- Кэти, мы так перепугались, - всплеснула руками её мать, - Нам позвонил господин Крамер из SSF и сказал, что тебя арестовали.

Она промокнула глаза платком, сама готовая расплакаться как и дочь. Отлипнув от промокшей рубашки мужа Кэтрин ещё несколько раз шмыгнула покрасневшим носом и сказала, что с карьерой у неё теперь покончено и она посвятит себя домохозяйству заботе о Талесине.

***

На обед охранник принёс по стакану воды и по коробочке с пищевыми пилюлями для арестованных. Запив эрзац пищи водой Ирина спросила робота дадут ли ей обувь, но тот молча забрал подносы и ушел. Погас свет и помещение погрузилось в сумрак. Девушка снова забралась на койку с ногами.

- Эй, Годфруа, ты меня осуждаешь?

- Почему вы так думаете? - он лёг на поскрипывающую койку, заложив руки за голову.

- Я слишком самоуверенная и эгоистичная. Решила, что легко разберусь с проблемой. Ты чуть два раза не погиб. И Кэтрин. У неё семья, ребёнок. Я не беспокоилась, что с вами будет.

- Я в разводе. Так что по мне никто плакать не будет. И я уже говорил вам, что мы добровольно пошли вместе с вами.

- Да. И я не осознавала какая это ответственность на самом деле.

- Но вы же у себя дома, как вы это называли, были членом совета управления в институте? Это же тоже ответственность.

- Сидеть за столом и трындеть это не ответственность. Вы доверили мне свои жизни и я вас чуть не убила. Я не справилась с взятыми мною обязанностями.

- Все совершают ошибки, - француз разглядывал отштукатуренный потолок. - Если не набить шишки, то не наберешься опыта.

- Но не ценой человеческих жизней! - девушка вскочила на ноги и прильнула к решётке. - Это неправильно!

- Иногда приходится платить жизнями людей, чтобы другие жили, - спокойно ответил Фабр и сел на койке. - Я подал заявление в SSF после того, как погиб мой напарник. У него была жена и дочь. Дочке недавно исполнилось четыре года. Он отдал свою жизнь, чтобы жил я. И за него, и за себя.

Ответа от собеседницы не последовало, уткнувшись носом в колени раз за разом она прокручивала в голове слова Годфруа. В полутёмном помещении раздавалось еле слышное гудение вентиляции и скрип металлического каркаса под матрасом.

- Как ты думаешь, тот японец жив?

- Если честно я не вспоминал о нём, - равнодушно сказал француз. - Конечно было бы лучше, чтобы он выжил. Но если SSF действительно тут замешено, то его попытаются устранить.

Свет внезапно зажёгся и раздался звук сирены. Следом загромыхала открывшаяся дверь и звуки шагов - одни размеренные и чёткие, принадлежавшие гибридному роботу и звук шаркающей стариковской походки приближались к камерам Фабра и Селивановой. За охранником, несшим женские туфли, двигался Крамер заложив руки за спину.

- Добрый день, - он остановился у камер, чтобы видеть обоих арестантов. - Открой камеры.

Ирина и Годфруа разом поднялись с коек, когда охранник отпер двери. Девушка внимательно разглядывала туфли, стоящие перед дверью. Они были похожи на те, которые она оставила на шоссе, когда садилась в конвертоплан.

- Доставили вместе с выведенными из строя роботами. Вы действовали из рук вон плохо. Если бы в центре активировали боевой протокол, то мы бы с вами не разговаривали.

Вздохнув Юзеф махнул рукой и сказал следовать за ним. Ирина с кислой миной обулась и заковыляла за ним. Решивший проявить галантность Фабр подхватил её под руку и она не была против. Молодые люди шли следом за сутулым оперативником не задавая вопросов. Ни Селиванова, ни Фабр не верили что их просто отпустят. Выйдя в просторный холл со множеством гибротов-охранников они не покинули тюрьмы. Крамер довёл их до лифта, а после поездки в нём, на выходе их которого их ждала обычная пластиковая дверь, а не решётка. Дождавшись сопровождающих поляк толкнул дверь, за ней был длинный коридор со множеством дверей.

- Вы хотите провести допрос?

- Скорее надеюсь просто поговорить с вами насчёт того японца, пани.

Старый оперативник распахнул ближайшую дверь слева от них, пропуская в комнату задержанных. Обстановка комнаты допроса была скудной и до неприличия обыденной. Стол со скобой, четыре стула, камера наблюдения под потолком и неизменное одностороннее зеркало и никаких более технологических устройств. Это разочаровало Годфруа, он ожидал увидеть у SSF нечто технически более совершенное, чем стул с наручниками. Этот предмет мебели ничем не отличался от его собрата в полицейском участке, где работал француз.

Расстегнув пиджак и ослабив галстук Юзеф сел спиной к зеркалу и положил смартфон на стол. Прежде чем он включил запись Ирина спросила что стало с японцем. Крамер раздумывал не больше полуминуты и ответил, что Кимори был прооперирован, его рука была спасена, а все осколки были извлечены. Но из-за тяжёлых травм мозга его всё ещё держали в искусственной коме, пока не будет проведено МРТ. Но прежде чем его приведут в сознание, как сказал Крамер, он хотел услышать версию Ирины и Годфруа. Нажав на запись он устроился поудобнее и бросил взгляд на камеру.

- После нашего увольнения из оперативников мы приняли решение продолжить расследование, - начала свой рассказ Ирина не упомянув о роли старого оперативника в их проникновению за стены.

***

2 сентября 2242г. 15:25 GMT +09:00

Неприятная холодная морось попадала Ирине прямо за воротник и она зябко ёжилась. Она честно рассказала поляку всё о том как они нашли и арестовали торговца оружием и как доставили его в город. Не забыла она упомянуть и его подручного - высокого немца и то, что на момент их встречи в торговом центре Тоору уже знал, что она больше не оперативник. После этих сведений Крамер помрачнел и оставшееся время ничего не спрашивал. Потом он сухо попрощался с молодыми людьми и сказал, что в течение недели им нужно будет оставаться в городе, так как их могут вызвать для дачи дополнительных показаний.

К тому, что нужно платить за снимаемое жильё Ирина никак не могла привыкнуть. Она конечно же прекрасно понимала, что в капиталистическом мире дела по другому обстоять не могли. Но всё равно платить, даже если это было просто снятие денег с её электронного счёта, для неё было занятием странным и непривычным. Пока у неё хватало средств, чтобы прожить неделю в двухкомнатной квартире в двадцатиэтажном доме обтекаемой формы с широким основанием, отчего он был похож на луковицу.

Этот дом, как и все дома, появившиеся за последние сто лет был не построен, а выращен из фораминифер. В таких домах не было прямых стен и углов, все помещения внутри были овальными и скругленными, даже ступени имели слегка округлую форму. И оттенки таких домов часто отличались не только в разных городах-крепостях, но даже внутри городов. Как Ирина знала часто это было обусловлено климатом и окружающими почвами. Дом, в котором девушка сняла квартиру, напоминал ей о Москве, он был светло-кремового цвета, как и тот дом в котором она родилась. Настойчивый свет голографических реклам, пробивавшийся через жалюзи и еле слышимый гул городского автотранспорта разбивал эту иллюзию. Как и настойчивая реклама в расширенной реальности. В зеро-граунде не было навязчивой рекламы, но стоило девушке вернуться в Саппоро как на неё высыпался просто ворох всяческих "инновационных решений и выгодных предложений". Никогда не сталкивавшаяся с рекламой дома Селиванова не подумала, что перед приездом в капиталистические города-крепости ей нужно будет установить программу-блокиратор в свой имплант. Штаб-квартира SSF была защищена файерволом, но стоило только девушке покинуть штаб-квартиру, как её тут же атаковало реклама в расширенной реальности. И только сев в такси она сняла контактные линзы-дисплеи и, завернув их в платок, убрала во внутренний карман.

Двадцать минут короткого сна в такси, покупка продуктов в ближайшем к дому магазине и через сорок минут она оказалась в снимаемой квартире. Первым делом Ирина приняла душ а затем, надев контактные линзы и, ограничившись лишь трусиками из одежды, она приготовила на завтрак бутерброды и кофе.