Целый месяц происходили слушания по его делу. Раз за разом выявлялись новые обстоятельства. Одни были в пользу Драко, другие были для него словно привязанный к шее утопающего кирпич. Все мы каждый раз снова и снова выходили в центр зала, давая показания по делу слизеринца. Кто-то выступал в защиту Малфоя, кто-то же высказывался против него. Почти все мои однокурсники, к удивлению многих, защищали его. Они знали, какую роль он сыграл в этой войне, хотя и знали лишь поверхностно. Наиболее ярым защитником, по понятным многим причинам, оказался Кормак МакЛагген. Он и не мог поступить иначе: непреложный обет брал своё. Однако не было ощущения, что он делал это только из-за возложенных на него однажды обязательств, отвертеться от которых было невозможно. Кормак защищал Драко, искренне желая помочь, что, понятное дело, поражало многих присутствующих на слушаниях. Для многих из нас «слизеринский принц» стал героем, хотя никто прежде не мог ожидать подобного. Помню, как дрожал мой голос. Однажды я не сдержалась, закрыв лицо руками стоя рядом с Драко напротив судей. Мне было страшно. Я знала, что в очередной раз лгу в его защиту, и теперь мне было к этому не привыкать, но пугало меня иное. Большинство судей было решительно настроено отправить мозолившего им глаза сына Пожирателя Смерти в Азкабан. В тот день, в очередной раз выслушивая обвинения, я поняла для себя, что Драко не избежать Азкабана. Никак не избежать.

- Мисс Грейнджер, вам плохо? – спросил кто-то из судей, но я не знала, кто именно, я не смотрела на них. В тот момент я пыталась перевести дыхание, но сделать этого мне так и не удалось.

- Позвольте ей вернуться на своё место, - поднявшись, попросил Гарри, смотря на меня взволнованным взглядом.

- Отведите мисс Грейнджер, - сказал спустя пару секунд главный судья Визенгамота, Тобиас Крауч. Уже через мгновенье я ощутила, как чьи-то руки легли на мои плечи, однако я не спешила уходить. Убрав руки от лица, я перевела взгляд на Драко. Каждое заседание он был холоден и безразличен ко всему, отстраняясь от реальности. Таким же он был и сейчас. Создавалось впечатление, словно не с ним это всё происходило. Слишком он был спокоен для человека, чья дальнейшая судьба решалась в этом зале.

- Тебе пора, Грейнджер, - вдруг бесцветным голосом произнёс он, даже не посмотрев в мою сторону. Ни разу с того дня, как Малфоя забрали из школы авроры, он не взглянул на меня, даже украдкой, как ни разу и не вышел и на встречу со мной, хотя практически каждый день, словно бы верная супруга или глупая привязанная к нему девчонка, я приходила к нему в тюрьму. Вот только все посещения были впустую. Теперь он намерено игнорировал меня, словно бы меня не существовало, и это было больно.

Вновь взглянув на него, я в очередной раз ощутила, как меня схватили, на этот раз за руку. Отвернувшись, я быстрым шагом поспешила назад на своё место. Всё оставшееся заседание я просидела, невидящим взглядом смотря перед собой и уйдя в свои мысли. Я не слушала, что говорили другие, не слышала обвинительных речей судей, оправдательных слов моих однокурсников. Я просто отстранилась от всего. В этот день я снова дала слабину. Вернувшись после окончания слушания назад в Нору, куда я уехала на следующий же день после того, как Малфоя забрали в Азкабан, я сорвалась. Я не могла больше находиться в школе. Не хотела видеть сочувствующих взглядов однокурсников и даже некоторых преподавателей, слышать их речей, которыми они пытались бы меня поддержать и вразумить. Я не хотела этого всего, отчего и решилась покинуть школу. Миссис Уизли несмотря ни на что встретила меня с привычной заботой. Следом за мной хотели уехать домой и Гарри с Джинни, но я вразумила их остаться и закончить обучение. Сама же я решила сдать всё экстерном. Хотя в этом году учёбе я уделяла куда меньше времени, нежели прежде, я знала, что смогу это сделать. И я оказалась права.

В этот же день, вернувшись после очередного, уже седьмого слушания за последний месяц, вначале я попыталась прийти в себя, набраться сил. Однако этому не суждено было произойти. Уже спустя пару часов, вернувшись домой с работы из Министерства и болтая с домашними на кухне, Перси Уизли заявил, что Драко грозит не менее десяти лет тюрьмы. Это было куда лучше, чем пожизненный срок, но и этого было немало. Я не представляла, как дальше жить, ведь теперь его точно посадят. Не знала, что делать. Я хотела его дождаться, была готова к этому, но так ли это было нужно самому Драко? Смогу ли я пережить столько времени и дождаться его? Ребёнок вырастет без отца, мне будет уже почти тридцать лет. Десять лет жизни может быть потрачено впустую, ведь не известно, каким Малфой вернётся из Азкабана. Все эти размышления довели меня. Я сорвалась, у меня случилась истерика. Помню, как на шум полетевшей в стену вазы с моего стола, прибежали домашние. Миссис Уизли усиленно пыталась меня успокоить, но сделать этого ей так и не удалось. Я не могла остановить поток слёз, меня всю трясло. Я не контролировала своё тело. Такого прежде не бывало со мной никогда. Помню ошарашенный взгляд застывшего в дверях Рона. Он хотел помочь мне, но не представлял, что ему делать, хотя ничего поделать в ту секунду он и не мог. В тот же вечер я ощутила жуткую боль в животе. Мистер Уизли поспешил вызвать колдомедика, миссис Уизли тут же принесла обезболивающие, но по её испуганным глазам я поняла для себя одно: этот срыв сказался на моём ребёнке. Уже спустя пятнадцать минут в Нору прибыл колдомедик из Святого Мунго. Быстро, но довольно внимательно осмотрев меня, он вынес свой вердикт:

- Есть вероятность выкидыша. Её срочно нужно отправить в Святое Мунго!

- Нет! Нет! – лишь это я выкрикивала, осознав весь ужас происходящего. Самым большим моим кошмаром на ту минуту стала потеря малыша. Моего ребёнка.

- Милая, всё будет хорошо! Всё будет хорошо! – то и дело повторяла миссис Уизли, пытаясь успокоить меня. Сейчас спокойствие было мне необходимо, но разве могла я успокоиться, зная, что могу потерять своё дитя?!

По прошествии не более десятка минут меня отправили через камин в больницу и поместили в палату. Я не могла успокоиться. Помню, как плакала, выкрикивая просьбы и мольбы, чтобы они спасли моего ребёнка, чтобы не дали ему умереть. Это всё, что волновало меня на тот момент. В тот вечер я ощущала жуткий страх и беспомощность. Я слишком сильно боялась его потерять, ведь этот ребёнок был для меня частичкой Драко, моего по-прежнему горячо любимого человека, и сейчас я теряла его. Теряла навсегда. В памяти всплывают многочисленные зелья, которые меня заставляли пить. Лишь одно из них было приятным на вкус. Остальные же были либо кислые, либо горькие, но я без лишних слов жадно глотала их. Я не помнила, как заснула. Меня просто резко стало клонить в сон. Я даже не успела осознать, что одно из зелий было сонным. Колдомедикам было необходимо, чтобы я полностью расслабилась и успокоилась, а находясь в сознании сделать этого я никак не могла…

Когда я проснулась, было уже утро. Во рту ощущался неприятный горький вкус. Именно таким было последнее зелье, которое я выпила перед тем, как погрузилась в крепкий сон. В памяти всплыл вчерашний вечер. Столь роковой для меня вечер. Я ещё долго пролежала, боясь подняться и узнать плохие новости от врачей, боясь узнать от докторов о гибели моего ребёнка. Героиня войны, бок о бок сражавшаяся с Гарри Поттером. Сейчас же эта героиня боялась даже пошевелиться. Раньше я восхищалась бесстрашием, стремилась воспитать это качество в себе. Сейчас же мне его не хватало. Слишком сильно не хватало, но почему-то я даже не могла себя винить. Я словно со стороны смотрела на свою жизнь, на всё произошедшее со мной за этот год. Что-то сделало меня сильнее, что-то сломало, но в итоге я стала тем, кем была сейчас. И я боялась. Наконец решившись, я протянула руку к своему животу.

- Детка, ты проснулась! – послышался заботливый голос миссис Уизли. Улегшись на спину, я посмотрела на женщину. Уставшая, с синяками под глазами, Молли Уизли обеспокоенно смотрела на меня. На её губах играла улыбка, - Я очень беспокоилась за тебя. Все мы.