Я лег на бок, поворачиваясь спиной к Энджи. Ее слова опять посеяли семена сомнений во мне. Нужен ли я вообще Алекс? Полюбит ли она меня когда—нибудь? Она ведь так и не сказала мне о любви — только то, что я ей небезразличен, но это еще не любовь.
На следующее утро я почувствовал себя лучше, но температура все еще держалась, хотя уже и не такая высокая, как до этого. Я проснулся на рассвете. Несколько минут я наблюдал за тем, как встает солнце, прорезая листву деревьев яркими лучами. Повернув голову в другую сторону от восходящего солнца, я увидел, что Алекс тоже не спит: ее взгляд был устремлен на меня. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких минут. Не отводя взгляда, Алекс выбралась из своего спального мешка и приблизилась ко мне. Встав на колени, в абсолютной тишине она расстегнула мой спальник и нырнула ко мне. Повозившись немного, она устроила свою голову на моей груди. Я обвил руки вокруг нее и прижал к себе теснее.
— Я больше так не могу, Эйтор, это неправильно, — тихо произнесла она.
Мое сердце остановилось и ухнуло в пятки. Она что, сейчас скажет, что не хочет быть со мной? На меня накатил страх, и я непроизвольно прижал ее к себе сильнее, не желая отпускать. Мой голос охрип — не то от волнения, не то от болезни — не имеет значения, но мой голос дрожал, когда я задавал вопрос:
— О чем ты, малышка?
Она подняла голову с моей груди и заглянула в мои глаза:
— Прости, что мало подходила к тебе эти дни. Я просто… Ох, я хотела, но ко мне подошла Энджи и сказала, что я могу заразиться от тебя, если буду проводить слишком много времени рядом с тобой, что если заболею и я, то останется только Тори и, в случае чего, за них некому будет бороться. Она предложила свою помощь. Я подумала, что она права, решила подходить к тебе как можно реже. Прости за это, я… Мне так жаль, но я больше так не могу: меня разрывает на части беспокойство. Как ты чувствуешь себя сегодня?
Я не верил своим ушам. Так вот оно что! Почему Энджи так поступила? Почему солгала мне? Я разозлился на нее. С другой стороны, на меня накатило облегчение: все—таки Алекс переживала за меня и её не хватило надолго, чтобы держаться от меня на расстоянии.
— Алекс, все хорошо, я не злюсь. Но вот почему—то меня настораживает поведение Энджи: она сказала мне, что не понимает, почему ты ко мне не подходишь, она вроде как злилась на тебя за это — не пойму, зачем она так сказала…
Алекс покусала губы в раздумьях, посмотрела в сторону спящей Энджи и вернула взгляд ко мне:
— Думаю, мы просто неправильно поняли друг друга, вот и все. Энджи — славная девочка: погляди, как она ухаживала за тобой. Она добрая и отзывчивая. Не высматривай в ее поступках злого умысла. Она еще девочка, тем более подросток, у нее переходный возраст, она путается сейчас сама в себе.
Я хотел поспорить с Алекс, но передумал: она женщина, ей виднее такие заморочки. Я потянул Алекс ближе к себе. Она снова опустила голову на мою грудь. Чувствуя рядом ее родное, теплое тело, я задремал.
17
Еще через пару дней я уже был на ногах. Энджи продолжала за мной рьяно ухаживать, но теперь наперебой с Алекс. Она во всем пыталась опередить Алекс. Я снисходительно на это улыбался: кажется, в девочке включилось чувство соперничества. Но как бы я ни умилялся ее детской непосредственности, ее назойливость и одержимость быть всегда рядом со мной немного раздражали.
На шестой день после моей болезни Энджи совершила поступок, который оборвал на корню все мое хорошее к ней отношение. Я и так уже старался ее сторониться: чрезмерная привязанность Энджи ко мне начала настораживать.
На нашем пути повстречался водоем, и девочки, едва разбив лагерь, засобирались купаться. Я остался в лагере с Леоном. Он свернулся калачиком на своем спальнике и через пару минут уже негромко сопел во сне. Не прошло и десяти минут, как вернулась Энджи, ее волосы были мокрыми. Шустро же она: Алекс с Тори еще не было. Она села рядом со мной у огня. Она слегка дрожала: было прохладно, но еще не совсем холодно. Я потянулся за пледом и накинул на её плечи. Энджи молча посидела немного со мной. Поднявшись, она внезапно качнулась, ее повело в сторону. Я подскочил и едва успел подхватить ее на руки: она потеряла сознание. Я в несколько шагов дошел до ближайшего спальника с Энджи на руках. Уложив ее, я склонился к ней: мне показалось, она не дышит; прислушался: и правда, я не услышал ее дыхания. Испугавшись, я склонился еще ниже.
Неожиданно я почувствовал ее руку в своих волосах, а мгновенье спустя ее губы накрыли мои. Я тут же отстранился, отцепляя её руки от себя и отталкивая ее.
Но блин, я опоздал на секунды: за спиной я услышал судорожный вздох. Резко обернувшись, я встретился с поражённым, наполненным болью взглядом Алекс. Рядом стояла Тори, ее глаза были полны обвинения. Я вляпался! Я вернул хмурый взгляд к Энджи: ее личико представляло собой саму невинность, глаза блестели от слез, словно это я на нее набросился! Представляю, как это выглядит со стороны: я повалил маленькую девочку и, нависая над ней, пристаю с поцелуями — не самая приятная картина. Я понял, что от Энджел добиваться сейчас правды смысла нет: она выбрала свою стратегию, маленькая хитрая дрянь. Мои глаза открылись в этот момент: мы пригрели на своей груди змею! Кинув на неё полный злобы взгляд, от которого она вздрогнула, я поднялся, ничего не говоря, игнорируя пронзительный взгляд Тори, схватил за запястье Алекс и повел за собой, подальше от лишних ушей.
Как только мы вышли за пределы лагеря, Алекс вырвала свою руку и повернулась ко мне лицом, сложив руки на груди. Вся ее поза говорила о воинственности. Я взъерошил свои волосы и шагнул ближе к ней, но не успел открыть рта — заговорила она:
— Как ты мог, Эйтор?! Куда подевалась твоя любовь? Я еще понимаю, будь это взрослая девушка, но она же девочка! Что, на маленьких потянуло? Не знала, что в тебе скрывается извращенец!
Я вспылил, загорелся, как спичка, моментально; стало до боли обидно: она обвиняет меня, даже не выслушав мои доводы, — никакого доверия с ее стороны.
— Алекс! — рявкнул я. — Прекрати! Я не трогал ее, она сама набросилась на меня с поцелуем, и этот долбаный поцелуй не продлился и секунды: я сразу ее оттолкнул. Просто вас угораздило вернуться именно в этот момент. Я понимаю, как все выглядело со стороны, но поверь: все не так, не нужна мне эта малявка! Я тебя люблю, тебя одну! Будь здесь хоть тысяча девушек из "Плейбоя", я буду видеть только тебя — всегда. Ты должна верить мне! Энджи не такой ангелочек, какой кажется: она сымитировала потерю сознания и задержала дыхание, чтобы я к ней склонился, и в момент, когда я проверял, дышит ли она, Энджи поцеловала меня — она, не я!
Алекс опустила голову и помотала ей из стороны в сторону:
— Эйтор, Эйтор, то, что ты говоришь, — на грани фантастики. Энджи — дитя невинное. Ты…
Я не дал ей договорить, мне это осточертело. Обхватив ее подбородок рукой, я поднял ее голову, чтобы видеть глаза, наполненные страданием.
— Алекс, я этого не делал. Это все. Я не буду расшибаться в лепешку, что—то доказывая тебе. Ты не веришь мне? Что ж, твой выбор. Это меня задевает до глубины души: я не насильник! Как ты могла вообще такое обо мне подумать? Я разочарован, малышка, очень, твое недоверие убивает мои чувства. Просто приглядись повнимательней к Энджи. Я не знаю, что руководит ей. Возможно, она влюблена в меня и в этом вся проблема. Понаблюдай за ней, сними розовые очки, сквозь которые ты на нее взираешь, и ты увидишь, что я был прав. А пока я буду ждать твоих извинений. — Не произнеся больше ни слова, я отошел от Алекс и, кивнув головой в сторону лагеря, развернулся: — Пошли, нам больше не о чем разговаривать.
