- Что? Я задел за живое?- угрожающе дразнил Джейсон, используя мои собственные слова против меня. – Или возможно проблема не в твоей семье… - он приостановился. – Может быть, дело в том факте, что из-за меня твоя драгоценная сестра Джеззи погибла?

И тут я почувствовал, как весь мир вокруг меня застыл, остались только я и Джейсон, все чувства известные человеку пульсировали во мне с бешеной скоростью, мои щеки покраснели от гнева из-за того, что Джейсон вернул меня в тот день, который я надеялся забыть.

- Заткнись! – снова зарычал я.

- Что?- Джейсон взмахнул руками. – Не можешь вынести прошлого, Бибер? – взревел он, его голос пронесся эхом по комнате. – Что ты чувствуешь?

- Пошел ты, – плюнул я и в считанные секунды, я сжал кулак и отвел его назад, прежде чем ударить Джейсона в лицо. Я схватил его за воротник рубашки и ударил еще раз, прижимая к стене. – Я отпустил тебя, МакКенн – убийственно прошептал я. – Но сейчас?- я стиснул зубы. – Мое терпение на пределе и я просто искушен мыслью о твоем убийстве.

- Ты не посмеешь, – прошипел он. – Я тогда не побоялся убить Джеззи и я чертовски точно не побоюсь сейчас убить твою драгоценную подружку, – усмехнулся он.

- Тронь Келси и я расчленю тебя и скормлю собакам, – прошипел я, позволяя своим словам свободно упасть и говоря медленно, чтобы Джейсон впитал каждое слово. – Ты понял?

Джейсон оттолкнул меня, его лицо загорелось злостью.

- Помни, Бибер, я не боюсь немного конкуренции.

- Это тебе не Лас Вегас, приятель, – усмехнулся я. – Я руковожу этим городом.

- Ненадолго.

- Еще увидим, – я направился к двери. - Ах да, МакКенн? – я повернул голову, чтобы взглянуть на него. – Еще раз заговоришь о Джеззи и увидишь сторону меня, которую ты никогда не видел прежде. Я могу пообещать тебе это.

Рука Келси накрыла мою, возвращая меня из воспоминаний в реальность. Я вздохнул.

- Ты права, – пробормотал я. Келси уставилась на меня с широко открытыми глазами.

- Правда?

Я кивнул, облизывая свои сухие губы.

- Со мной действительно что-то не так, – я посмотрел на нее. – Но ты не должна беспокоиться об этом, ладно? – мое лицо смягчилось, наблюдая за ней. Наклоняясь, я пальцами погладил ее по скуле. – Я позабочусь об этом.

От лица Келси:

- Тебе не о чем беспокоиться, – тихо прошептал Джастин. Так, будто если он заговорит хоть чуточку громче, я сломаюсь. Я покорно кивнула головой, осторожно улыбаясь.

- Ладно.

Сглотнув, Джастин вернул машину на дорогу и продолжил ехать к моему дому. Я знала, что он чего-то недоговаривает и что его еще что-то тревожит, но решила, что будет лучше, если я просто придержу язык за зубами. Просто есть вещи, которые меня не касаются. Некоторое время спустя, Джастин повернул за угол и остановился на расстоянии нескольких домов от моего дома. Отстегивая ремень безопасности, я повернулась к Джастину.

- Спасибо, – улыбнулась я. Джастин кивнул, рассеяно глядя перед собой.

- Нет проблем, – пробормотал он. Я сжала губы, не зная, должна ли что-то сказать или просто уйти. Заметив мое колебание, Джастин взглянул на меня, его глаза просверлили дыры во мне.

- Я люблю тебя, ты же знаешь… верно? – спросил он с беспокойством. Я нахмурила брови.

- Да, и я тоже тебя люблю. – Я уставилась на него с сочувствием, чувствуя, как скручивается мой желудок.

- Иди ко мне, – он махнул головой. Я закусила губу, а затем наклонилась ближе к нему. Погладив меня по щеке, он приблизился, пока наши губы не слились в поцелуе. Я вздохнула, углубляя поцелуй немного и тоже поглаживая его по щеке. Схватив мои бедра, Джастин навис надо мной так, что моя спина была прижата к двери.

Я застонала в поцелуе, проводя пальцами по его волосам. Отстранившись пока все не зашло слишком далеко, Джастин облизал губы, смакуя вкус.

- Увидимся завтра?

Я кивнула, прежде чем снова поцеловать его. Потом я вышла из машины и, закрыв за собой дверь, помахала Джастину рукой. Развернувшись, я зашагала прочь. Джастин подождал пока я зайду в дом, прежде чем уехать.

- Мам! Пап! Я дома! – крикнула я, скидывая обувь. Я вошла в гостиную, ожидая увидеть их, смотрящих телевизор, но вместо этого, к моему удивлению, они стояли, скрестив руки на груди. На их лицах явно отражался гнев, а сзади стоял не прошеный гость.