Герцог молчал. Алиса продолжала, с каждой секундой все более крепнущим голосом:
- Подумай, сколько всего ты мог бы со мной сделать: Посадить на цепь у трона, отдать гвардейцам, повесить на дыбу, обварить кипящим маслом, выколоть глаза, сделать лоботомию...
- Да... послышался тихий, мечтательный голос Герцога. Я бы смог....
- И сможешь - заверила его Алиса. Обязательно сможешь. Отпусти девчонок, и я сдамся живой.
Герцог замолчал. Молчала и доведенная почти до нервного срыва Алиса. Её жизнь, жизнь двенадцати рабынь, судьба операции и, возможно, выживание человечества, зависели от того, насколько она дорога Герцогу.
Пауза затягивалась. Алиса, помня о правилах успешных продаж, начала нахваливать товар: И ты не гляди, что я тощая - я просто жуть какая крепкая. Меня недели две можно пытать. А постаравшись, так и три. А потом ты из меня чучело сможешь сделать, и в тронном зале поставить.
Алисино чучело, похоже, было последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Герцог согласился. Дальше следовали долгие и утомительные торги - Алиса, как проклятая, торговалась за каждую минуту, предоставленную отпущенным за ворота крепости рабыням, за механизмы контроля соглашения, за саму процедуру сдачи...
Так что, когда двери ангара, в котором пряталась Алиса, наконец открылись, и на пороге показались напуганные гвардейцы, девушка чувствовала себя как выжатый лимон.
Засунув ствол дробовика в рот, она медленно, в окружении держащихся на почтительном расстоянии гвардейцев, двинулась к выходу. На лестнице, правда вышла заминка - один из гвардейцев, видимо считавший себя умнее других, спрятался за портьеру. Алиса без особых угрызений совести вытащила свободной рукой из-за пояса пистолет и пристрелила его.
Остальные гвардейцы засуетились, затараторили в рации... но, как и следовало ожидать, ничего не предприняли. Алиса слишком нужна была Герцогу живой. Так что через пару минут странная процессия продолжила свой путь в тронный зал, разве что только немного медленнее.
При входе на этаж, на котором располагался тронный зал к Алисе подвели тощую, дерганную псину, которая внимательно обнюхала девушку в поиске пластиковой взрывчатки. Собака заскулила, почуяв вонь от сгоревшего пороха и бензина.
Дрожащий портье, в белых перчатках, попытался провести личный обыск, но Алиса, махнув пистолетом отослала его прочь. Побелевший от страха портье не уходил, и тогда Алиса, распахнула намотанное на тело тряпье, показав, что на ней нет пояса шахида.
После минутной задержки, наполненной совещаниями по рациям, процессия возобновилась. Чтоб через минуту опять затормозить - но на этот раз по вине Алисы.
На решетчатых дверях, уродливыми барельефами висели два человека - мужчина и женщина. Прутья решетки проходили насквозь через их тела, жестко фиксируя жертвы в дверных рамах. При этом тела вовсе даже не были мертвы и следили за Алисой глазами. Рты у жертв были зашиты крупными стежками, так что проблему питания и удаления отходов решалась воткнутыми в животы трубками. Сбоку от тел висела уже знакома Алисе по ферма медицинская машинерия.
Из рассказов Виконта следовало, что эти люди даже не были рабами - на двери в тронный зал Герцог вывешивал провинившихся баронов и членов их семей. В назидание остальным. При этом, бывали случаи, когда, Герцог, успокоившись и отойдя душей, снимал провисевшего пару месяцев барона, лечил его и возвращал в строй.
При виде Алисы губы у висевшего на дверях мужчины скривились в улыбке. Он думает, что его скоро снимут, а меня повесят - поняла Алиса, и ей стало дурно. Ничего, скоро всё кончится. Так или иначе, успокоила она себя продолжая свой путь.
У дверей в тронный зал, путь процессии преградил, высокий, плечистый охранник. Не говоря ни слова, он встал в дверях и требовательно протянул руку пустой ладонью вперед, требуя пистолет. Алиса, так же молча протянула пистолет рукояткой вперед - она и не рассчитывала, что её допустят под светлые очи Герцога с чем-нибудь, способным причинить ему вред. (Дробовик не считался - на расстоянии больше десятка метров дробь ранила больше самолюбие, чем тело, да и охрана мигом пристрелила бы Алису, попробуй она хотя-бы направить дробовик в сторону Герцога)
Войдя в зал, Алиса удивленно огляделась по сторонам. Бывший актовый зал, был обильно украшен в стиле "провинциальный ампир" - то есть просто превращен в склад беспорядочно развешенных по стенам картин, зеркал и гобеленов, явно найденных в развалах местного краеведческого музея.
Около богато накрытых столов, стояли, сидели и прогуливались группками министры, бароны с женами, гвардейцы в парадных мундирах. Как и рассчитывала Алиса, Герцог превратил её сдачу в шоу, призванное поднять его авторитет. При виде Алисы, праздная толпа расступилась, образуя широкий пустой коридор от дверей к трону.
Сам герцог, сидел в конце зала, на высоком троне из черной пластмассы, под обсидиан, и выглядел довольным, насколько может выглядеть довольной глубоководная рыба. У подножия трона, на подушке сидела тощая девочка, лет восьми-девяти, прикованная за ногу цепочкой к ножке трона.
Алиса выдохнула, и сделала шаг вперед. Заметив в пыльном воздухе поблёскивающие пылинки, девушка посмотрела в расположенное выше голов сидящих баронов зеркало, и увидела, что по её лбу ползают несколько точек лазерных прицелов. Герцог хорошо заботился о своей собственной безопасности. Что-то такое, она, собственно и ожидала.
Выйдя на середину зала, Алиса остановилась. Герцог кивком отдал приказ, и слуга в смокинге поднес к Алисе на подносе обшарпанную радиостанцию.
- Чайка, нас вывели за ворота. Всех вывели, даже Гюзель - послышался напуганный писк самой мелкой рабыни. Что нам делать? Спросила она у кого-то, кто был рядом с ней.
- Идите отсюда, вы свободны.
- Босиком по снегу? Голыми? Обувь хоть отдайте, ироды.. послышался девичий голос на заднем плане.
- Идите, вы свободны - издевательски повторил охранник. Если я вас под воротами через минуту увижу, то начну стрелять.
Бегите, дуры, хотелось крикнуть Алисе. Но до рабынь, как она поняла, эта мысль дошла самостоятельно, так как из рации послышалась негромкая удаляющая ругань. Несколько минут ничего не происходило. Потом слуга выключил рацию и отошел.
- Видишь, я сделал всё, что ты просила, сказал Герцог. Я отпустил своих пленниц. Теперь твоя очередь. Отпусти дробовик.
- Её тоже отпусти, сказала Алиса, показывая на сидящую на цепи девочку.
- Папочка, я не хочу уходить - неожиданно возмутилась малявка.
- Выйди, сказал Герцог, не повышая голоса, но таким тоном, что стало понятно - спора он не потерпит. Девочка выплюнула ключ, расстегнула кандальный браслет и обиженно топая босыми пяточками выбежала из зала.
У наблюдавшей за этой семейной сценой Алисы медленно отвалилась челюсть. Папочка? Плотно сидящий самом дне Алисиного рейтинга психопатов Герцог, вопреки физическим законам, опустился еще на пару сотен фатомов вглубь.
- Фыфас. Алиса еще глубже засунула дуло в рот. Фять минут ефшо не профло.
- Перед смертью не надышишься, сказал Герцог, и машинально стрельнул взглядом в сторону окна. Алисе, впрочем, этого хватило, чтоб сберечь зубы. Пока Герцог забивал Алисе баки, кто-то из телохранителей обошел её сбоку и прицелившись стоял на колене, собираясь стрелять.
Алиса только и успела, что потянуть ружье вниз, еще толком не решив, что будет делать, как выпущенная пуля ударила в цевье, выбив дробовик из Алисиных пальцев. Оглушённая Алиса осталась стоять без оружия, сжимая и разжимая отбитые пальцы.
- Ха, ха, ха - медленно и раздельно проговорил Герцог. Ну вот, теперь ты моя, добавил он секундой позже. Взгляд рыбьих глазок герцога прошелся по Алисе, заставив её против воли задрожать. Общаясь с мужчинами, она часто ловила на себе раздевающие взгляды. Немигающий взгляд Герцога был хуже, много хуже - казалось, что вместо одежды он снимал кожу.
Смотря на герцога взглядом, каким смотрят лягушки на удава, Алиса вытащила из кармана зажигалку, собрала волю в кулак и прошептав слышимым во всем зале театральным шёпотом слова: "Гори, гори ясно", крутанула кремень.
