Алиса открыла ворота и подбежала к толпе. Внутри девушки начала зарождаться паника - одетые в пластиковые мешки рабы, без проявления каких-либо эмоций, молча, следили за ней глазами.
И только оказавшись среди них, Алиса поняла причину рабской покорности - в глазах окружающий её людей не было видно и проблесков разума. Пустые лица идиотов украшала одинаковая бессмысленная улыбка. О чем-то подобном Алиса читала в книге по истории психиатрии. Там это называлось лоботомией.
Герцог любил спокойную протоплазму.
Планы по организации восстания нужно было срочно менять. Крааль становился смертельной ловушкой. Алиса развернулась, чтоб бежать.. Но в этот момент, окружающие её рабы, развернулись, и медленно, как зомби, пошли на неё.
Алиса машинально стряхнула упавшую на плечо руку, оттолкнула близко подошедшего к ней старика, уже не стесняясь в средствах отпнула вцепившегося в ногу ребенка..
А потом, все окружающие её люди протянули руки и вцепились в Алису мертвой хваткой.
Какая-то свобода движений у неё еще была - и Алиса, дергаясь в западне, выстрелила несколько раз в толпу. Но, на смену упавшим так, же смиренно и тихо подходили новые рабы.
Внезапно толпа расступилась и Алиса оказалась лицом к лицу с сбежавшим вертухаем. Алиса в бессильной ярости извивалась и дергалась, но десятки сильных, натруженных рук окружающих её рабов сковывали её как резиновые кандалы.
Вертухай, невысокий пузатый мужчина, довольно улыбаясь, подошел и с размаху пнув поставленную на колени Алису в живот, спросил у задыхающийся жертвы:
-Что, не дысыс? А как дысала, как дысала...
Потом опустилась тьма.
* * *
Алиса очнулась. Быстро, вздрогнув всем телом, словно от взрыва петарды. Так просыпаются ночью, когда кошмар становится невыносимым. Она лежала на полу, в узкой пустой кладовке.В свете включившейся на оголовье капюшона лампы Алиса оглядела покрытые сотнями полустёртых надписей стены, сложенные из старого силикатного кирпича. Одну стен, практически полностью закрывала металлическая дверь с врезанным посередине глазком. Окон не было.
Карцер. Меня бросили в карцер.
Судя по раздающимся из-за двери пьяным голосам, гвардейцы вовсю праздновали отражение нападения и поимку самой Синей Чайки. Будущую премию обмывают, скоты, устало подумала Алиса. Сейчас я вам премию "Спасибо, я жива" выпишу. За то, что не убили, хотя могли бы. Не могу, правда, сказать, что не старались...
Думать, о том, что могли сделать с ней дюжина озверевших гвардейцев не хотелось. Впрочем, думать о том, что они всё же сделали, Алисе не хотелось тоже. Алиса вздохнула и попробовала искать положительные стороны в сложившийся ситуации.
Хорошо, сказала она себе, что гвардейцев набежало много. Когда они пинали меня сапогами, они мешали друг другу. Хорошо, что я нужна Герцогу живой, так что начальнику охраны пришлось отобрать меня у своих дуболомов до того, как они забьют меня насмерть. Хорошо, что на мне комбинезон, смягчивший большинство ударов. Хорошо, что они не стали его сдирать, то ли не заметив, то ли торопясь быстрее убрать меня подальше от требовавшей самосуда толпы. Да я, блин, просто родилась под счастливой звездой.
Попыталась сесть. Болело всё, кроме кистей рук. Связанные за спиной руки она просто не чувствовала. Но связанные руки были наименьшей из её проблем. Сделав привычное движение предплечьем, она активировала режим снятия костюма и эластичные рукава начали сокращаться, выдавливая руки за пазуху. Без этого режима тесно сидящий комбез было бы невозможно снять. Вскоре с рук, с легким чпоканьем, соскочили пластиковые наручники.
Алиса медленно стала растирать онемевшие кисти. К пальцам быстро возвращалась чувствительность - умный костюм затвердел, не дав вертухаю, затягивающему пластиковою ленту пережать кровеносные сосуды.
С ногами было хуже. Толстая пластиковая веревка, связывающая их, была завязана на несколько крепко затянутых узлов. Алиса беспомощно потянула концы веревки. Развязать узел своими тряпичными пальцами она даже не стала пытаться.
Девушка села, обхватила колени руками и задрожала. В первый раз за всю свою жизнь, ну, насколько она её помнила, Алиса не знала что делать. Думай, быстрее, думай - уговаривала она сама себя, машинально читая еле видимые в тусклом свете нарукавного фонаря надписи на стенах.Средикоряво нарисованных гениталий можно было разобрать процарапанные буквы: "Устав изучай не устав!", "Назаренко казёл", "А все равно и тут я в самоволке".
Рабы на стенах не пишут. Не умеют. Опа. Да я в курсантском карцере. Ну, да - все сходится. К рабам её не потащили, испугавшись бунта. К герцогу тоже доставить пока нельзя - они ещё почивают-с. Они раньше вечера не встают-с. Да и такие подарки нужно вручать лично, а вся королевская гвардия, вся королевская рать, во главе с отцами-командирами рыщут по лесам вокруг. Отражают нападение многочисленной, но несуществующей в реальности Алисиной армии. Ищут во мху енота.
Так что у неё еще есть в запасе пара часиков, подумала Алиса, поглядев на встроенные в рукав комбинезона часы. Было 11 утра.
"Судьбой злою обречен, пять суток, здесь томился он" прочитала Алиса надпись на железной двери. Вот кто на самом деле счастливый, подумала она. У него было пять суток. "Когда без курева седеют кудри на груди, в потоке вод искомое найди". А с этого момента по подробней - последняя надпись неожиданно заинтересовала Алису. Курсанты, похоже, снабжали сидящих в карцере страдальцев сигаретами.
В тайне от отцов-командиров, естественно. Алиса мысленно поаплодировала хитрости неведомого автора инструкции: он написал её на внутренней стороне двери открывающейся вовнутрь двери - и прочитать её можно было, только находясь в запертом карцере.
Осталось найти нычку. Откуда в карцере может быть вод поток? Неужели они прятали табак в параше? Грязные животные. Впрочем, это был перебор даже для курсантов Герцога. Значит, вода была где-то еще. Оглядевшись по сторонам, Алиса увидела торчащий из стены ржавый пожарный гидрант. Такие часто можно было увидеть в старых зданиях. Подпрыгав к нему, Алиса запустила вовнутрь руку и нащупала зажигалку.
Бинго!
Пережечь веревку на ногах было минутным делом. Прислушавшись к пьяному пению за стенами карцера, девушка активировала рацию и провела пальцем по предплечью, переключая каналы и шепча позывные. Благо, гвардейцы герцога включили какой-то добепешный музыкальный аппарат - ламповый ленточный магнитофон или проигрыватель виниловых пластинок и сейчас нестройно подпевали певцу, выводившему: "Там за туманами, вечными пьяными..." так гнусаво и громко, что можно было говорить в голос, без страха что заметят.
Очень скоро на связь вышел Илья. Алиса цыкнула на него, заставив замолчать. Помочь в сложившейся ситуации он ничем не мог, но девушке было приятно узнать, что гвардейцы герцога не сумели найти их группу РЭБ.
Наемники не откликались, впрочем, Алиса и не рассчитывала их услышать. По договору и понятиям они должны были сдерживать гвардейцев пять минут, после чего их можно было встретить только спустя пару недель, когда они заявятся за окончаловкой и премиальными.
Виконт откликнулся только спустя полчаса. Примерно тогда, когда кишки Алисы от ужаса уже сплелись в тугой комок, а слезы нарисовали на пыльных щеках множество дорожек.
- Алло, Чайка. Ты тут?
Да блин, а где я еще могу быть если меня заперли в проклятом карцере, траханные через семь гробов в мертвый глаз гвардейцы герцога? подумала Алиса, сказав вслух: - Здеся я.
- Ты одна?
Со мной венский хор мальчиков в лице пятидесяти гвардейцев, которые хотят заживо снять с меня кожу и изнасиловать.
- Одна одинешенька.
- Ты цела?
Я убью этого чертового идиота. Видит бог, у любого терпения есть пределы. Но вслух сказала: Более-менее, более или менее.
Виконт был одним из приближенных Герцога, на скорую руку завербованных контрразведкой Союза до начала операции. Впрочем, заслуги контрразведки в этом не было - Виконт сам обратился к Алисе, просто и без затей связавшись по рации со штабом союза и потребовав к микрофону Чайку. Связисты несколько удивились, но Алису к микрофону позвали. Так у них состоялись несколько бесед, в которых Виконт клялся в любви и вечной верности, попутно выдавая все военные тайны Герцога.
