— Так ты не…
— Барон никогда не был женат на моей матери, — коротким кивком головы Мигель подтвердил догадки Каталины, — но я рос в замке до тех самых пор, пока там не появилась молодая баронесса. Когда же хозяйкой в замке стала донья Луиса, не желавшая сидеть за одним столом с «несносным мальчишкой-бастардом», отец отослал меня в Бенедиктинский монастырь в Каталонию набираться уму-разуму, — невесело хмыкнул разбойник. — Я помню тысячи томов и рукописей, хранившихся в библиотеке монастыря. Добрые монахи учили меня латыни, французскому, итальянскому, географии и истории, но спустя четыре года в серых стенах монастыря я почувствовал себя до того тоскливо, что меня начали одолевать думы не свойственные характеру юного послушника. Я вдруг захотел стать кабальеро, а братья-бенедиктинцы не могли мне в том помочь, потому я сбежал из монастыря и вернулся обратно в замок. К тому времени отец овдовел и позволил мне остаться.
— И что помешало тебе стать кабальеро? — заинтересованно поддалась вперед Каталина.
— Обстоятельства сложились против меня.
Воспоминания о детстве и юношеских годах отняли у Мигеля много сил. На лбу и висках его выступила испарина, он с трудом говорил. Каталина, досадливо кусая губы, опустила взгляд с его изможденного лица чуть ниже, на широкую, мускулистую грудь и озабоченно нахмурилась. Ей так и не удалось остановить кровопотерю. В действительности рана была намного серьезней, чем она предполагала. Его необходимо было срочно уложить на кровать, в любую минуту у него мог начаться жар. Он рисковал жизнью ради нее. Это правда. И чтобы защитить ее, не задумываясь, лишил жизни собственную сестру! Она сглотнула ком, подступивший к горлу. Однако из головы не шли и те неприятности, случившиеся с ней по вине этого человека и его взбалмошной сестры.
Каталина указала рукой на лежащее у их ног тело Кармен де Лангара.
— Если бы не ваша глупая затея, мне не пришлось бы томиться в этой старой хижине в чаще леса, а тебе сидеть в этом кресле в ожидании горькой участи.
— Ну, конечно, не пришлось бы, — охотно согласился разбойник, вновь напуская на себе беззаботный вид. — В это самое время твои кости могли бы гнить на дне скалистого обрыва или озера в предместьях замка, либо же покоиться в фамильном склепе Кабрерас. Смотря какую кончину выбрала бы для тебя моя нежнейшая сестра, — он выразительно взглянул на растерянное лицо Каталины и красноречиво повел глазами, — медленно травить каким-нибудь изощренным ядом или, не имея ровным счетом никакого терпения, ненароком столкнуть вниз головой с замковой башни.
Он перестал улыбаться. Его лицо разгладилось, ни ухмылок, ни привычной озлобленности или раздражения. Дикий Магнус смотрел на нее прямо и открыто, мутно-зеленые глаза светились заботой и участием. Он определенно считал, что помогает ей!
— Только не пытайся убедить, что оказывал мне услугу, когда пленил меня, — скептически подняла брови Каталина.
— Не буду, — подмигнул он шутливо. — Поначалу предложение сестры показалось мне довольно заманчивым. Всего и надо было захватить в плен жену соседа-мориска, а затем перепродать ее на Черный континент. По-моему, все очень просто, учитывая, что муж маркизы тогда был далеко от родных мест, да и похитителей не вычислить, свидетелей-то не осталось, — в его взгляде мелькнуло сожаление. — Но с каждым днем, узнавая тебя все больше, bonita, мне все меньше хотелось торговать тобой на невольничьем рынке в Оране. Я придумывал всяческие поводы, дабы еще ненадолго оставить тебя при себе. Ты стала для меня наваждением. Ты была в моих снах, в моих мыслях, — он шумно вздохнул и невольно поморщился. Грудь жгло, словно раскаленным железом. — Это сложно объяснить и я не думаю, что ты хочешь услышать мои признания…
— Ты прав, не хочу, — перебила она его чересчур поспешно. Еще немного и она позабудет все его бесчисленные злодеяния, поддавшись его благородным порывам и красноречивому обаянию. И чтобы отвлечь себя от ненужных дум, она внимательнее присмотрелась к кровоточащему бедру разбойника. Грязная штанина впитывала кровавое пятно, которое постепенно увеличивалось в размерах, а лицо Мигеля, заросшее густой щетиной, вместе с тем приобретало все более серый цвет. — Что у тебя с ногой? Ты поранился?
— Слегка повздорил с Кармен, — уклончиво ответил Дикий Магнус и почесал мочку уха.
— Снимай с себя эти лоскуты, пока не залил все своей кровью.
Разбойник неловко замялся:
— Тут и без меня много работы предвидится.
— Беатрис должна была уже вернуться, — будто самой себе под нос пробурчала Каталина.
— Не стоит ждать ее так скоро. Кармен хорошенько оглушила твою служанку и привязала к дереву.
— И ты все это время молчал! — возмущенно вскричала Каталина.
Она собиралась осторожно отцепить лоскут ткани с припекшейся кровью, но, услышав слова Дикого Магнуса, в сердцах дернула за нее, отчего разбойник непроизвольно охнул. Рана еще больше раскрылась, и перед глазами Каталины предстал довольно глубокий порез с начавшимся нагноением. Она сразу принялась обрабатывать рану, обильно смачивая вином.
— Да что же вы за люди такие, — насупившись, Каталина быстро перебирала тонкими пальчиками, втирая целебную мазь в промытую рану. — Везде, где бы вы ни появились, сеете горе и раздор.
Она наложила тугую повязку на бедро разбойника и бросила на него сердитый взгляд, однако он ответил ей слабой улыбкой.
— Я рад, что в своей никчемной жизни смог повстречать такого чистого ангела, как ты. Знаю, за свои земные делишки мне не видать рая как собственных ушей, но и в аду меня утешат мысли о тебе, о твоих длинных локонах и сияющих фиалковых очах. Прости, я не мог помочь твоей служанке, потому что спешил сюда… Я предчувствовал недоброе. Но ты не беспокойся. Кармен приложила ее не сильно, твоя Беатрис будет жить, — пошатываясь, Мигель с трудом поднялся на ноги и протянул Каталине свою ладонь. — Пойдем, освободим ее, bonita. Теперь тебе ничто не грозит.
Она собиралась взять его за руку, но от упадка сил он потерял равновесие, покачнулся и неминуемо упал бы, прибавив к своему нынешнему состоянию разбитый нос и другие ссадины и ушибы, если бы Каталина вовремя не обхватила его за плечи.
— Тебя ноги не держат, Мигель. Твои раны кровоточат, тебе нужен отдых, — она кое-как довела его до своей постели. — Приляг вот здесь, а я сама схожу за Беатрис.
Резкий окрик заставил обоих вздрогнуть.
— Убери свои грязные лапы, пес!
И прежде чем кто-либо из них осознал, что случилось, послышался глухой хлопок. Вокруг все заволокло серой дымкой. Воздух наполнился едким запахом пороха. Дикий Магнус внезапно дернулся и обмяк в ее руках, увлекая за собой на кровать. В глазах и в носу защипало, Каталина закашлялась, глаза слезились от дыма, и тут ее охватило предчувствие чего-то страшного и неизбежного. Она подняла глаза и увидела, как на груди разбойника расплывается свежее багровое пятно.
— Нет! — закричала она в безотчетном порыве. — Мигель, ты слышишь меня? Мигель! — горячие слезы закапали из глаз ему на лицо.
— Bonita, я… не думал, что когда-нибудь смогу… стать причиной твоих слез… Не стоит, не плачь, — он хрипло задышал. По волевому подбородку стекала струйка крови. Черты его лица заострились, он сделался почти белым, но все так же продолжал улыбаться. — Я… закоренелый грешник… я совершил много дурных поступков… но ты ангел… посланный указать мне на мои ошибки…
Он на мгновение смежил веки, и Каталина подумала, что все уже потеряно, однако в следующую секунду Мигель открыл глаза и прикоснулся к золотистому локону, упавшему ему на грудь:
— Каталина, я люблю…
Но закончить фразу он так и не успел. В горле что-то заклокотало, забулькало, и изо рта брызнула кровь. Каталина застыла, оцепенело глядя на предсмертную агонию, не в силах поверить, что все это происходит наяву. Только минуту назад они оживленно разговаривали, он даже шутил, невзирая на серьезность ранения, и вдруг в один миг все закончилось. Нить его жизни внезапно оборвалась, сердце перестало биться, а глаза устремились в пустоту. Она не замечала, как маленькую хижину заполняли гвардейцы короля. Кто-то потянул ее за плечи и что-то сказал, но она не откликнулась. Каталина не могла оторвать взгляда от человека, которого должна была ненавидеть всей душой и всем сердцем. Ничего подобного она к нему не испытывала.
