Медаль, к сожалению, сегодня редкость. Я думаю, ее изменили из-за этой леденящей душу картины спасаемого.

…А если вернуться к заслугам города Сочи… Есть ли еще прецедент, чтобы город становился огромным военным госпиталем? Пожалуй, и нет.

Я считал несправедливым, что Сочи не удостоен никаких воинских почестей.

Враг был остановлен в нескольких десятках километров от нашего города. За всю войну на Сочи было сброшено более 308 бомб – атаковались эшелоны Красного Креста. У порта рвались торпеды, пущенные с субмарин: целились в транспорты с ранеными. Мирный город, он всю войну был на передовой и вернул в строй около 500 тысяч тяжелораненых бойцов. Разве это не подвиг!

Почта еще долго приносила в Сочи необычные письма. На конверте не было точного адреса, стояли лишь фамилии. Подчас не было и фамилий, а только имена и отчества. Но письма находили адресатов. Это письма хирургам и медсестрам, которые работали во время войны в сочинских госпиталях. Правда, иных уж не было – тяжелые недуги свели в ранние могилы блестящих военврачей Агапова, Чебрикова, Бантева, Ашмарина. Но письма им продолжали идти, поскольку остались жить спасенные ими когда-то люди – бойцы с Тамани и Малой земли, из Сталинграда и с Курской дуги… Другие все так же скромно врачевали и пеклись о здоровье тысяч отдыхающих на курорте, подчас в тех же зданиях, где во время войны они неделями не отходили от операционных столов.

Мне непросто рассказывать о них, бывших военврачах сочинских госпиталей. С одними когда-то я жил на одной улице, и они до сих пор остались для меня «тетей Лялей» или «дядей Володей», другие бывали в нашем доме, а в праздники приходили к нам при орденах и медалях, и мне, помнящему лишь день Победы, не знавшему войны, было в их компании всегда волнительно, потому я держался строго. Конечно, в таком дружеском застолье непременно заходил разговор «о тех годах», но, как водится, серьезное и трагическое всегда соседствовало с веселой южной байкой или умышленным приуменьшением заслуг присутствующих. Я всегда, так сказать, из первых уст знал, «как это было на войне» в небольшом курортном городе. Но это была лишь капля в море. «Комсомольская правда» при содействии партийных, комсомольских организаций города, редакции газеты «Черноморская здравница» получила, пожалуй, самое большое собрание документов и воспоминаний о Сочи периода Великой Отечественной войны. Пусть мои земляки, те, кто у постели тяжелораненых солдат провели тысячу четыреста восемнадцать военных суток, сами расскажут о себе и своих товарищах. Это огромный том, прочтя который понимаешь, какой ценой удалось вырвать из лап смерти, вылечить, поставить на ноги полмиллиона раненых. Подчас они сухи и бесстрастны, эти воспоминания и документы, но прошу поверить на слово: написаны они людьми с большим и горячим сердцем, людьми открытыми, добрыми и потому скромными.

…Рано утром 5 августа 1941 года в Сочинском горкоме партии собрались работники горисполкома, врачи, секретари парткомов санаториев. С минуты на минуту в город должен был прибыть первый эшелон с ранеными. И те, кто пришел на совещание, говорили в основном, что санатории, а ныне госпитали с четырехзначными номерами готовы принять бойцов с поля боя. Правда, особого оптимизма не было, поскольку дел самых неотложных осталось еще непочатый край.

«Товарищи, которые думают, что если есть помещения и кровати, то сразу можно принимать раненых, глубоко ошибаются, – говорилось на совещании. – В санаториях надо немедленно оборудовать операционные, перевязочные, санпропускники, дезкамеры. Нет хирургического инструментария, бинтов, ваты, марли, медикаментов, не хватает посуды, белья…».

Немногим более месяца прошло с той поры, когда пришел приказ создать в Сочи крупную госпитальную базу. Где-то по забитой воинскими эшелонами железной дороге экспрессной скоростью шли, как стратегический груз, необходимые для военной хирургии инструменты, медикаменты. Конечно, не стоило ждать, что быстро доставят в город необходимую для госпиталей посуду, одеяла и прочую утварь. Потому, хотя никто никого не неволил, а только призывал, жители с окрестных улиц несли в госпитали кто ложку, кто вилку, кто подушку или ковер, кто кровать, на которой спал ушедший на войну сын.

Пионеры собирали по близким горам мох и набивали им матрацы, тысячи матрацев. Парни-комсомольцы мыли, скребли, таскали мебель, перестраивали палаты. Девушки штудировали медицинские книжки на курсах медсестер.

И вот приказ 5 августа принять первый эшелон. Эта честь была предоставлена бывшему санаторию «Кавказская Ривьера».

Совещание в горкоме партии подходило к концу, когда над городом появился фашистский самолет. Он долго кружил, примеривался, потом сбросил бомбу. Она упала в трехстах метрах от горкома, эта первая бомба, нацеленная на Сочи. А еще через час весь город вышел к центру города, на улицу Горького, по которой медленно, в тишине, шли машины с наскоро перевязанными тяжелоранеными бойцами. Им протягивали из заплаканной толпы немудреные подарки, какие-то гостинцы, цветы… Так вошла в город война.

Знаю, когда зайдет речь о войне, не каждый и дотошный историк помянет Сочи. Были Брест, Минск, Киев, Ржев, Москва, Ленинград, Курск, Сталинград, Ельня и Одесса… Были Свердловск. Тагил. Челябинск… Великие в бою, в труде города. А Сочи? Многие ли представляют, каким оказался фронт у его жителей, у его врачей…

Обожженных, раненных осколками мин и снарядов в лицо, грудь, лишившихся ноги или руки, воинов бережно перевозили в соответствующие госпитали. Начиналась круглосуточная работа всего медицинского персонала, чтобы вернуть к жизни, а лучше в строй защитников Отечества. С первых же дней по 10–12 часов не отходили от операционных столов профессора Aгeeнко, Ашмарин, доценты Чебриков, Бантев – талантливые новаторы военной хирургии. Кто может подсчитать, скольким сотням раненых спас жизнь шестидесятилетний врач Н.И. Агапов?

«Санитарные поезда с ранеными героями Великой Отечественной войны прибывали в Сочи, как правило, ночью. Иногда два-три состава в сутки. На мою долю, как главного хирурга госпиталей ВЦСПС, доставались самые сложные и трудные операции. Приходилось ежедневно делать труднейшие oпeрации в разных госпиталях, в разных условиях, до двадцати в сутки. Иногда казалось, что силы оставляли меня. Но раздавался телефонный звонок. Мне говорили: “Надо. Тяжелейший случай…” Я ехал…». Это свидельство хирурга М. Галковского.

В октябре сорок первого в госпиталях ВЦСПС работало крайне мало специалистов. 88 врачей, 250 медицинских сестер, около 400 санитарок. К тому же не все медики были готовы к госпитальной работе. Им пришлось выкраивать час-другой на учебу и переподготовку. За полтора года около трех тысяч врачей и сестер заново переучились.

К 1944 году количество специалистов по военно-полевой хирургии в Сочи возросло в шесть раз. Если, по отчетам, за пять месяцев 1941 года было проведено 1325 хирургических операций, то только за первый квартал 1944 года – 2555.

Да, где-то рвались снаряды, горели танки, и военврачам казалось, что на передовой, в самом пекле войны, они нужней, чем здесь, в тыловых госпиталях. И каждый месяц добивались-таки повесток из военкомата, уходили на передовую хирурги, медсестры, санитарки. И город-госпиталь их отпускал, хотя каждый врач уже работал за двоих-троих. Военврачи и медсестры Гордон, Дьяков, Богдель, Балуев, Рац, Зорина, Логачева, Ватаян, Климашевская, Шор и десятки других становились на место ушедших и показывали чудеса выдержки и хирургического искусства. Я нашел такой документ:

«В эвакогоспитале № 2127 из раненных в грудную клетку в строй возвращены 76,2 процента воинов, уволено в кратковременный запас на выздоровление 22,3 процента, по инвалидности 1,3 процента. Выписка в часть терапевтических больных составила 73,8 процента. Сроки лечения сокращены в полтора-два раза по сравнению с нормативами Наркомздрава СССР».

В Сочи был свой, настоящий фронт. Это был фронт, на котором по-солдатски несли свою вахту военврачи. Никого в то время не могло удивить мужество хирурга Михаила Петровича Галковского, которого вносили в операционную на носилках, поскольку от нечеловеческой усталости его уже не держали ноги…