- Джои, это не наше решение и не наша забота, - ответил Бодорев. Он имел обыкновение называть друга англизированным именем, так как был слишком поглощен свойственной американцам двойственностью - странной смесью силы и юмора, беспощадности и щедрости. Некоторые думали, что его увлечение всем американским влияет на его работу - и, как Бодорев мог признаться самому себе, быть может, они были и правы. - Нашими целями являются пусковые установки баллистических ракет и подземные командные центры ядерных сил, а не спальни. К тому же, в чем разница - умереть от килотонной ядерной или от 1 000-тонной обычной бомбы? Мертвым все равно.

- Ты же знаешь, в чем разница, черт ее дери.

- Нет, коллега, не знаю. И не верю, что она есть. Нет никакой разницы между американской атакой на Энгельс и этим. Это удар военными силами по военной цели. Возможно, при этом погибнет некоторое количество гражданских - им нельзя будет помочь, а мы сделали все возможное, чтобы сократить потери среди гражданского населения, в том числе снизили мощность боеголовок до уровня, при котором они не смогут с гарантией уничтожить цели. И ты должен наслаждаться иронией - американцев атакуют мини-ядерными боеголовками, которые они же изобрели и поставили на вооружение...

- Я сейчас не в том настроении, чтобы оценить иронию, Юрий.

- Джои, мы более чем оправданы тем, что американцы атаковали Энгельс - мы воевали не против них, мы воевали против гребаных талибов, напавших на наши базы в Туркмении. - Бодорев продолжил гнуть эту линию так убедительно, как только мог, не привлекая внимания остальных членов экипажа. Последнее, что сейчас было нужно, так это чтобы они услышали, как второй пилот пытается доказать командиру экипажа что то, что они делают - правильно. - Американцы напали на нас без причины. Помни это! ОНИ напали на нас. Черт возьми, Джои, мы сами были там. Мы могли погибнуть под тем налетом. Треть нашего собственного полка была уничтожена в ту ночь, Джои. Треть. Я потерял много хороших друзей, так же как и ты, и знаю много детей, которые не перестают плакать по ночам, потому что бояться, что американские бомбы упадут им на головы во второй раз. Лучшая российская база бомбардировщиков заброшена, это город-призрак. И я убежден, что американцы без колебаний атакуют нас любым оружием, имеющимся в их распоряжении, в то числе ядерными. Вот почему этот удар необходим. И я очень уважаю президента Грызлова за мужество отдать приказ на эту операцию.

- Но зачем ядерные БЧ, Юрий?

- Ты замечательно это понимаешь, Джои, - ответил Бодорев. - Это тактическое решение, а не психологическое - мы должны нанести удар, а не отправить послание. Мы используем ядерные боеголовки, потому что с неядерными Х-90 не будут иметь достаточно разрушительной мощи. Они не сделают и вмятины ни в одной из назначенных целей. - Он сердито посмотрел на пилота. - Ты все это знаешь, друг мой. Командующий поставил тебе эту задачу всего три дня назад, и он выбрал тебя командиром операции, потому что считал тебя тем, кто сможет это сделать. Так что не надо плакаться мне в жилетку, zalupa.

- Я не плачусь. Я просто считаю, что ядерное орудие, а также биологическое и химическое это не просто оружие. Вот и все.

- Джои, выключи чмошника! Что случилось? Твоя подруга залетела, и теперь ты мечтаешь о совершенном мире без войн? Проснись, дружище. - Он пристально посмотрел на своего друга. - Она же залетела, да?

- Все хуже - я на ней женился.

- Ну и дурак! Никогда ты меня не слушаешь! - Сказал Бодорев, хлопнув его по плечу. - Ну поздравляю! Когда планировал рассказать генералу?

- Подал ему документы три дня назад. Он расписал нас вчера.

- Великий Йозеф Леборов, гроза гей-клубов.... Я хотел сказать, кабаков, идет в бой в прострации, потому что у него теперь жена и малолетний спиногрыз. Я рад дожить до этого дня. - Он похлопал друга по плечу. - Молодец. Если мы сделаем это, у тебя будет кто-то, к кому мы сможешь вернуться... А если нет - кто-то будет тебя помнить. Молодец, старший капитан. А теперь давай вернемся к долбаной работе, а?

- Вас понял, - сказал Леборов. Он включил внутреннюю связь. - Экипаж, вооружение проверено и готово, а мы наглядно убедились, что бортстрелок все еще с нами. Проверка. - Каждый из членов экипажа проверил кислород, оборудование и доложил о состоянии. - Очень хорошо. Штурман, местоположение?

- Тридцать две минуты до точки начала противодействия, - сказал штурман. Точкой начала противодействия считался рубеж, на котором их могли обнаружить американские самолеты ДРЛО, базирующиеся на авиабазе Эилсон в Фейрбенкс на Аляске. Пока что разведка не докладывала ни о каких самолетах противника, но Леборов знал, что все могло измениться в любой момент без всякого предупреждения. - Примерно три часа до зоны пуска.

- Благодарю, - ответил Леборов. Бодорев посмотрел на него и понял, что голос Леборова звучал несколько пискляво от долгого ползания по всему самолету и от осознания того, что все шло очень быстро, и очень, очень скоро будет еще хуже. Он показал другу жест "порядок", увидел тот же жест в ответ, проверил кислород и решил закончить последний паек прежде, чем начнется полный дурдом.

* * *

Зал совещаний министра обороны, Пентагон

Несколькими часами спустя

* * *

- А теперь, если вы не против, буду говорить я, и меня не волнует, против вы или нет - вы все напоминаете мне кучку ноющих и препирающихся детей, - сказал министр обороны США Роберт Гофф, резко со злой усталостью опускаясь в кресло. Он только что получил краткое изложение ситуации по версии председателя объединенного комитета начальников штабов, начальника штаба ВВС, главы боевого командования ВВС, главы разведывательного управления ВВС и, наконец, бригадного генерала Патрика Маклэнехэна, и голова у него действительно раскалывалась. Ввиду предупреждения, отправленного Командованию воздушно-космической обороны Северной Америки было созвано экстренное совещание со с высшим командным составом ВВС, в котором он участвовал, находясь непосредственно в своем кабинете.

После извещения от НОРАД, Белый дом немедленно перешел в режим боевой готовности и запустились сложные механизмы, направленные на эвакуацию президента и других членов правительства. В соответствии с планом, президент, министр обороны, председатель объединенного комитета начальников штабов и ближайший начальник штаба должны были находиться в непосредственной близости, а все члены руководства Конгресса должны были иметь возможность как можно скорее направиться на авиабазу Эндрюс, чтобы подняться на борт самолета Е-4В, известного как Летающий командный пункт. Е-4 располагал широким набором средств связи, позволявшим разговаривать с практически любым человеком на Земле. Президент, в случае своего перемещения, находился бы на борту одного из двух "летающих Белых домов" VC-25, известных как "Борт ?1" и имел возможность связи с военным командованием.

В случае невозможности добраться до базы Эндрюс, ключевые члены правительства должны были быть немедленно эвакуированы на "секретный объект", которым, как знали почти все в Вашингтоне, был "специальный объект "Маунт-Уэзер", известный под кодовым названием "Высокая точка", горная база площадью 175 гектаров неподалеку от Берривилля в Западной Вирджинии. Объект находился в ведении Федерального агентства по Чрезвычайным ситуациям, и был частью национальной программы непрерывной работы правительства. Подземный бункер в "высокой точке" располагал средствами связи, обеспечивающими военным и политическим лидерам прямые защищенные линии связи с Белым домом, "Бортом ?1", Пентагоном, летающим командным пунктом военно-морского флота Е-6В, летающим командным пунктом ВВС Е4 - всеми местами, где президент или члены высшего военного командования могли находиться в чрезвычайной ситуации. Но ни президент, ни члены кабинета министров не могли быть эвакуированы из Вашингтона иначе, как в случае крайней необходимости, и теперь задачей министра обороны Роберта Гоффа и председателя объединенного комитета начальников штабов Ричарда Венти было выработать рекомендации для президента.