Татьяна напряглась, ожидая, что они бросятся на машину, но коты даже не посмотрели на неё, уверенно двигаясь за своим бывшим собратом, который к тому времени забрался на дерево и испуганно смотрел на них сверху. Во дворе пока не было заражённых людей, поэтому женщина позволила себе понаблюдать за происходящим.

Животные неторопливо приблизились к стволу и задрали головы.

Кот зашипел, когда они стали забираться на дерево. Не все. Двое. Ещё трое остались внизу. Когда противники добрались до ветки, на которой он сидел, зверёк всё-таки спрыгнул. Высота была большая, но он, едва приземлившись, попытался броситься бежать. На этот раз удача отвернулась от него.

Женщина не стала смотреть, как коты убивают своего собрата. ВАЗ проехал немного вперёд и остановился напротив подъезда. Татьяна заглушила двигатель, не желая привлекать внимание "этих" - так она мысленно назвала изменившихся горожан - и с сомнением посмотрела на дом. Вроде бы пожара нет, в окнах и на балконах не заметно ничего угрожающего. Она отмахнулась от мысли, что загонять себя в четыре стены - не лучшая идея. Другие нравились ей ещё меньше. Рано или поздно придётся действовать, но сейчас она думала только о безопасном уголке.

Собравшись с духом, женщина вышла из машины, на всякий случай заперла её и трусцой добежала до подъезда. Бросив ещё один взгляд на двор, она убедилась, что никто её не преследует. А также успела заметить, что заражённые коты начали разбредаться, оставив под деревом то, что на расстоянии выглядело, как большой окровавленный комок шерсти. Отвернувшись, Татьяна открыла дверь в подъезд и прислушалась.

В доме было тихо. Слишком тихо.

Женщина осторожно двинулась вверх по лестнице, стараясь издавать как можно меньше шума. Она жила на четвёртом, предпоследнем, этаже. Оказавшись на третьем, Татьяна услышала царапанье в одну из дверей. Изнутри. Ещё час назад она не сомневалась бы, что это запертое в помещении домашнее животное, ищущее выход; теперь же...

Она на цыпочках поднялась выше и, наконец, подошла к своей квартире. Женя, муж, должен быть дома, в постели. Татьяна до сих пор не видела ни одного оставшегося нормальным человека и не могла не думать о том, что может её ждать за дверью. Она тешила себя надеждами, что в помещении с закрытыми окнами шанс заразиться меньше. И потом, ей каким-то образом удалось не измениться - значит, должны быть и другие такие же люди. Обязательно!

Женщина по привычке протянула руку к кнопке звонка. И замерла.

"Нет. Лучше не шуметь почём зря", - решила она и нащупала в кармане плаща ключ. Вставила его в замочную скважину и медленно повернула. Хорошо смазанный механизм замка почти не нарушил тишину, отомкнувшись. Закусив губу, Татьяна приоткрыла дверь и заглянула в щель.

В прихожей было темно - как всегда. Даже в самый яркий солнечный день здесь царила полутьма. Отсюда также была видна часть зала и коридора, ведущего в спальню.

Женщина напрягала слух, силясь уловить малейший угрожающий звук. Приболевший Женя мог и не услышать щелчка замка и звука открываемой двери.

"Может, и вправду спит? - предположила Татьяна. - Хотя вряд ли... Снаружи ведь такое творилось! А если его нет дома?.. Вдруг он вышел, чтобы кому-то помочь?"

Терзаясь догадками, она шагнула в квартиру. Заглянула в кухню, мельком окинула взглядом зал - ничего необычного. И направилась туда, где был супруг, когда она уходила - в спальню.

С бешено бьющимся сердцем, сбивчиво дыша, она подошла к закрытой двери. Тело покрылось холодной испариной, в том числе и руки, которые женщина вытерла о плащ. Помогло всего на несколько секунд, а потом ладони снова увлажнились.

Больше не в силах выносить растущее напряжение, Татьяна толкнула дверь.

Он был там.

Муж стоял у окна, прижав к нему руки. На стекле виднелись смазанные отпечатки пальцев и ладоней. Серого цвета. Это же вещество было на шторе, которая валялась на полу вместе с сорванным карнизом. На обоях на каждой стене, на кровати, на изнанке двери, даже на полу...

Евгений отступил от окна и повернулся к жене.

Её затрясло, когда она увидела потемневшее, изуродованное несвойственным ему злобным выражением, но всё равно родное лицо человека, с которым прожила почти десять лет.

Он начал к ней приближаться.

Татьяна бросилась к выходу. Выскочив из квартиры, она услышала шаги на лестнице и заметила внизу незнакомого мужчину, уверенно поднимающегося к ней. В поле зрения была только матово серая рука, скользящая по перилам.

Женщина не побежала наверх, поскольку из этого подъезда не имелось выхода на крышу. И прорываться через одного (пока?) противника на лестнице тоже не стала. Вместо этого она вернулась в квартиру и заперла замок изнутри.

Евгений уже был в прихожей. Увернувшись от его протянутых рук, Татьяна бросилась на кухню. Тело словно действовало само по себе - она выдвинула ящик стола и схватила самый большой нож.

Супруг показался в дверном проёме.

Татьяна знала, что ей нужно - ПРИДЁТСЯ - сделать, но всё же простонала:

- Женя, остановись! Это же я!

Он проигнорировал её, продолжая приближаться.

Женщина крепче сжала нож, и когда муж ("Нет, это не он, а только его оболочка!") попытался схватить её за горло, вонзила лезвие ему в живот. Оно на удивление легко вошло в тело Евгения по самую рукоятку. Мужчина ничего не предпринял, чтобы избежать этого - и не остановился. Его руки непременно сомкнулись бы на шее жены, если бы она не отклонилась в сторону.

Скрюченные пальцы впились в плечо Татьяны. Резкая боль придала ей сил, и она, вынув нож, воткнула его снова, почти в то же место. Хватка немного ослабла, однако вторая рука Евгения уцепилась за волосы супруги. Женщина нанесла третий удар, и на этот раз в грудь. Лезвие сначала упёрлось в ребро, а потом соскользнуло и проникло вглубь тела, плотно застряв в чём-то упругом.

Мужчина замер и начал оседать. Пальцы он так и не разжал, и поэтому увлёк Татьяну за собой на пол.

До сих пор она не издала ни звука. Теперь же коротко вскрикнула, повалившись сверху на тело мужа. Не без труда избавившись от его хватки, она отползла в сторону и её стошнило.

Когда рвота прекратилась, женщина, вопреки мольбам разума, посмотрела на Евгения. Из ран в животе и груди текла кровь - точно такого же серого цвета, как и его кожа. Глаза мужчины были широко открыты и безжизненно уставились на потолок.

На этот раз он действительно был мёртв.

Нож, вонзённый Татьяной в сердце супруга, она больше использовать не могла. Приподнявшись, она взяла из ящика стола другой, чуть поменьше, зато такой же острый (Евгений сам наточил их всего с неделю назад; знал бы он...).

Дотронувшись до пластмассовой рукоятки, женщина осознала, что её руки испачканы мерзкой серой дрянью. Переведя взгляд на себя, она увидела, что плащ спереди тоже изрядно заляпан. Содрогнувшись от отвращения и едва справившись с новым позывом к рвоте, она быстро скинула верхнюю одежду и подошла к раковине. Вода потекла из крана, правда, напор был слабее обычного. Татьяна очень тщательно помыла руки хозяйственным мылом (вещество поддавалось с трудом, по стойкости напоминая масляную краску), но этого было мало.

Не смотря на мёртвого Евгения, женщина покинула кухню и осторожно приблизилась к входной двери. Шаги доносились теперь сверху, с пятого этажа. Противник, похоже, не знал о её присутствии в квартире, иначе уже попробовал бы вломиться. Это хорошо - значит, идея укрыться дома не такая и глупая.

"Если бы только Женя..."

Решив, что временно она в безопасности, Татьяна прошла в ванную и щёлкнула выключателем - электричество пока было. Она открыла краны, скинула с себя всю оставшуюся одежду с твёрдым намерением больше к ней не прикасаться, и встала под душ.

По её щекам потекла не только вода.

* * *