— Не строй из себя девственницу! — крикнул Вырубаев. — Это же Стоцкий всё замутил! Признайся, наконец!

— Сударь, может, он что-то и мутит, а мы — проводим оперативно-розыскные мероприятия на месте происшествия. Кроме того, Сергей Стоцкий — частное лицо и не имеет право мне что-либо приказывать.

— Ты что-то попутал дедуля?! За кого ты держишь уважаемых людей?! — Вырубаев наклонился через стол в сторону Молчанова, заблаговременно отпрянувшего назад. — Тебе недолго осталось корчить из себя папу римского!

— Вот как, — директор СГБ в очередной раз изобразил на лице «блаженную» улыбку. — Вы, кстати, не знали, что ваша дочь уже пять лет систематически употребляет и распространяет наркотики?

— Щель прикрой, пургомет! Это, что твой бред очередной?! — министр стукнул кулаком по столу.

— Минуточку, Виктор Петрович. Вот, пожалуйста! — извлёк из кармана небольшой кругляшок голографического проектора и щелчком пальца отправил его на середину столика. Вся его поверхность заполнилась живой объёмной картинкой, теперь и Колчин мог смотреть запись. Было отчетливо видно, как Екатерина Вырубаева глотает по капсуле вместе с каким-то толстым типом. Директор перемотал предварительные ласки. Толстому постоянно мешал его живот и проблемы с эрекцией, он вел себя неуклюже, а вот дочь министра, наоборот, «работала» профессионально, обвивая толстяка, словно анаконда.

Министр наморщился и отвернулся.

— Что за мухомор? — с отвращением спросил он.

— Это, Виктор Петрович, не мухомор, а бывший советник посла БАФР, кажется, по экономическим вопросам, Дионисиас Попандопуло, — со своей «фирменной» улыбкой на лице пояснил Молчанов, — арестован жандармерией БАФР несколько дней назад за торговлю наркотиками. Был связан с бандой Кристатоса.

— Жирный хрен!

— Вот следующий фрагмент. Ваша дочь и Попандопуло прибывают в Москву, с Кипра, как вы понимаете. Вот полюбуйтесь: аэрокосмический терминал «Мигалово», запись сделана на посадочной площадке аэромобилей. Обратим внимание на мелкие элементы одежды консула. Вот тут хорошо виден небольшой предмет при сканировании, вот здесь, во внутреннем кармане, у сердца, так сказать.

— Это же та самая хренотень, в которой обычно хранят «масло», — прозрел министр.

— Точнее, малый контейнер медицинский многоразовый, производства компании «Ван Рейн». У каждого из них есть свой индивидуальный номер. Интересно, что в материалах наших коллег из Константинополя ёмкость с таким номером уже фигурировала, но найти её они не смогли. Именно этот контейнер мы и обнаружили на месте преступления.

— Да хер с ним! — махнул рукой Виктор Петрович, понимая, что ситуация начинает разворачиваться не в его пользу.

— Погодите! Не надо спешить. Посмотрим видео дальше, — приглашающе, с нотками заправского шпрехшталмейстера в голосе произнёс директор СГБ, указав рукой в сторону проектора. — Вот наши герои следуют через вестибюль для особо важных персон, садятся на монорельс, едут на ВИП-парковку. Кстати, хочу отметить, что каждый раз во время прибытия вашей дочери система наблюдения вот в этих зонах, по каким-то неизвестным причинам, отключалась.

Молчанов иронично улыбнулся:

— Никто не застрахован от технических неисправностей. Поэтому нам пришлось поставить там свои модули наблюдения.

— Давай дальше, не тяни кота! — настаивал Вырубаев.

— Минутку терпения! — словно добрый волшебник из детской сказки произнёс Молчанов. — Вот периметр здания, вот смотрите, какие помехи! Вот видите вооруженных людей?

— Да! Черт, подери! Это «Ассистенты», но это не наши, — министр замахал руками, демонстрируя, что не имеет никакого отношения к демонстрируемой видеозаписи.

— Правильно! Правильно, Виктор Петрович, не ваши. Сейчас посмотрим с другого ракурса. Прошу прощения. Тут пришлось снимать с большой высоты. Приблизим!

— Чё это за чудаки на букву «м»? — министр показал пальцем на голограмму и одновременно откинулся на спинку кресла, подхватившую его грузное тело.

— Сейчас покажу, — Молчанов с улыбкой снова посмотрел на полковника, сидевшего с каменным лицом. — Средствами наблюдения, работающими в автоматическом режиме, нам удалось зафиксировать вот это…

Директор СГБ, управляя проектором при помощи ИСВ, сделал стоп-кадр и приблизил его. Путем объединения стоп-кадров с нескольких ракурсов он вывел трехмерное изображение человека.

— Это кто? Чё за?! Где-то я уже видел этого козла… — Вырубаев начал заводиться.

 Молчанов кивнул в сторону Колчина. Министр посмотрел на него, затем на изображение, потом обратно на полковника.

— Ах ты сука! Ты зачем в камеру смотрел! Специально дочь мою хотел подставить! Вы уже спелись с этим старым уродом?!

— Позвольте, господин министр, я готов все объяснить! — оправдывался Николай Алексеевич.

— Объяснишь! Объяснишь! Я сейчас же сообщу Кайгородову, что ты крыса! Я обещаю тебе, что ты сегодня же слетишь с должности и пойдешь под суд! — Вырубаев ударил кулаком по столу, директор слегка вздрогнул.

— Я выполнял непосредственное поручение директора по охране особо важного свидетеля! Не надо мне угрожать! — спокойно ответил Колчин.

— И ты не знал, что там СГБшники наблюдение установили?! Или ты просто на лапу получил от Стоцкого? Или он тебе должность обещал? — министр вскочил с кресла, пнул его ногой и бросился на полковника. Кресло отскочило в сторону, но не перевернулось. «Умный» механизм поддержки с соответствующей силой вернул кресло в прежнее положение. Получив неожиданный удар сзади, Вырубаев повалился на Николая Алексеевича всей своей массой. Началась борьба в партере. Молчанов перегнулся через стол, чтобы наблюдать за ходом схватки.

— Вы с ума сошли. Устроили истерику, — сквозь зубы цедил Колчин. — Я не собираюсь перед вами оправдываться.

— Сейчас я покажу тебе истерику! — Вырубаев попытался ударить соперника кулаком в челюсть, но полковник отразил удар. Он ловко вывернулся из-под грузного тела министра, встал на ноги и поправил мундир. Вырубаев, осознавая то, что он существенно уступает сопернику по физической форме и уровню подготовки, продолжать драку не стал.

— Виктор Петрович! Успокойтесь, сядьте! — с улыбкой произнёс Молчанов, как будто ничего и не было. — Я вам больше расскажу!

— Что! Что ещё?! — министр вскинул голову.

— Ничего страшного, Виктор Петрович. Просто сотрудники спецподразделения «Кобра» вместо борьбы с наркопреступностью, по распоряжению полковника Колчина осуществляли физическую защиту Алексея Кайгородова, как якобы важного свидетеля по так называемому «делу Головиной». Ну, и иногда... выполняли отдельные его просьбы, не так ли, Николай Алексеевич? Встретить кого-нибудь, там... или проводить... — Юрий Гаспарович свернул губы в трубочку и слегка вытянул их вперед. — По результатам биометрической экспертизы, лицо запечатлённое средствами наблюдения является схожим с вами более, чем на девяносто процентов.

— И что из этого следует? Мне кажется мы отклонились от предмета… — полковник скрестил руки на груди.

— Ну, погодите минутку. Тут у нас не одна запись с вашим участием. Кстати, ваши люди подтвердили в ходе допроса, что они систематически выполняли поручения сына директора СБ, злоупотребляя, таким образом, должностными полномочиями, — Юрий Гаспарович почесал затылок.

— Какие ещё люди? — полковник попытался изобразить удивление, но он сразу всё понял.

— Ну, вот, например, капитан Лисицын. Его, кстати, ещё допрашивают, в Волчанске...

— Не понимаю, — Колчин положил руки на стол, соединив ладони, — что вы хотите этим сказать?

— Вы знаете, Николай Алексеевич, — Молчанов потёр ладони, — все эти примечательные записи я, вместе с рапортом, как того требует долг, передал на имя президента.

— Шереметьева? — уточнил Николай Алексеевич.

— Совершенно верно, дорогой мой человек — покачал головой директор СГБ — Платон Александрович внимательно рассмотрел эти материалы и, недалече как два дня назад, передал их другому президенту, Самату Васильевичу Атабекову.