- Вам давали информацию об Икари, когда вы были подростком, верно?

- Меня информировали обо всех пилотах.

- Да, полагаю. Но Икари был вашей главной целю, правильно?

- Ага, - рассеянно ответила Мана.

- Какое у вас было впечатление о нём?

Она быстро решила, что сомневаться в важности этого вопроса было бы бессмысленной тратой времени для них обоих. Не то чтобы её время теперь было дефицитным ресурсом. Она просто хотела, чтобы этот мужчина ушёл и она могла дальше жалеть себя.

- У меня были только фотографии и отчёты о поведении, - сказала она. - Если бы он был кем-то другим, если бы не был пилотом, я бы и не посмотрела на него во второй раз. Он не был самым милым, или самым умным, или самым сильным, или самым крутым парнем, что я встречала, и я не была любительницей скромников. Но он был пилотом. Он был пилотом, жестоко убивавших своих противников. Это было чем-то, чего я не видела в профессиональных военных, которые окружали меня всю мою жизнь. Он так быстро чувствовал всё, он совсем не пытался себя сдерживать. Его этому не учили. Даже если он делал застенчивый вид, внутри него было что-то ещё. Нечто, разрывавшее Ангелов и делавшее всё, чего он хотел. Что-то, что позволяло ему свободно чувствовать абсолютно всё. Вот с каким мальчиком я хотела встретиться.

Мальчиком, на которого я дрочила ночами, подумала она с отвращением.

- А сейчас? - спросил Хирасава. - Как вы отреагировали на личную встречу с ним?

- Легче видеть человека, который уничтожал угрожавшие ему вещи, когда был загнан в угол, по сравнению с маленьким мальчиком, которых хотел друзей. После всего произошедшего с ним, думаю, было неизбежно, что он потерял манеры застенчивого мальчика. У него по-прежнему есть неразрёшенные, точнее, неразрешимые проблемы с гневом. Я не виню его. Он холоден и отчуждён, и использует свой интеллект и свой... статус, чтобы держать людей на расстоянии. Все, с кем он был близок, погибли, предали его или сошли с ума. Он просто ищет самый легкий способ быть в безопасности от самого себя и остальных. Он...

- Вы говорите так, будто он ещё жив, - вежливо сказал доктор Хирасава.

- ...да, видимо, говорю, - Мана даже не осознавала этого. Она стиснула зубы. - Он в самом деле мёртв.

Она говорила это, думала об этом, но не хотела верить. Теперь ей придется. Она посмотрела ему в глаза. Они подтвердили это.

- Итак, вы почувствовали к нему привязанность, - утверждение, не вопрос. - Даже несмотря на то, что это было строго запрещено.

- Я никогда не была очень хороша в своём деле, и обычное лицо "я здесь и слушаю, но мы оба знаем, что мне наплевать" на него не действовало. Я это поняла довольно быстро. Поэтому я позволила себе начать чувствовать. Узнать его, кто он е... кем он был. Это, наверное, было самое глупое решение в моей жизни, но мне было всё равно. Сначала я говорила себе, что это было для того, чтобы завоевать его доверие, чтобы он заговорил. Но... то есть, я была одна большую часть моей жизни. Армия практически вырастила меня и была против серьёзных отношений и из-за того, к чему меня готовили, и для того, чтобы контролировать меня. Я могла надеть весьма убедительную маску флирта, но она была полностью искусственной.

Но Синдзи-сан... думаю, я начала проводить параллели между нашими жизнями. Будто мы были родственными душами или ещё какой чушью в этом духе. Я хотела верить, что нашла в этом поганом мире того, кто был похож на меня, кто мог понять мои чувства. Он прошёл через столь многое, большее, чем я, и я подумала, не знаю, что он, может, посочувствует мне, потому что у нас обоих были паршивые жизни. Я... я хотела, чтобы у меня был кто-то, не имеющий вбитой в меня дисциплины. Я хотела, чтобы кто-то пожалел меня, кто-то, кто не знал меня.

И... он мне нравился. Он... часть меня на самом деле обрадовалась похищению. Что, может, Айда и остальные культисты позволят нам остаться наедине и поговорить, но на этот раз без неизменного фона предыдущих встреч - моей необходимости выкрасть у него информацию. Словно мы могли побыть настоящими людьми друг с другом и просто... поговорить.

- Поэтому вы попытались убежать?

- Я знаю, что это противоречило приказам и здравому смыслу, но... я ничего не могла с собой поделать. Я не думала. И мне надоело слепое подчинение военных идиотам, использовавшим Синдзи. Я начала жалеть его, не только за то, через что он прошёл в юности, но потому что... Я просто... я не думала. Я не знаю, почему я сделала это. Мне надо было бы понять, что мы никуда бы не ушли. Я просто...

Она беззвучно шевелила губами, не в состоянии ничего сказать.

- Я просто хотела помочь ему, - наконец сказала Мана.

- Вы любили его?

- Я даже не знала его.

- Я в этом не уверен, - скептически сказал Хирасава. - Вы опрашивали его почти три месяца. И ваше общение было довольно близким. Очень серьёзным. Вы спрашивали его об Евангелионах и NERV, верно?

- Да. Но он всегда держал себя на расстоянии, - солгала Мана, с легкостью умолчав об его последнем признании. Её же учили быть шпионкой. - Он понял, что если скажет людям, они просто вновь применят его знания на практике. Евангелионы были большим, чем оружием против Ангелов.

- Правда?

- Не прикидывайтесь дурачком, - проворчала она. - Вы не допрашивали бы меня, если бы не знали о проекте "Е" и NERV. Меня тоже информировали, когда я начинала расследование.

- Я уверен, что вы знаете больше меня.

- Я знаю только то, что мне рассказали.

- Хм, - доктор Хирасава вновь пролистал свои папки и затем сдвинул их на край стола. Он взглянул на скованные наручниками запястья Маны и вздохнул. - Вы прослужили в армии большую часть жизни. И ваше участие в проекте "Trident" хорошо задокументировано. К чему я веду: вы знаете систему. Вы знаете цели армии, что она пытается сделать. Они так долго держали Икари Синдзи под замком не с целью отмщения или наказания, а чтобы держать его и его информацию под контролем. Евангелионы дали NERV и его руководству невероятную силу и власть. Даже люди, управлявшие атакой на Токио-3 и высадившие серийные Евы, имели власть над JSSDF. Военные держали его знания в безопасности от групп, желающих применить их не к добру.

И вы правы. Меня проинформировали. Я видел записи боёв, видел диски, снятые в день Третьего Удара. Но я не имею ни малейшего понятия, что произошло на самом деле. Я могу гадать, но догадки будут основаны ни на чём. И я не знаю причин, по которым это произошло, и почему это произошло тоже. Никто не знает. Но мы пытаемся выяснить, чтобы навсегда предотвратить повторение этого. Никто не хочет пережить ещё один Удар или ад, следующий за ним. Я пережил два, доктор Кирисима, и с уверенностью могу сказать, что мы не хотим ещё одного. Вот почему я вступил в JSSDF. Чтобы попытаться предотвратить повторение трагедии.

Он наклонился к ней, глаза за очками сверкали искренностью.

- Вы действительно верите, что армия или её командование применят что-то, что они узнали от Икари, со злым умыслом или для того, чтобы причинить вред хоть кому-то?

- ...я уже и не знаю, - прошептала в свои руки Мана.

Хирасава выпрямился.

- Я знаю, - сказал он. - Да, Евангелионы были сильны. Сильнее всего, что есть у армии и когда-либо будет. Но используя силу без её осознания, мы не отличаемся от диких зверей. Вы не можете сказать мне, что у армии нет сознания.

- Я уже и не знаю, - повторила она напряжённо.

- Я с трудом верю, что вы можете забыть всё, что видели во время службы. Да, их методы могут быть сомнительными, или продиктованными другими, но их сердце никогда не было злым. Они делают свою работу. И, как бы грустно это ни звучало, это необходимая работа. Но даже если политики, приказывающие им, испорчены, то люди, которые должны выполнять приказы, - нет.

И даже если правительство или ООН узнают абсолютно всё о программе "Ева", я могу заверить вас, что никто никогда не позволит этому использоваться ради зла. Обещаю. В худшем случае, остальной мир не позволит им сделать это. Это причина, по которой Икари всегда молчал? Потому что он боялся того, что люди могут сделать со знанием о Евангелионах? Или он действительно не знал?