Открыла мне какая-то незнакомая женщина. Я на мгновение растерялся, потом заметил в ее руках щетку для пыли и расслабленно выдохнул — уборщица. Не то чтобы я всерьез думал, что Вацлав может польститься на уборщицу, тем более возрастом ближе к «ягодке опять», но мало ли.

— Здравствуйте, а Вацлав дома?

— Нет, — покачала головой женщина. — Сегодня я его не видела.

— А вчера?

— Я прихожу только по четвергам, у меня свой ключ есть, а Вацлав со мной связывается, только если у него есть какие-нибудь особые распоряжения.

— Понятно, — кивнул я, не скрывая разочарования в голосе.

— Но если он вернется, я могу сказать, что Вы к нему заходили, — предложила домработница. — Как Вас представить?

— Никак не надо, я сам его найду.

Но это легко сказать — «найду». На самом деле я понятия не имел, где его искать, и втайне начал переживать, что Вацлав и не хочет вовсе, чтоб его нашли. В конце концов, он, человек жесткий, серьезный, не приемлющий ошибок, простил меня за то, за что другой бы на его месте покалечил. Причем нашел силы самому себе признаться, что я ему нравлюсь, потом ещё и мне в этом признался, предложил начать все сначала, а я взбрыкнул, как упрямый лось. Что у меня за талант такой — разрушать все своими дебильными поступками? Я в очередной раз набрал номер, мне в очередной раз сообщили, что абонент не доступен. Да что ж это такое, а?

***

— Я ждал, что ты придешь.

— Правда?

Вместо ответа он тянет меня на себя и впивается в губы поцелуем. Губы у него теплые и мягкие. По телу пробегает дрожь, когда он ладонями пробирается под рубашку и начинает умело ласкать кожу спины.

— Сними ее, — шепчет он, с неохотой отрываясь от моих губ. — Всё с себя сними.

— И ты, — шепчу я в ответ, принимаясь судорожно стягивать с себя такую лишнюю сейчас одежду. Пряжка ремня никак не поддается, и Вацлав ухмыляется, слыша мои сдавленные ругательства. Он опускается на колени, быстро справляется с непослушной застежкой и стягивает с меня джинсы вместе с трусами.

— Побри-и-ился, — тянет довольно и бесстыдно проводит языком по всей длине моего члена. Я задыхаюсь, забывая, как дышать, а он обхватывает мое возбуждение ртом. Я даже не стону — кричу, потому что горячий рот Вацлава творит просто потрясающие вещи. Меня трясет от одного только осознания, что между моих ног движется голова Вацлава, человека, которого вообще нельзя представить стоящим на коленях. Но сейчас он находится именно в таком положении и отсасывает так умело, что я против воли начинаю сомневаться в своей квалификации. Когда Вацлав берет глубже и свободными руками начинает массировать мои ягодицы, я понимаю, что долго продержаться не смогу, и нахожу в себе силы от него отстраниться:

— Хочу не так, — хриплю я, и Вацлав довольно смеется, прижимая меня к себе и целуя.

Я забираюсь на кровать, ложусь на спину и наблюдаю за Вацлавом, который шарит в прикроватной тумбочке в поисках смазки и презервативов. Даже голый он выглядит так представительно, что уместно бы выглядел даже на заседании в Госдуме.

— Ну что, ты готов?

— Всегда готов, — смело заявил я и потянул Вацлава на себя. Как давно я его хотел…

— Только не спеши, — попросил я, когда Вацлав, как следует меня растянул и чуть не заставил кончить от одного только ощущения его пальцев внутри. — У меня очень давно никого не было.

— Приятно слышать, — ухмыльнулся он, устраиваясь поудобнее между моих бедер. — Расслабься, Мир.

Я выдохнул, чувствуя головку его члена у своего входа и… проснулся.

Твою мать!

***

В университет я снова не пошел — не до учебы было. Почти час принимал холодный душ, пытаясь вытряхнуть из головы воспоминание о горячем сновидении. И такое ведь реальное было всё! Когда проснулся, не сразу даже понял, куда делся Вацлав и почему бросил меня возбужденного на полпути.

После обеда вновь пытался ему дозвониться — никакого результата. Ну и куда он мог исчезнуть? Неужели всё-таки решил, что я ему не нужен? В таких раздумьях я весь день и проходил, не зная, чем себя занять, слоняясь из комнаты в комнату.

А вечером ко мне пришел тот, кого я меньше всего ожидал увидеть. Рыбий глаз мялся на пороге, не решаясь зайти, и очень подозрительно на меня смотрел.

— Тебе чего? — устало спросил я, когда и через пару минут он не смог выдавить из себя ни слова.

— Там это… — пробубнил он, почесывая маковку. — Того.

— Чего «того»? — терпеливо переспросил я. — Тебя Вацлав послал?

— Ага, — рьяно закивал головой туповатый парень. — Только он того.

— Чего «того»? — начиная закипать, переспросил я.

— В больнице лежит, — наконец, разродился Рыбий глаз. — Подстрелили его, волки позорные.

— Подстрелили? — ахнул я, хватаясь за стенку. — С ним все в порядке?

— Нормально вроде, — пожал плечами Рыбий глаз. — Вот, за тобой послал.

— Я сейчас, — я быстро метнулся в комнату, схватил сумку с документами и вернулся обратно.

Рыбий глаз терпеливо подождал, пока я закрою дверь.

Часы приема уже давно кончились, но, видно, для таких, как Вацлав, правила не писаны. Медсестра, увидев моего спутника, не стала задавать лишних вопросов, даже паспорта не спросила.

Честно говоря, я ожидал увидеть Вацлава чуть ли не при смерти, бледного, тихо шепчущего о том, что все свои нечестно нажитые богатства он оставляет мне.