Боги задумались над последними словами Киджи, а потом лица Фитовео и Каны разгладились.

– Если смертные решили, что мы помирились, нам следует так и сделать. Пока к народу Ксаны будут относиться хорошо, я не стану говорить о войне, но, если Куни Гару окажется не таким, каким представляется, я не останусь в стороне.

– И я, – добавил Фитовео.

– И никто из нас, – хором выпалили Рапа и Кана.

И боги принялись есть, пить и беседовать о более приятных вещах, а потом согласились на несколько дней стать гостями Тутутики на прекрасном острове Аралуджи.

Они ушли, но Луто и Рапа немного задержались.

– Ты все время молчал, пока другие произносили речи, – заметила Рапа.

– Мне было нечего добавить, – с улыбкой ответил Луто.

Рапа понизила голос.

– Мой хитрый брат, это была отличная идея – устроить танец пави, но откуда ты знал, что смертные его «неправильно поймут» – именно так, как хотели мы?

– А я не знал. Существовал шанс, что они все интерпретируют именно так, как ты сегодня сказала. Смертные непредсказуемы, что и делает работу с ними такой трудной. – Он немного помолчал, а потом добавил: – И такой интересной.

– Ты решил сделать рискованную ставку?

– Я предпочитаю говорить об обдуманном риске. Игра с высокими рисками больше подходит для Тацзу.

– Мне кажется, ты провел слишком много времени, наблюдая за одним королем-разбойником.

Голоса богов стихли, и налетевший ветер поднял в небо семена одуванчиков.

Всех самых важных советников и генералов Куни пригласили собраться в Дзуди. Коронация нового императора должна была состояться через несколько недель, и у всех появилось время, чтобы насладиться наступившим миром и встретиться со старыми друзьями.

В какой-то момент распространился слух, что Кого Йелу строит для себя на Руи большое поместье. Оно получалось роскошным и огромным, и у многих возникли подозрения, что Кого запустил руку в казну Дасу, чтобы ему хватило средств.

Куни нахмурился. Сейчас Дасу еще больше, чем прежде, зависел от Кого. Он совершенно гениально сумел объяснить причину исчезновения Мата Цзинду. Иногда Куни спрашивал себя, не надоело ли Кого Йелу давать ему советы… В любом случае, нельзя допустить, чтобы он слишком о себе возомнил.

– Мы потратили очень много усилий, чтобы завоевать сердца людей, – сказал Куни, пригласив Йелу на чай. – Давай не будем проявлять легкомыслие теперь, когда мы достигли успеха.

Кого тут же принес извинения и попросил о прощении, однако не уточнил, что имел в виду.

Куни рассмеялся.

– Я не сержусь на тебя, Кого. Если вода станет слишком прозрачной, в ней не будет рыбы, и я это понимаю. Для тех, кто обладает властью, должны существовать привилегии, однако не следует переходить определенные границы.

Кого поблагодарил своего господина и ушел так поспешно, что даже не допил чай.

Люди шептались о величии короля Куни.

Луан Цзиа прогуливался по улицам Гинпена и прислушивался к разговорам. Юные студенты с серьезными лицами обсуждали в тавернах философские вопросы; матери с детьми за спиной разглядывали витрины магазинов, повторяя с ними таблицу умножения или простые отрывки из классики ано. Распахнулись огромные двери давно закрытых частных академий – там сейчас суетились слуги, приводя в порядок полы в аудиториях, где ученые скоро начнут читать лекции новым студентам.

Луан подошел к своему родовому поместью. Руины оставались непотревоженными, но он увидел повсюду, во всех укромных уголках и щелях между камнями полевые цветы: одуванчики, льнянка, иван-чай, водосбор и цикорий…

Опустившись на колени среди развалин и ощутив на лице тепло яркого солнца, Луан закрыл глаза и прислушался к доносившимся со всех сторон мирным звукам.

Потом Луан Цзиа отправился в храм Луто. В большом зале молились верующие, и, с трудом протолкнувшись сквозь толпу, он оказался в маленьком дворике. Осмотревшись, он отыскал желтый камень, напоминавший панцирь черепахи, и опустился на колени.

– Учитель, я пришел сказать, что моя миссия, похоже, выполнена.

Он терпеливо ждал, надеясь, что старый рыбак, давший ему «Гитре уту», книгу знаний, вернется, но солнце село и взошла луна, однако никто так и не появился.

И тут в его висевшем за спиной вещевом мешке что-то зашевелилось. Луан раскрыл его и достал оттуда магическую книгу. Страницы зашелестели, и он увидел свои записи и диаграммы, накопившиеся за прошедшие годы, – след, оставленный долгими путешествиями. Потом книга открылась на первой пустой странице, и на ней начали появляться слова: «Когда крубен пристает к берегу, разумный прилипало оставляет его; когда миссия завершена, мудрый слуга уходит».

Луан долго сидел в темноте, потом наклонился и коснулся лбом земли перед книгой.

– Благодарю тебя, учитель.

На странице появились новые строки: «Ты всегда знал все, что есть в этой книге; я лишь указывал тебе, куда нужно посмотреть».

Затем сияющие буквы потускнели, и, хотя Луан Цзиа ждал до восхода солнца, на пустой странице больше так ничего и не появилось.

После посещения могилы начальника порта королева Джин отправилась в Димуши, где остановилась на лучшем постоялом дворе, а Луан Цзиа стал ее гостем.

Несколько дней они не выходили из спальни, но однажды утром решили выехать за городские стены. Джин сменила королевские одеяния на простое платье, а Луан надел тунику ученого вместо обычных придворных одежд. И теперь они гораздо больше походили на влюбленную пару, чем на королеву и главного стратега Дара. Отпустив поводья, они предоставили лошадям выбирать дорогу, а сами наслаждались теплыми лучами солнца и прохладным ветерком.

– Ты не думала о том, что будешь делать дальше, Джин? – спросил Луан Цзиа.

– Куни сказал, что хотел бы видеть меня королевой Гэджиры. Это хорошая награда: Гэджира богаче Римы и Фачи.

Луан ничего не ответил, и Джин, повернувшись к нему, увидела, что он нахмурил брови.

– В чем дело?

– Тебе придется оставить свою армию в Фаче и Риме и начать все сначала, – медленно проговорил Луан.

Джин рассмеялась.

– Я привыкла.

В этот момент они поравнялись с группой охотников, появившихся на опушке леса возле дороги.

– Много диких гусей? – спросила Джин.

– Сейчас не самое подходящее время, – ответил один из охотников. – Мы провели в лесу все утро, но ничего не сумели подстрелить. Похоже, придется ждать до осени.

Перед тем как попрощаться, охотники привязали своих недовольно скуливших псов и начали заворачивать луки в плотную ткань, чтобы сохранить до осени.

– Ты маршал, а сейчас наступил мир, – продолжил Луан, когда охотники ушли. – Как думаешь, в глазах императора ты сильно отличаешься от пса или лука, когда все кролики и дикие гуси уже в ягдташе?

Джин прищурилась.

– Ты думаешь, Куни отправляет меня в Ган для того, чтобы лишиться верных офицеров?

– Это одно из возможных объяснений.

– Но ведь мне было разрешено носить меч при его дворе – честь, которой не удостоился ни один из мужчин, даже его друзей, таких как Мун Чакри или Тан Каруконо. Если король подозревает меня в честолюбии, то почему так поступил?

– Ты отказалась?

– Конечно, нет! Я заслужила эту привилегию.

Луан покачал головой.

– Я не знаю, о чем думает Куни, но мне хорошо известно, что власть очень меняет как самого человека, так и его отношение к окружающим. Кого понял это раньше всех нас и мудро прикинулся глупцом, чтобы не вызвать подозрений. Если бы он сознательно не замарал свое имя, Куни в какой-то момент мог решить, что у него пытаются отобрать людей и доверие подданных.

– Ты всегда, даже в тех случаях, когда получаешь заслуженную награду, думаешь о худшем?

– Это единственный разумный подход к жизни. Рассчитывать на благосклонность сильных мира сего все равно что при полете на воздушном змее полагаться на ветер.