- Тогда мы не можем пойти туда, верно? - Спрашивает Солана.

- Таким образом, мы просто будем стоять здесь и смотреть, как они все умирают? - Спорит Одри.

- Кроме того, отдыхающие Буреносцы все равно придут за нами? - Спрашиваю я.

Так или иначе... Райден побеждает.

Все это чувствуется таким бессмысленным.

Я пытаюсь взять все под контроль... пытаюсь убедить себя, что смогу победить.

Но Райден как ребенок из моего четвертого класса, которому нравилось ловить японских жуков, обвязывать их ниткой и держать за один конец.

Немые жуки суетились, и иногда он слегка ослаблял привязь, позволяя жукам думать, что они, наконец, могли свободно улететь... а потом ШЛЕП! Они были зеленой липкой штукой на его бейсбольной бите.

Я устал от того, чтобы быть немым жуком... и я правда-правда-правда не хочу, чтобы любой из нас закончил, как зеленая липкая штука.

Райден думает, что может избить меня, даже не появляясь.

Ну... да пошел он.

Мы - хорошие, черт возьми!

Мы, как предполагается, сплачиваемся и делаем «групповой снимок». Как в кино, снятом по комиксам, когда все герои собираются, и музыка становится громче, а камера делает одну из тех необычных вещей с обзором в 360 градусов и общим планом «ОГО... ПОТРЯСАЮЩАЯ КОМАНДА!». И затем они подныривают, бросаются в гущу событий, пинаясь и сражаясь, пока плохие парни не взрываются или не отправляются в другое измерение или что-то в этом роде.

Это.

Нам нужно это.

Но как мы сделаем это в реальности? Особенно в такой реальности, где мы можем управлять ветром, но плохие парни тоже это могут?

За исключением того, что... у них нет силы четырех... и именно из-за этого весь беспорядок, не так ли?

- Солана, разве ты не сказала, что сохранила Северный, Восточный и немного Южных? - Спрашиваю я.

Она кивает:

- А что? О чем ты думаешь?

- Я думаю... действительно ли ты - Северный? - Спрашиваю я Астона.

- Я - Северный, на самом деле, - говорит он. - Но если эта штука о силе четырех, разве мы не установили, что твои уловки не действуют против силы боли?

- Вы действительно это установили? - Спрашиваю я. - Или мы выяснили, что эти две силы различаются? Поскольку мы осуществили что-то довольно потрясающее, когда пытались сбежать от Брезенгарда. Я отчасти забыл об этом, поскольку то, что случилось с Гасом, начисто убило всю победу. Но перед этим, мы использовали силу четырех... и она сработала.

- Да, - вмешивается Одри. - Тогда нас тоже было четверо. И каждый из нас использовал родной ветер и дал команду на своем родном языке. Наши порывы сказали нам, что говорить, и так или иначе мы подняли бурю, и это расплавило снег и уничтожило большинство Буреносцев, прежде чем прибыло подкрепление. Если мы снова попросим помощи у ветра, возможно, он придумает что-нибудь еще и получше.

Астон вздыхает:

- Было бы намного легче придерживаться этого плана, если бы мы не были так ужасно покинутыми Западными, которых ты позвал.

Да, это действительно отстой.

Я не понимаю, почему тот ветер не захотел помогать.

- Но просто потому, что один порыв подвел нас, - говорю я, - не означает, что они все так сделают.

- Думаю, что это наша лучшая возможность, - добавляет Солана. - По крайней мере, мы придем к ним с чем-то, к чему они не будут подготовлены.

Она выпускает три порыва, посылая Восточный Одри, Северный Астону и придерживая Южный для себя.

Я распутываю свой Западный щит, прося его, находиться с другими и не улетать далеко.

- А что насчет меня? - Спрашивает Арелла.

- Ты нам не нужна.

Я могу представить радость в голосе Одри, но вполне уверен, она тренировалась в течение десяти лет, чтобы сказать те слова матери.

- Так, а мне что делать? - Говорит Астон.

- Прямо сейчас, слушать. - Одри вытягивает руки, и мы с Соланой беремся за них.

Астон вздыхает, когда тянется и замыкает круг..., и я признаю, что весь процесс действительно немного похож на «Кумбайя». Но когда я прошу ветра о помощи и прислушиваюсь к их песне, я слышу слова, медленно сливающиеся воедино.

Вихрь набирает скорость, становясь безумством, когда одно единственное слово поднимается над остальными.

- Все слышат «самум», да? - Спрашиваю я. - Это реальная штука?

- Да, - говорит мне Одри.

- И я сомневаюсь, что они будут подготовлены к этому, - бормочет Астон.

- Да что такое «самум»? - Спрашиваю я.

Одри сжимает мою руку:

- Это означает «ядовитый ветер».

Глава 44.

ОДРИ

Я никогда раньше не видела самум.

Они редки в этой части мира.

И Странники Ветра обычно не используют их.

Частично, потому что они могут быть непредсказуемыми и неукротимыми. Но в основном потому, что они страшные.

Будто вся земля поднимается в воздух...

Дрожь заставляет меня понять то, что я забываю.

- Мне нужно, чтобы ты предупредила Бури, - говорю я матери, ненавидя, что нам все равно приходится полагаться на нее. - Скажи им задержать дыхание и прикрыть руки и лица... не информируя Буреносцев.

Я хочу приказать им отступить, но это может все испортить. И я сомневаюсь, что Бури смогли бы пройти мимо Живых Штормов.

- Я использую птиц, - говорит мать мне, поглаживаю перья на крыле ворона. Она шепчет указания, и птица взлетает в бушующее небо.

- Ладно, так что, черт побери, мы собираемся сделать? - спрашивает Вейн, когда моя мать зовет больше птиц, чтобы предупредить Силы Бури.

Не многие готовые выдержать эту погоду, но горстка воробьев отвечает, когда я говорю Вейну:

- Это обжигающая песчаная буря.

- Чем она отличается от Хабуба? - спрашивает он. - Помимо еще одного потрясающего названия, конечно же.

Он моргает, и я не могу сдержать улыбку.

Сейчас определенно не время для еще одного раунда его печально известных идиотских шуток.

Но я люблю, что ему всегда удается ослабить напряжение.

- Хабубы создаются внезапными нисходящими потоками. Самумы циклонические, - объясняю я. - И они несут тепло наряду с пылью и зачищают область очень быстро, они подавляют все на своем пути и обжигают его.

- Я слышал истории о целых пастбищах мертвых животных после прохода Самума, - добавляет Солана. - И людей с волдырями на коже.

- Это определенно не похоже на то, на что я хочу быть подписанным, - говорит Вейн. - Мы уверены, что эту бурю можно пережить?

- Мы ни в чем не уверены. - Я очень не хочу признавать это. - За исключением того, что наши ветры говорят нам команду, и они еще не подводили нас.

- Если это поможет, - добавляет Астон, - Силы Бури, так или иначе, умрут в этом сражении. По крайней мере, это даст им шанс.

Нет. Это не поможет.

Но я могу услышать голос Гаса, шепчущий в моих воспоминаниях.

«Доверься ветру.»

«Продолжай бороться.»

- Так как мы это сделаем? - спрашивает Вейн. - Мы останемся здесь и будем смотреть или...

Я бы хотела.

- Думаю, нам придется пройти пешком, не так ли? - спрашиваю я Астона.

Он кивает.

- Сомневаюсь, что самум сильно повлияет на Живые Штормы. Они не вдыхают, и у них нет кожи, которая может гореть.

- Погодите секунду, - говорит Вейн. - Вы говорите мне, что, как только мы израсходуем половину наших ветров, чтобы сделать этом самум, нам всем нужно будет сражаться... - Он поворачивается к битве и людям — ... с тридцатью шестью Буреносцами?

- Это ты - тот, кто думал, что мы должны слушать ветер, - говорит ему Астон. - Если тебе не нравится их план, обсуди его с ними.

Вейн снова проверяет песни порывов, и я делаю то же самое. Они все еще сосредоточены на самуме, и добавляют еще слова о надежде на неизвестность.

- Хорошо тогда, - говорит Вейн. - У кого-нибудь есть представления о плане относительно борьбы с Живыми Штормами? В прошлый раз это пошло не очень потрясающее.

Он потирает травмированный локоть, и я пытаюсь не вспоминать, сколько Бурь умерло в том сражении... или то, что мы столкнулись только с двадцатью девятью Штормами.