- Противолодочный маневр!!! - истошный вопль адмирала совпал с взрывом четвёртой торпеды, поразившей "Андреа Дориа". Этот линкор продержался чуть дольше, но также, помахав на прощание винтами, разделил судьбу своих систершипов. Командующий итальянским флотом зажмурился, вцепившись в поручни, понимая, что настал черёд его флагманского "Литторио". Он так и стоял, отстранившись, ожидая катастрофы в любой момент. В его голове сейчас всё смешалось, среди сумбура не нашлось места даже для молитв.

- Господин адмирал, мы ждём ваших приказов! - спустя пять минут, пришедший в себя раньше флагмана командир "Литторио", презрев этикет и субординацию, потряс адмирала за плечо из-за того, что устные обращения тот попросту игнорировал.

- Отступаем! Полным ходом идём в Босфор! - вяло отозвался Якино, - Будь прокляты все русские, немцы, погода, все, кто заставил меня выйти в море! - ответом ему был водяной столб, разломивший пополам ближайший эсминец. Шестой и последний взрыв случился в конвое спустя ещё десять минут, став роковым для одной из десантных барж, хотя Тухов, строго по инструкции, направил по две торпеды на наиболее важные цели.

- Противник развернулся и бежит!!! - прозвучал в ходовой рубке "Преображения" возбуждённый голос командира БЧ-7 лейтенанта Заславского.

- Что ж, раз враг отступил, займёмся теми, кто перед нами, - спокойно отреагировал на это Тухов, - БЧ-2, ну-ка подсветите ближайшую цель на норде! Сдаётся мне, что это не эсминцы и даже не сторожевики, иначе давно бы влезли в драку. Наверное, это катера.

Сейчас для всех, кто мог его видеть в этот момент, капитан корабля представлял собой живое воплощение идеального образа военного моряка, подчинённые смотрели на него буквально влюблёнными глазами. И ради этого момента стоило жить! Бог с ними, с потопленными вражескими кораблями, это всего лишь средство, шаг к тому самому главному, что делает экипаж одним железным организмом, готовым на любые свершения. Капитан-лейтенант испытывал сейчас законное чувство гордости и ликования, по сравнению с которым все прежние жизненные неурядицы казались несущественными, равно как и ожидание наград, славы и признание неправоты тех, кто затирал его на службе. Сейчас он мог по праву сказать: "Имею честь командовать вами!". Как в старые времена. И не желал большего.

Эпилог.

- Что я должен докладывать?! Предположительно потоплены три, опять предположительно, линкора?! Ты это своими глазами видел?!! - бушевал адмирал Владимирский, оказавшийся в неприятной ситуации, когда тех, кого он уже мысленно "списал", надо было награждать.

- Нет, но...

- Что но, капитан-лейтенант Тухов?! Достоверных данных нет! - отрезал комбриг и уже спокойнее сказал. - Список представленных к наградам я у тебя возьму, но на многое не рассчитывай. По факту, два эсминца всего. Не Бог весть что. У нас катерники и не такое вытворяют.

- Но можно же проверить!

- Нужно проверить! И мы проверим, - обнадёжил Владимирский. - Вот когда всё подтвердится, тогда можешь на звезду героя прицеливаться. А пока представлю тебя на "Красное Знамя". Заслужил. Рассматривают сейчас быстро, успеешь ещё на берегу пофорсить, пока лидер в ремонте, - несмотря на произошедший бой, внутренне для себя, адмирал так и не смог "реабилитировать" название корабля и избегал произносить его лишний раз вслух.

Тогда, весной 1942 года, командование флота расценило произошедшее как набеговую операцию, свёрнутую из-за раннего обнаружения. Гибель трёх итальянских линкоров была установлена агентурным путём спустя почти год. А факт неудачного десанта в Крым, имевший стратегические последствия для всего южного крыла советско-германского фронта - так и вовсе после войны из трофейных документов. К сожалению, когда масштаб этого, казавшегося незначительным, эпизода стал ясен, для кавторанга Тухова и его отчаянного экипажа было уже слишком поздно. Лидер "Преображение Господне" так и не успел поднять полностью им заслуженный гвардейский флаг, но имя его было присвоено новому кораблю и навсегда осталось в скрижалях славы советского ВМФ.