Рис. 12. А. Глаз монгола. В. Глаз европейца.

Когда мы говорим об особых разрезах глаз монгола, мы невольно думаем и о косом расположении глазных впадин. Но это неправильно; глазные впадины их расположены нисколько не иначе, чем наши собственные. И даже часть кожи над внутренним углом глаза, к расположению которой сводится кажущееся косое положение глаза, и веки сами по себе не отличаются от наших. Кажущееся косое расположение глаз обусловливается, в сущности, скорее уплощением переносья. Для него остается слишком много кожи; последняя вследствие этого складывается в особое образование, так называемую монгольскую складку, которая косо свешивается над внутренним углом глаза и тем вызывает впечатление более низкого его положения по сравнению с внешним углом. Даже и у европейских детей совсем не редки зачатки монгольской складки, но они исчезают по мере роста переносицы.

Откуда проистекает это различие и к каким причинам оно сводится — это пока ускользает от точного исследования. Окружающая естественная среда не может рассматриваться, как единственная причина; в противном случае племенная группа, занимающая такое громадное протяжение, как американская, не могла бы оставаться столь однородной, какой она является в действительности, несмотря на все различие в климатах — от полярного льда на севере, через жаркие тропики, до глетчеров Огненной Земли на юге. С большой вероятностью можно приписать весьма сильное влияние дарвиновскому половому подбору, который в связи с продолжительной изоляцией в замкнутом пространстве создал с течением времени отдельные обособленные типы. Наконец, Клаатч указывает еще на значение рода пищи и влияние ядов для распространения окраски человека. Существуют растительные яды, которые не вредят животным определенной окраски и в то же время опасны для всех других. В качестве довода Клаатч приводит цитированный. Дарвином пример, а именно, что в одном из округов Виргинии все свиньи — черного цвета. На вопрос о причинах этого колонисты объяснили, что главная пища животных — цветной корень Lachnanthes tinctoria, обладающий свойством окрашивать кости в красный цвет и вызывать отпадение копыт у всех свиней, кроме черных. Поэтому только черные свиньи и оставляются на заводе. Подобные факторы, полагает Клаатч, могли играть роль и при фиксации черной окраски кожи у людей.

Как ни увлекателен вопрос об истинных причинах различных замечательных особенностей, однако, для предмета нашего исследования гораздо существеннее тот факт, что даже самое сильное отклонение от исходной формы в пределах нынешних рас не препятствует ни одной из них сохранять определенные свойства упомянутой первичной расы. Большинство наших антропологов склонно рассматривать австралийца, как представителя нынешнего человечества, который ближе других стоит к первобытной форме; он сохраняет в строении своего скелета и мягких частей, в волосяном покрове тела, волосах головы и бороды больше первобытных черт, чем представитель какой-либо другой расы. И как должно поразить нас, белых, когда мы услышим от упомянутых ученых, что в отношении волосяного покрова мы стоим к австралийцу гораздо ближе, чем обе другие крупные расы — монголоиды и негроиды. У этих обеих рас развитие волос на голове шло совершенно иными путями: у монголоидов (монголы Азии, малайцы и американцы) волосы приобрели простой гладкий характер и имеют круглое поперечное сечение, тогда как негритянский волос спирально закручен и имеет продолговатое поперечное сечение. И только мы, как и австралийцы, сохранили, при овальном поперечном сечении, волнистые или вьющиеся волосы головы. Поэтому австралийцу, представителю древнейшей расы, придает столь сильное сходство с европейцем прежде всего его солидная борода. Равным образом сильно развитая волосатость тела, свойственная многим первобытным австралийцам, встречается также у многих мужчин-европейцев, в противоположность черным и желтым, у которых борода, как и волосатость тела, претерпела сильное обратное развитие.

Весьма первобытный характер, далее, должен иметь и наш нос, не гордый выступ лица у нас, взрослых, а тупой носик наших малюток. Профессор Клаатч, уже несколько лет занимающийся специальным изучением австралийцев, доказывает, что эта часть человеческого тела претерпела более или менее сильное отклонение от основного типа. Сильнее всего, согласно этому взгляду, отклонился монгольский нос; у него рост в ширину вместе с одновременным уплощением дошел до таких пределов, что, как мы видели, этим обстоятельством обусловливается образование монгольского разреза глаз. Ближе примыкает к носу австралийца нос негра; но совершенно тождественен с ним только тупой носик маленьких европейских детей, при его широкой, довольно плоской форме и направленных вперед ноздрях.

Вот кое-какие взгляды и факты современной антропологии. Все это, правда, ново и довольно необычно для нашего теперешнего образа мышления; но зато, с другой стороны, мы можем и в этой области спокойно приветствовать конечный результат научного исследования. Антропология открывает нам такую перспективу на историю возникновения человеческого рода, о которой мы еще недавно не могли и догадываться. В единстве человеческого рода мы твердо уверены по сие время; мы должны признать это уже в виду того, что каждая раса производит со всякой другой способное к размножению потомство. Но исследования последних лет заставляют нас относить начало пространственного расселения человечества из общего очага его образования к гораздо более раннему моменту, чем это делалось до сих пор. Необходимо отодвинуть его настолько далеко, чтобы оставалось достаточно времени для развития резких отклонений. А для этого мы должны смело сделать шаг, на который так долго не могли решиться, именно — отнести момент зарождения человечества к третичному периоду, к тому, обнимающему миллионы лет времени, которое предшествовало эпохе последнего великого оледенения (ледниковому периоду). Кроме того, приходится также отвести моменту телесного преобразования более широкое поле действия, чем до сих пор. Попробуем изложить несколько иными словами этот не легкий, но безусловно важный для нас ход мыслей. Мы должны представить себе, приблизительно, следующее. Наш предок, независимо от того, заслуживал ли он названия человека или нет (установление границы, отделяющей животное от человека, будет еще предметом нашего серьезного рассмотрения), был распространен по земле уже в то время, когда распределение суши было существенно иное, чем теперь. Америка была еще доступна сухим путем, также как и Австралия; между нынешней Африкой и южной оконечностью Азии тоже должна была существовать тесная связь. Первоначальное физическое строение у всех людей (мы не вправе уже в те дни отказать нашему предку в человеческом достоинстве) было одинаково, но вместе с тем и сильно изменчиво; во всяком случае одна группа под давлением обстоятельств, характер которых нам еще неизвестен, в меньшей степени испытывала на себе результаты этой изменяемости, чем другие; в то время как она еще относительно мало отошла от грубого первобытного состояния, другие весьма сильно удалились от него в определенном направлении. В каком направлении шли эти изменения — мы в кратких чертах наметили выше.

Этому гипотетическому ходу развития прекрасно соответствует картина нынешнего подразделения рас (см. рис. 13).

Рис. 13. Родословная нынешних человеческих рас (по Штрацу).

Весьма древние и даже древнейшие формы встречаются еще теперь в каждой части света. В последнее время эти древние остатки под именем протоморфных (первообразных) рас противопоставляют архиморфным, господствующим в наши дни. Между теми и другими стоят метаморфные, или смешанные, расы. Менее всего удалились от корня человечества австралийцы; они еще и теперь заключают в себе в зародыше всю сумму свойств всех главных рас. Несколько позднее, согласно Штрацу[7], ответвились от родового корня папуасы, — древнейшие обитатели Новой Гвинеи, причем развитие их приняло направление, которое приблизило их к неграм Африки. В Африке светлокожие обитатели южной оконечности материка, готтентоты (койкойн) и в особенности бушмены — представляют подобную же протоморфную расу. Из нее через стадию карликовых народов (акка) тропической Африки развились нынешние негры (меланодермы). Эти карликовые народы, — или пигмеи, как их называют также в соответствии с древнегреческим наименованием, — наравне с бушменами рассматриваются многими исследователями, как захудалые формы, образовавшиеся из более крупной человеческой породы под влиянием регресса, под давлением тысячелетних неблагоприятных условий питания и жилья. Это вполне возможно, даже весьма вероятно; подобно тому, как различные виды животных, оттесненные на острова или в другие замкнутые области, обыкновенно отстают в величине от своих сородичей, — точно также и люди могут при подобных неблагоприятных условиях подвергаться совершенно тождественному вырождению. Шотландские пони — широко известный пример из животного мира; малорослые африканцы, ведды, на Цейлоне (см. рис. 14) и негритосы Филиппинских островов — вот ближайшие представители карликовых форм из нашего рода.