Вспомнились слова из одной из книг, которые парень раньше так часто читал: «Чувства разрушают, любовь губит; и порой мы бессильны перед своими эмоциями. Мы рабы любви. Мы рабы тех, кто дарит нам счастье. Отняв его, у нас могут отнять и весь смысл нашей жизни». Так сегодня случилось и с ним. Казалось, словно сердце пронзили насквозь, пару раз повернув в нём кинжал и оставив его там, чтобы боль не уходила, не давала о себе забыть. Внешне холодный, однако парню сейчас хотелось просто бессильно упасть и сдаться, хотя бы раз в своей жизни, но он не мог. Не мог позволить себе такую слабость, не мог позволить себе опуститься, не мог этого допустить…

В последний раз с силой сжав кулак, парень убрал его от языков пламени, вновь начав читать заклинание на латыни. Две строчки, пара десятков букв, и слизеринец резко закрыл глаза. Открыв их уже через секунду, он кинул взгляд на огонь. Сейчас он ничего не ощущал. Боль исчезла, испарилась, словно её и не было. Прищурив глаза, Малфой усмехнулся, кинув взгляд вглубь леса, где он сейчас и находился. Дикие звери разбегались прочь от костра. Сейчас он был в безопасности. Бояться теперь стоило им, ведь только что в этом лесу зародился новый бесчувственный зверь…

Глава 23

POV Драко Малфой

Кто сказал, что мужчины не плачут? Не страдают? Не любят? Кто сказал, что мы не мучаемся из-за любви? Мы лишь притворяемся сильными, ведь вам нужны защитники, опора и поддержка, и этой опорой должны стать мы. Мы не можем так открыто показывать свои эмоции, плакаться в жилетку близкому человеку, показывать на публику нашу боль. Согласитесь, второй вариант в его воплощении был бы даже смешон. Для нас это проявление слабости, а мы – мужчины, и мы должны быть сильными, несмотря ни на что. Мы не можем открыто показывать боль, открыто показывать свои слёзы; мы можем лишь выйти покурить, спрятаться от всех и забыться в алкоголе. Мы тоже страдаем. Нам тоже бывает больно, пусто, плохо, и хуже всего, когда мы остаёмся одни.

Человеку нужен человек, иначе он просто невозможен. Мы также влюбляемся, впускаем вас в нашу жизнь, но порой вы уходите, причиняя боль, и мы не должны открыто показывать слабость, да и не можем, даже если мы остались одни и уже сломлены. Мы всегда должны быть сильными, стойкими, несмотря ни на что, всегда должны, подняв голову и не смея опускать глаз, превозмогая душевную боль и пустоту, идти вперёд, демонстрируя, что ничто не способно нас сломать. Такими вы хотите нас видеть, такие мы вам нужны, и такими мы будем, как бы ни было тяжело, даже если для этого придётся переступить через себя…

***

POV Гермиона Грейнджер

Время тянулось слишком медленно. Порой казалось, что стрелки часов замедляют свой ход. Две недели превратились в два месяца. Так мне казалось. Мы не общались с ним, не пересекались, а если и сталкивались где-то в коридоре или в лектории после лекции, мне казалось, что я не существую. Он просто не замечал меня, словно не было того проведённого вместе времени, словно не было никаких «нас»… Уже на следующий день после того разговора я увидела его с другой. Малфой заигрывал с какой-то когтевранкой. Увиденное отдалось болью в сердце и огромной обидой. Давно я не ощущала подобного. Давно. Я словно перестала для него существовать. Каждый день он был с другой все те шесть дней. Одна за другой первые красавицы школы сменялись в его постели. Сплетни быстро разносились, и меньше всего мне хотелось слушать очередную, но не слышать их было невозможно. Эти слухи были повсюду. Многие с интересом наблюдали за нами. Распад такой пары стало огромной новостью для всего Хогвартса.

В первый день я замечала на себе даже взгляды МакГонагалл и Флитвика. Все наблюдали за нами, всем было интересно, а мне было больно… Хуже всего было в моменты, когда Малфой вновь заходил в общую гостиную и садился в проходе, совсем рядом со мной, но так далеко… Он не замечал меня. Меня словно не было для него. Я не существовала. Джинни и Гарри, стараясь обходить болезненный для меня разговор, всё чаще проводили со мной время, порой даже отказываясь от тренировок. Они поддерживали меня. В очередной раз я понимала, как мне в этой жизни повезло с друзьями, и насколько они мне дороги. За них я была благодарна судьбе, но не за всё остальное. Худшим кошмаром для меня стала картина, как Малфой и Панси целовались в коридоре.

Открыв глаза и увидев меня, Паркинсон тогда одарила меня на удивление обычным взглядом. В нём не было даже ожидаемого мною самодовольства. Она просто смотрела. Не выдержав этой сцены, я убежала. Я не могла на них смотреть, но словно назло мне они везде стали появляться вместе. Драко вернулся к ней. Да, Панси светилась в это время от счастья. Её мечта сбылась: Малфой снова был с ней, я же с болью, порождающей порой и ненависть, опускала глаза. Я не хотела видеть их вместе. Только не с ней… В такие моменты друзья не знали, что делать. Они понимали, как больно мне было видеть такие сцены, но не могли ничего поделать. Они лишь уводили меня куда-то, пытаясь отвлечь. Я не могла без него. Просто не могла, но не могла быть и с ним. Своим секундным выбором я стала чужая Малфою, и его абсолютное безразличие убивало. Я не думала, что он способен быть таким жестоким. Только не ко мне.

Он просто не замечал меня, даже не смотрел в мою сторону. Порой я смотрела на свои руки, чтобы убедиться, что я не невидимка, и каждый раз разочаровывалась в увиденном, ведь я существовала, но не для Малфоя. Ночью я не могла уснуть без слёз всю первую неделю. Лишь на вторую мне удавалось заснуть, но только после горьких размышлений. Было больно и тяжело, и я с трудом справлялась с этим, всеми силами стараясь проявлять стойкость и не показывать свою слабость при других, особенно при нём. Разве он бы этого оценил?! Ведь я же стала невидимкой, и хуже всего было то, что я не ожидала подобного, но разрушила всё сама. С утра я каждый день запудривала мешки под глазами. Несколько раз он снился мне, хотя он и не мог не сниться, ведь я каждый вечер думала о прошлом и том времени, когда мы были вместе. Как быстро всё рухнуло, словно карточный домик. Как же непрочно счастье…

***

- Как ты? – спросила Полумна, подойдя к гриффиндорке, стоявшей на Астрономической башне.

- Нормально, - соврала та, кинув взгляд на подругу, но тут же отвернувшись.

- Это хорошо, если ты серьёзно, - сказала рейвенкловка, подойдя и став рядом, после чего посмотрела вдаль.

- Больно, если честно. Когда я шла сюда, то боялась столкнуться здесь с Малфоем. Раньше он часто приходил в это место покурить, - тихо призналась Грейнджер, опустив голову.

- Боялась или надеялась? – беззаботно поинтересовалась догадливая Лавгуд.

- И надеялась где-то в глубине души тоже, - тихо согласилась гриффиндорка, отведя взгляд.

- Не стоит жить прошлым, его нужно уметь отпускать, но удастся тебе это сделать нескоро, - произнесла девушка, смотря вдаль.

- Я уже отпускаю, - соврала Гермиона, хотя и понимала для себя, что только прошлым в последнее время она и жила.

- Не нужно мне врать. Мне ещё не разбивали так сильно сердце, но я могу попытаться представить, насколько это болезненно и как долго затягиваются подобные раны. Вы же любили друг друга, - посмотрев своими бездонными глазами на подругу, сказала Полумна, чуть склонив голову.

- Давай мы не будем об этом говорить, пожалуйста, - сглотнув, попросила гриффиндорка.

- Давай, - кивнула девушка, чуть загадочно улыбнувшись, после чего вновь заговорила, - Я сегодня потеряла перо, которое подарил мне Невилл. Интересно, каким образом оно вернётся ко мне…

- Почему ты думаешь, что оно вернётся? – спросила старшекурсница, хотя обсуждать подобные темы, так нравящиеся её необычной подруге, ей не очень и хотелось.

- Не знаю. Должно вернуться. Я верю в это, - пожав плечами и улыбнувшись, ответила Лавгуд, после чего посмотрела на Гермиону, с ухмылкой смотревшую в этот момент на неё. - Я знаю, что для вас я странная, - просто сказала на это девушка.