***

POV Гермиона Грейнджер.

Долгие дни я размышляла, почему именно «Авада Кедавра». Почему не другое заклинание? Из сотен, тысяч известных мне заклинаний я выбрала именно его - заклинание смерти, непростительное заклинание. Я помнила, как в порыве эмоций выкрикнула его. Как бежала на помощь к Драко, как боялась, что всего мгновение и его убьют. Я просто не могла этого допустить. Раз за разом, как в замедленном кадре, перед моими глазами проносились картины совершённого мной убийства: минуя золотые ворота и кровавую битву подле него, я забегаю в лифт и поднимаюсь на девятый уровень, сделав ставку на комнату смерти, наиболее простую и удобную для битв из трёх комнат Отдела тайн. Я бегу туда. Слышу эхом отдающийся от стен довольно приятный для слуха мужской голос. Медленными шагами иду на этот голос, прислушиваюсь. Подойдя ближе, вижу стоявшего ко мне спиной на ступеньках мужчину. Слышу его слова про убийство Драко, увидеть которого мне с расстояния так и не удалось. Приближаюсь ещё на немного, но оставляю между собой и неизвестным мне человеком расстояние порядка десятка метров. Наставляю на него свою волшебную палочку, приготовившись сражаться или обороняться. Слышу произносимое им, столь пугающее: «Авада». Помню, как на долю секунды страх сковал моё тело, но всего за мгновенье он перерос уже в ярость. И помню, как, быстро взмахнув волшебной палочкой, я выкрикнула: «Авада Кедавра». Два слова, двенадцать букв, всего секунда, и мой враг, так и не успевший осознать свою гибель, замертво падает на ступеньки. Помню ошарашенный взгляд Малфоя. Помню, как тряслись мои руки, да и всю меня колотило, словно озноб при тяжёлой форме простуды. Единственное, что я ощущала в ту секунду, был ужас. Не страх, а именно ужас. Я сразу осознала, что сотворила. Да, я убила Пожирателя Смерти, ту сволочь, из-за которой разразилась война, но человека.

Всё, что происходило уже после убийства Бернара, я помнила только обрывистыми кадрами. Я долго не могла отойти от шока, пока не случилось то, что заставило меня прийти в себя: уже вечером, спустя пару часов после завершения битвы, авроры явились в школу за Драко. Все мы сидели в гостиной. Каждый из нас пытался оправиться. Некоторые оплакивали погибших друзей или любимых. В списке павших в бою оказался и Симус Финиганн. Когда до нас дошла новость о его гибели, Парвати Патил разрыдалась в голос. Падме с трудом удалось увести сестру в комнату, но сделать это удалось далеко не сразу. Убитая горем девушка не хотела покидать гостиную. Истеря, она сидела на коленях на полу перед тем местом на диване, где практически всегда привычно сидел Симус. Война закончилась победой для нас: Антонин Долохов был схвачен, его многочисленное войско было разбито - однако никто из нас не испытывал радости. Было убито немалое количество невинных людей, множество бойцов и даже студентов Хогвартса. Никто из присутствующих не говорил. Около получаса все мы сидели в молчании. Драко уже привычно сидел напротив, вот только на этот раз он был в маггловской одежде и не спешил переодеваться. Он много курил, уставившись в одну точку. Я так и не решилась заговорить с ним, хотя и жаждала этого. Выбравшись из Отдела тайн, мы почти сразу отправились назад в Хогвартс. Блейз Забини намерено выкрикнул в зале, что Мартин Бернар мёртв. Пожирателей Смерти эта новость привела в шок, а вот авроры и министерские, не подозревавшие на тот момент, какой огромной потерей это было для их врагов, воспользовались секундным преимуществом, что позволило им одолеть немалое количество своих соперников. Под руководством Кормака Гарри отправил меня назад в Хогвартс. Сами же парни остались на поле битвы, решив сражаться до конца. Вернулись они лишь спустя три часа. Уставшие, растрёпанные, некоторые были ранены, но они всё же вернулись, все наши однокурсники. Однако, как выяснилось позже, все, кроме одного. Никто не хотел говорить, хотя многим из тех, кто остался в замке, не терпелось узнать подробности из первых рук. Устроившись в гостиной на уже привычных местах, все бойцы просто сидели, в большинстве своём уставившись перед собой и пытаясь прийти в себя. Кассандра первой прибежала к нам, прибежала в буквальном смысле. Растрёпанная, что было так нетипично для неё, Лестрейндж, забежав в гостиную, только облегчённо выдохнула, после чего устроилась на диване рядом с Теодором, пившим в тот момент воду из стакана. Гарри сам сообщил Парвати о гибели Симуса. Никогда не забуду боль в её глазах. Наверно, такая же боль настигла бы и меня, если бы погиб Малфой. Лишь полчаса спустя Падме удалось увести разрыдавшуюся на полу сестру. Её плач угнетал. Какая тут могла быть радость от победы?! Все мы скорбели вместе с ней. Однако больше всего в этой комнате меня волновал лишь один человек, сидевший напротив меня. Ни разу за весь вечер Малфой не взглянул на меня, не посмотрел даже краем глаза. Всё его внимание занимал только огонь в камине. Он словно сжигавший боль слизеринца. Я знала, как сильно его задело предательство Мартина, его учителя, его наставника. Весь этот год он был важным для Драко человеком, но в итоге Бернар оказался предателем, едва не убившим его. С виду Малфой был привычно холоден и безразличен ко всему, вот только его глаза выдавали истинные эмоции. Потерянный, раздавленный. Он никак не мог прийти в нормальное состояние. Ему и не дали такой возможности. Спустя всего полтора часа в школу для ареста Джима Бернара прибыл наряд авроров, вот только прибыли они не только за отпрыском Пожирателя Смерти. Горделиво войдя в сопровождении Минервы Макгонагалл в нашу гостиную, один из авроров громко произнёс:

- Мистер Драко Малфой, за применение непростительного заклинания, а конкретно Авады Кедавры, а также за убийство человека, мы вынуждены арестовать вас и передать ваше дело в Визенгамот.

Помню, как Малфой продолжил также неподвижно сидеть, докуривая сигарету, словно бы и не слышал этих слов. Как к нему приблизился объявивший об аресте аврор, мужчина лет сорока с рыжими волосами и отросшей щетиной. Помню, как Малфой отмахнулся от него, поднявшись и хрипло произнеся:

- Сам пойду.

Шумно выдохнув, Драко докурил сигарету, которую после затушил и бросил в пепельницу, стоявшую на столике между диванами. Только после этого слизеринец в сопровождении трёх авроров и нашей директрисы отправился на выход, но уже в дверях остановился и обернулся. В очередной раз его взгляд скользнул по моему животу, после чего парень заглянул мне в глаза. Только потом я поняла, что это был его последний, прощальный взгляд. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на меня. Меня не покидало желание несмотря ни на что броситься ему на шею, обнять его, уткнуться носом в его плечо. Больше всего я боялась, что это был конец, что это был прощальный момент, и он закончится вот так холодно и бездушно. Но он всё же сделал то, отчего уже спустя десяток секунд мне стало в сотню раз больнее. «Люблю» - он произнёс это быстро, одними губами, и в этот миг внутри меня словно бы что-то рухнуло, оборвалось. Я не ощущала ни малейшей радости или ликования от того, что всё ещё была небезразлична ему, мне было больно. Но уже в следующую секунду в его глазах я заметила внутреннюю борьбу, противоречие. Уже через мгновение, вновь кинув взгляд на мой живот, он снова посмотрел на меня и спустя секунду-другую покачал головой, а затем, довольно быстро развернувшись, отправился на выход. Он знал о моей беременности, знал, что я ношу его ребёнка, я не могла не заметить промелькнувшее в его глазах беспокойство, но он всё же решил отпустить меня, однако в тот момент я не сразу это поняла. Помню, как, зажмурив глаза, пыталась сдержать навернувшиеся слёзы. Многим было плевать, что он, пусть это и было ложной информацией, убил именно нового предводителя тёмных магов, Мартина Бернара. Никому не было дела до его попыток спасти других и истребить Пожирателей Смерти. Теперь он официально числился убийцей, применившим в обиход непростительное заклинание. Лишь это было значимо, лишь это играло в его судьбе решающую роль.