На работе, кстати, в последнее время мне появляться не хотелось. Никогда не думал, что женщины и впрямь могут быть такими мелочными и завистливыми. Сначала меня в шутливой форме спрашивали, где я умудрилась такого мужика отхватить, как бы между прочим замечали, как он меня любит, затем неприкрыто называли дурой из-за того, что я продолжаю работать официанткой, когда у меня такой мужик на привязи, а уж после этого дело доходило до откровенной неприязни. Узнал о себе много нового, н-да. И курица я общипанная, и мужика такого не заслуживаю, и что он во мне нашел… Анька - и та смотрела на меня, поджав губы.

В общем, радоваться было нечему. Влюбленность, конечно, замечательное чувство, не отрицаю, но не тогда, когда ты влюблен в того, кто пытается тебя найти и убить. Ну, то есть, наверное, убивать он вряд ли бы стал, покалечил только, но если бы вдруг узнал, что та, в кого он влюблен, и есть тот, кого он ищет, от меня мокрого места бы не осталось.

- Привет, милая, - Вацлав подкрадывается со спины, и я вздрагиваю, как псих. – Я тебя напугал, что ли? Прости. А у меня для тебя есть подарок.

- Мужик из цветочной лавки скоро будет встречать тебя, как родного.

- А это не цветы.

Оборачиваюсь, заинтригованный. До сих пор фантазии Вацлава хватало только на букеты да конфеты, ну, ещё на мягкие игрушки. Будь я и впрямь женщиной, отдался бы ему, предварительно поклявшись в вечной любви, уже после огромного, почти в мой рост, белоснежного медведя. Женщиной я не был. И влюбился не из-за подарков.

- Вот, - мне протянули какую-то карточку с цветастой надписью «Оазис». – Это сертификат на посещение салона красоты. Массаж там, пилинг-мылинг… Депиляция, - Вацлав выразительно глянул на мои ноги, сегодня облаченные в брюки.

Ишь какой! Волосатость моя повышенная ему не нравится! Хотя мне, вообще-то, тоже не нравится. Просто отношений постоянных не было, приводить себя в божеский вид было не из-за кого.

- Спасибо, - кивнул я, смущенно теребя в пальцах край своей туники.

- Ты - самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, Мира. Я просто хочу, чтобы ты стала ещё красивее!

В салон красоты Вацлав отвез меня сам. До меня по пути медленно, но верно дошло, что для процедур мне придется раздеться, а под одеждой у меня маленький секрет, который я вовсе не хочу делать достоянием республики. Отказываться и просить отвезти меня обратно было уже поздно, поэтому в салон я всё-таки пошел.

Окруживших меня стайкой девчонок-мастеров на все руки послал лесом. Укладку делать не позволил – много ли на парике той укладки получится? От массажа отказался, от депиляции зоны бикини и любой другой зоны тем более. Немного подумав, потребовал восковые полоски, заявив, что сделаю все самостоятельно. Девчонки были ко всему привычные, посопротивлялись только для проформы и выдали требуемое, особо не обращая на меня внимания, видно, решив, что у богатых свои причуды и им не обязательно в них вникать.

Под конец визита все-таки позволил сделать себе макияж, чтоб Валцав не сомневался, что я по максимуму использовал его подарок. Парикмахер-стилист, пока я не видел, коварно подобрался к моим волосам и утюжком завил отдельные пряди. Парик стойко вынес испытание, а результаты превзошли все ожидания. Если раньше я был просто симпатичной девочкой, то теперь превратился в настоящую красотку.

Вацлав приехал за мной через полчаса с букетом цветов. Когда он посмотрел на меня, в глазах его было столько восхищения, что я первый раз в жизни пожалел, что я не баба. Я бы хотел, чтобы он на меня смотрел так. Не на искусственную Миру, а на меня, парня.

- Ты прелестна, - он легко коснулся губами моей щеки. – Поужинаем в ресторане?

- А может, лучше домой? – пискнул я. Ну не хотелось мне никаких ресторанов, надоели они мне.

- Устала? – понимающе улыбнулся мужчина, который никогда не сможет стать моим. – Красота требует жертв. Устроим романтический ужин дома?

У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

В лифте мне в кои-то веки не стало плохо: по сравнению с дерьмом, в которое я по собственной глупости вляпался, это была ничего не значащая мелочь. Вацлав действительно загорелся идеей романтического ужина, даже свечи откуда-то выкопал. Наш ужин прошел почти в полной тишине. Я был занят саморефлексией вкупе с самобичеванием, Вацлав, видя, что я не в лучшем расположении духа, с расспросами тактично не лез, но под конец трапезы сказал:

- Ну что мы как на похоронах, в самом-то деле! Расскажи что-нибудь? Как на работе?

- Ай, - отмахнулся я, отпивая из бокала и отмечая про себя, что вино коварное: я и выпил-то всего ничего, а по телу уже разлилась приятная слабость, а сам Вацлав становился все привлекательнее и привлекательнее в моих глазах. – Ничего хорошего.

- Что-то случилось? – Ну ты погляди: участливый тон, внимательный взгляд… зараза. Таю от его взгляда, как мороженка, а он пользуется!

- Кроме того, что меня на работе теперь ненавидят из-за тебя – ничего.

- Из-за меня? – опешил Вацлав. – А я-то тут при чем?

- Потому что ты весь из себя идеально-сексуальный самец, а я тебя не достойна, - вздохнул я. Почему-то захотелось спеть что-то грустное: кажется, вино подействовало на меня больше, чем я думал.

- А ты тоже так думаешь? - неожиданно спросил Вацлав.

- Что я думаю?

- Кому-то нельзя пить, да? – по-доброму усмехнулся он и пояснил: - Ты тоже думаешь, что я сексуальный?

- Да, - кивнул я. – Думаю…

- Что-то этого не заметно…

- А я должна броситься к тебе на грудь со словами: «Я вся твоя, мой сексуальный рыцарь!»?

- Было бы здорово, - хмыкнул Вацлав. – Но я не об этом. Я правда стараюсь сделать все, чтобы заинтересовать тебя, открыто говорю о чувствах, которые ты во мне вызываешь. Но ты только эту неделю ведешь себя со мной открыто, и я начал чувствовать, что, возможно, тоже нравлюсь тебе. Почему тебе потребовалось столько времени?