки, отрядил Жуайе. Бланмон удивлялся, что командир батальона не присоединился к главным силам на шум боя.

Отчет начальника батальона 44-го линейного полка Манневиля, датированный 28 ноября 1812 г. и написанный в Борисове: из 749 солдат полка, участвовавшего в боях в Борисове, у него осталось 310 чел. Общие потери составили 439 солдат, не считая трех офицеров убитыми и пятеро – серьезно раненными.