— Пусть Хамзатов таскает, ему понравилось под балдой гулять.

— Это и плохо. Никакого доверия. Да и майор, — Илья хохотнул, — непременно взбрыкнет, отказываясь от роли тягловой скотины. Он себя высоко ставит. Нет. У тебя как бы свое направление действий — у меня свое. Подумать надо. Очень хорошо подумать. Вариант как бы хороший. Мне нравится. Необязательно сразу широко замахиваться. Потихоньку, полегоньку. Выйти на серьезных людей для начала и им предложить купить.

— Как у тебя со слежкой?

— А! — отмахнулся. — Шушера. Вот попробовать через них выйти на контакт… Сдать немного на пробу, а затем и серьезную партию предложить… Давай еще по одной! За удачу!

Сашка сидел на скамейке и с чувством счастливого собственника изучал список, нежно прижимая к себе сумку с ноутбуком. Размер оперативной памяти 3072 Мб, оперативная память — 1 Гб, размер жесткого диска 320 Гб, еще куча всякого. Два часа он морочил голову продавцу, пока не уяснил мелких подробностей. Он не очень понимал, зачем ему на данном этапе оптический привод DVD/CD-RW или дополнительная куча разъемов, но если брать, так по полной программе.

Название фирмы-производителя процессора ему ничего не говорило, оставалось надеяться на то, что не обдурили. В целом сплошной восторг, и не требовалось больше маяться поисками на глазах у посторонних людей урывками в интернет-кафе. Завтра подключить к Интернету и приступать.

Ничего близкого по параметрам ему раньше держать в руках не приходилось. И это было его собственное, переносное, и всего на два с половиной кило. Жизнь хороша, и жить хорошо. Наконец он сможет заняться интересными делами, не оглядываясь через плечо.

Появления Ильи он не заметил — слишком увлекся. Тот испарился еще утром, бросив его одного заниматься покупкой. Место встречи обговорили давно, и особой тревоги Сашка не испытывал. Полиция документы редко проверяла, а вырубить парочку слабосильных представителей власти ему вполне по силам. Здесь кого только в органы не набирали! Дети натуральные, с минимальной подготовкой. Наверняка были и нормальные подразделения, но ППС поставлена из рук вон плохо. Для них и лучше. Бояться нежелательного внимания людей в форме они давно перестали. Веди себя прилично — и никому ты не сдался. Всем на всех глубоко наплевать. Правда, «черных» иногда на улицах проверяли, требуя таинственной регистрации, однако на чисто славянские физиономии даже не косились. Хоть и трындят регулярно про равноправие, а все равно подозревают определенных элементов. Вроде даже по делу. Ничего нового. Этнические группировки. У них хоть вполне официально профилактикой занимаются, а здесь — смущаясь и со множеством оговорок. А в компании мужичков за возлиянием ничего оригинального не звучит. Знакомые мотивы.

Илья плюхнулся рядом с глубоко задумчивым лицом.

— Пиво будешь?

— А чего покрепче нет? — недовольно спросил Попов.

— Не на улице же! Дома хлопнешь, коли неймется. А здесь — на фиг, на фиг. Конспирация.

— Тогда пиво давай.

Он открыл бутылку, сковырнув крышку о край скамейки, и жадно присосался. Так и сидел, молча прихлебывая, пока не опустошил, и тут же протянул руку за следующей.

Сашка невольно присмотрелся. Что-то было не так. Нехарактерное поведение. Не нудит про недостатки окружающего мира. Не реагирует на его восторги по поводу новой игрушки, даже на цену не сморгнул.

— В чем дело, Илья?

Тот еще раз хорошо глотнул и очень спокойно произнес:

— Я как бы на деда своего ходил смотреть.

— Чего? — изумился Сашка.

— Того! — зло сказал Попов. — Попросил в интернет-кафе базу данных по фамилии и имени с отчеством проверить. Здесь это запросто. Никаких сложностей с МВД, в открытом доступе, если не секретный человек или миллионер. Умник, да?! — спросил со злостью. — А что если Россия, так как бы и мы вполне здесь проживать можем, в голову не пришло? Понятно, не мы, а двойники от тех же пап и мам.

— Совсем другой человек, — неуверенно ответил Сашка. — Нечего там ловить. Другая обстановка, совсем другое воспитание. Но да. Любопытно было бы встретиться с самим собой. Шансы вот минимальные. Слишком давно история пошла по другому пути. Вряд ли возможно полное соответствие. Даже в одной деревне не совпадает. У нас домой вернулся после армии, а здесь в городе остался. Все. Совсем другие семейные связи. И это… зачатие абсолютно одинаково, практически шансов не просто ноль, а в минус какой-то степени. Достаточно секундной разницы — и совсем другой человек появится. Уже не психологически — физически.

— А те, кто родился в начале века?

— Да, — подумав, согласился Сашка, — вариант, но мы-то намного позже, и у них дети другие. Что скажешь: «Я ваш неродившийся внук, от девушки, которую в жизни не встречали?» Хорошо, если просто пошлют, а то ведь психиатрическую помощь вызовут.

Илья непроизвольно скривился.

— Моя бабка, — после очень длительного молчания, изрек, — училась в Новосибирске. Конец сороковых. Послевоенное время. Это сейчас в городе полтора миллиона, тогда раз в пять меньше жило. Еще сто тридцать тысяч бывших ленинградцев и эвакуированные предприятия. Это я как бы на тему коренного населения. Шансов встретить местного — минимум. Но педагогическое училище имелось. Куда податься сообразительной девчонке? Вот именно. Как бы нормальная идея. И остаться в городе совсем не глупо, и вообще… Ну я как бы не про это. Знаешь, — отхлебнув из очередной бутылки, сознался, — как бы в первый раз кому-то рассказываю. Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой в изложении бабки. Она про это как бы не слишком распространяться любила, а вот со мной много чего-то поделилась. Я как бы любимчик был. Внучок. Говорила, на деда похож. А может, просто вспомнить перед смертью захотела — уже не выяснить.

Время было голодное, — помолчав, продолжил, — да и жизнь не слишком сладкая. Все по карточкам, и в общаге жуть. Не топят, чуть ли не вповалку спят. А она, видать, неглупая была. Как бы старательная, такая по-деревенски прилежная. Потом всю жизнь в школе отпахала и в директоры прошла. Не за речи, за умение трудиться. Вечно какие-то проблемы, фонды, ремонты, и она это до самой пенсии героически преодолевала временные сложности. Короче, как бы понравилась училке усердием. Та ей помогать принялась, а потом и домой привела. Знала бы, чем кончится, — он усмехнулся, — как бы в момент змею подколодную удавила. Это бабка сама говорила. Она очень странно вспоминала, как бы и стыдилась и гордилась. Одновременно.

Муж у училки был инженер. На заводе имени Чкалова работал. Она из эвакуированных, а он тутошний. Из столыпинских переселенцев происходил. Тоже наверняка не дурак. Пробился из деревни самостоятельно. Рабфак, еще чего-то там, и должность как бы занимал серьезную. Большая как бы уважуха от окружающих, и жили по тогдашним понятиям зажиточно. А если как бы я на него похож, — он повел плечами, — так и все остальное вполне при нем. И лицо и сила. Папаша у меня тоже орел, даже сегодня. Бабы так и вешаются, а при желании и быка кулаком пришибет. И мать у него, в смысле моя бабушка, очень ничего была в молодости, она лет пять назад умерла, но в те годы как бы ого-го смотрелась! Людмила — милая людям.

Сладилось у них с инженером. Не сразу, но все случилось. Перво-наперво она и смотреть не пыталась, все мечтала. Очень уж дело как бы такое… Тебя в дом привели, относятся замечательно, а ты хозяйке… м-да. Пакость. Мужика уводишь. А у нее ребенок маленький. Нехорошо. Люда даже пыталась не ходить к ним, но тут он ее уже сам нашел. И понеслось. Так что вскоре забеременела. Аборты запрещалось делать, но кто желал, всегда мог бабку со спицами и крючками найти, а она и не хотела. Прикинь, как бы любовь горячая.

Он замолчал и долго сидел, глядя невидящими глазами на снующих по рынку людей. Сашка не выдержал и подтолкнул:

— И что дальше?

— А дальше они уехали. За бугор. В пятьдесят первом году.