Ему сейчас же захотелось подойти и прижать к себе свою непокорную женушку и более не выпускать из виду. Он читал по ее глазам, ему еще потребуется вымолить у нее прощение за все свои ошибки и слезы, что она пролила по его вине. И он готов был на все, лишь бы сломать ту незримую стену отчуждения, которую он сам возвел между ними.

Тут в дверях хижины появился гвардейский офицер. Он вежливо поклонился Каталине, бросив на нее любопытный взгляд, продолжавшийся чуть дольше, чем того требовали приличия и почтительно обратился к маркизу:

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — сказал он сухо, с трудом отводя взор от прекрасной сеньоры, — мы подготовили тело Сантоса де Карраско к отправке в замок. Какие будут еще распоряжения?

Себастиан с безразличным видом указал на Кармен.

— Передайте моим людям, чтобы немедленно убрали отсюда тело этой женщины. Для моей жены сегодняшний день оказался тяжелым испытанием. Хватит с нее треволнений, — устало добавил он. — После вы можете быть свободны, капитан. Король ясно дал понять, ваши полномочия распространяются лишь на поимку и казнь беглеца. Теперь вы можете возвращаться в столицу, Домингес.

— Слушаюсь, сеньор. Все будет исполнено.

Молодой капитан снова поклонился Себастиану, затем Каталине и, развернувшись на каблуках, позвякивая шпорами, прыгучей походкой вышел вон. Со двора донесся его отрывистый голос, отдающий распоряжение насчет тела Кармен. Через полчаса все неприятные процедуры были завершены. Гвардейцы отбыли восвояси, погоняя лошадей и стремясь засветло выбраться из леса. Они везли королю хорошие вести. Отныне разбойник по кличке Дикий Магнус больше не потревожит покой в местечке Вильярробледо. Другой небольшой отряд во главе с Марко отправился в замок Рохо, дабы исполнить приказ маркиза и захоронить в фамильной усыпальнице тела брата и сестры, которые обрели вечный покой. Священника в стенах Рохо ожидали к рассвету следующего дня. Остальные люди маркиза рассыпались по лесу в поисках упитанного кабанчика или оленя, чтобы достойно отметить поимку отпетого головореза и его коварной сестрицы, из-за которых последние недели выдались особенно неспокойными.

Беатрис к этому времени вернулась целой и невредимой в хижину, очистила полы от следов запекшейся крови, помогла Каталине переодеться в чистое платье и тихо исчезла с глаз долой, как и подобает вышколенной прислуге. Но прежде экономка успела заварить душистый чай.

Аромат дымящегося напитка, смешиваясь с благоуханием лесных цветов и травы, быстро распространился по маленькой хижине. Снаружи слышались мужские голоса, смех и приглушенное ржание лошадей, внутри же комнаты повисла томительная тишина. Не один из супругов так и не притронулся к чаю, занятый собственными мыслями. В голове Каталины теснилось множество вопросов, но она не знала с чего начать разговор, потому что до конца не была уверена в намерениях Себастиана и их ребенка.

— Ты снял маску, — Каталина удивила саму себя, когда первой нарушила затянувшееся молчание.

Себастиан шумно вздохнул:

— Да, я избавился от нее. Мне удалось снискать расположение короля.

— Но как?

Это было удивительно! Она устремила внимательный взгляд на мужа, и от волнения ее бросило в жар. Он смотрел на нее испытующе, словно ждал чего-то. Наконец, он хрипло сказал:

— По поручению короля я ездил во Францию. Я отвозил важные бумаги, а в ответ должен был получить некие гарантии. Карлу Габсбургу осталось править недолго, но его величество заботит будущее Испании и, как ты знаешь, не имея прямого наследника, король задумывается над тем, кто займет престол после его смерти. В Париже я встречался с его светлостью герцогом Анжуйским. Он приходится внучатым племянником Карлу и внуком Людовику XIV, королю Франции, — маркиз немного помедлил. — Но моя миссия не ограничивалась одним этим визитом, хотя, безусловно, она была очень важна. Мне было доверено кое-что еще… и вот за эту услугу, за которую мне пришлось рисковать жизнью и честью короны, король собственноручно даровал мне грамоту, навсегда избавляющую род Кабрера от преследования Святой церкви.

— Но почему решение наиважнейшего вопроса, связанного с будущим королевства доверили именно тебе? Ты не приближен ко двору и живешь замкнутой жизнью обычного провинциала.

— Ты, верно, позабыла, что Сент-Ферре служат испанским королям многие сотни лет.

— Я помню все, о чем ты рассказывал, — откликнулась Каталина с оттенком легкого недовольства в голосе. — Просто я не думала, что эта… эта служба коснулась тебя.

— Сильные мира сего никогда не могут отказать себе в удовольствии нанять преданного слугу, которого могут использовать с выгодой в собственных целях, — пояснил Себастиан, невесело усмехаясь самому себе. — Но я даже рад, что в твоих глазах, а значит, и для многих других я произвожу впечатление дремучего провинциала. Тайный агент двора должен быть незаметным.

— Тайный агент. Вот как? По-моему, ты совсем далек от того, чтобы быть незаметным.

— Сарказм тебе не идет, милая.

Каталина поджала губы, жалея об опрометчиво брошенных словах. Она не хотела в первую встречу с супругом ссориться с ним по мелочам. Между ними итак назревал непростой разговор, а она еще подливала масла в огонь.

— Я понимаю, что тебе трудно это принять, — он глубоко вздохнул и заложил руки за спину, — но прежде, чем мы продолжим нашу беседу, я должен извиниться. Я так виноват перед тобой. Я знаю, что стал невольной причиной всех злоключений, которые произошли с тобой в последние месяцы. Но поверь, я вовсе не задавался целью причинять тебе боль, mi querida. Это меньшее, что мне хотелось бы делать. Позволь я расскажу тебе все по порядку, дабы ты смогла понять мотивы моих действий и решений, на которые я пошел ради семьи.

Себастиан был одет во все черное. Кожаный колет простого покроя плотно облегал его широкую грудь и плечи, черные штаны для верховой езды были заправлены в высокие ботфорты с серебряными пряжками. Черную широкополую шляпу с перьями и длинный пыльный плащ он снял, едва они с Каталиной остались наедине. Единственным светлым пятном на черном фоне, подчеркивающим смуглость его кожи, была тонкая сорочка с белыми манжетами и пышным воротником, заколотым брошью из блестящего оникса. Как обычно черные, как вороново крыло волосы Себастиан зачесал назад, стянув в тугой хвост на затылке. Легкая улыбка играла в уголках твердых губ, когда он смотрел на жену, и у нее защемило сердце от переполнявших чувств, таким он казался ей в этот момент близким и родным. В действительности ее совершенно не волновал цвет его кожи точно так же как и те дела, что он вел в высших властных кругах. По большому счету ей на все это было наплевать. Но что ее действительно заботило, так это судьба их ребенка, поэтому она хотела знать, что может ждать их в будущем. Она приготовилась слушать его, отчаянно боясь поддаться слабости, которую испытывала всякий раз, едва в поле зрения попадал ее супруг.

— Ты знаешь, mi esposa, как в королевстве относятся к маврам, — Себастиан прокашлялся и принялся мерить шагами хижину, казавшуюся крохотной от его присутствия, — а Кабрера потомки мавров, — от Каталины не укрылось, что при этих словах он слегка занервничал. — Я доверил тебе историю своей семьи, как только ты стала моей женой. Но я не рассказывал тебе о тех неблаговидных поступках, кои пришлось совершать моей семье ради сохранения наших земель и привилегий. По приказу испанских королей мои предки убивали неугодных, интриговали, заманивали в ловушки и уничтожали врагов короны или тех, кто попросту стоял у них на пути. По правде сказать, не все те люди, чьей кровью обагрены руки моей семьи, были виновны. Некоторые из них были достойными людьми… Но я не хочу углубляться во всю эту грязь. Это совсем другая история. Главное, что мне, как потомку и главе рода Кабрера, известны очень многие тайны двора, а это не может не накладывать определенный отпечаток на мои мысли и действия.

Каталина была взволнована. Ей и не представлялось, что при дворе творились те же бесчинства, что и в любом другом месте. Она росла в семье небогатого дворянина, где ее учили чтить Божий закон, поступать по совести и жить с ней в единстве. Но, оказывается, существовал и другой мир, где царили лесть и интриги, обман и подкуп, коварство и предательство, где блеск золота ценился выше доблести и чести, где людей заботили лишь власть и богатство, а любовь и дружба были досадным недоразумением. И чем больше она слушала Себастиана, тем меньше ей хотелось соприкасаться с тем непривычным и пугающим ее миром.